Самость

Са́мость (нем. Selbst — «сам», собственная личность) — архетип, являющийся глубинным центром и выражением психологической целостности отдельного индивида. Выступает как принцип объединения сознательной и бессознательной частей психики и, одновременно с этим, обеспечивает вычленение индивида из окружающего его мира.

Швейцарский психоаналитик и психолог Карл Юнг рассматривал «самость» как первичный образ, архетип, — комплекс, существующий в коллективном бессознательном. Архетип — это след, оставшийся в каждом из нас от далёкого прошлого человечества; это психическое содержание, не имеющее своего источника в отдельном индивиде: «…архетип, есть фигура — будь то демона, человека или события, — повторяющаяся на протяжении истории везде, где свободно действует творческая фантазия^[1]». Самость по Юнгу — это архетип целостности, символ полноты человеческого потенциала и единства личности; она занимает центральное место в управлении психической жизнью и является высшей властью в судьбе индивида: «С интеллектуальной точки зрения самость — не что иное, как психологическое понятие, конструкция, которая должна выражать неразличимую нами сущность, саму по себе для нас непостижимую… С таким же успехом её можно назвать „Богом в нас“. Начала всей нашей душевной жизни, кажется, уму непостижимым способом зарождаются в этой точке, и всё высшее и последние цели, кажется, сходятся на ней^[2]». В теории Юнга самость проявляется в жизни человека в процессе индивидуации, который понимается как процесс психологической интеграции, осуществляющийся с целью формирования единой, неделимой психики из комплексов и островкового, «инсулярного» сознания: «…в полдень жизни наша удивительная человеческая природа осуществляет переход из первой половины жизни во вторую. От состояния, в котором человек является лишь орудием инстинктивной природы к другому состоянию, где он не является более чьим-то орудием, но становится самим собой: происходит преобразование природы — в культуру, инстинкта — в дух^[3]».

Главное различие теорий самости Юнга и Фрейда заключается в их понимании отношения между самостью и эго. Так, Фрейд считал, что эго развивается из Оно (нем. «das Es» (лат. «Id»), по мнению Юнга — его основой является бессознательное. Фрейд усматривал в «Id» постоянную угрозу для эго, хоть и отмечал, что «сотрудничество» — один из способов, с помощью которых бессознательное строит отношения с сознанием. При этом Фрейд не считал, что бессознательное способно внести в сознание нечто полезное; по его мнению, задачей эго является «укротить» «Id» («Оно»): «подчинить» его, «поставить под контроль», «управлять» им^[4]. Юнг придерживался другой точки зрения: он полагал, что бессознательное может обогатить эго, если только не переполнит его. Он писал о «диалоге» между эго и бессознательным/самостью, в котором оба участника имеют «равные права». По мнению Юнга, цель психического развития состоит не в том, чтобы эго «подчинило» себе бессознательное, а в том, чтобы оно признало силу самости и уживалось с ней, приспосабливая свои действия к потребностям и желаниям своего бессознательного партнера. Он утверждал, что самость обладает мудростью, превышающей понимание отдельным человеком себя, поскольку самость одного человека связана с самостями всех остальных человеческих существ.

По Фрейду, в состоянии психического здоровья эго является главной действующей силой психики. Активность бессознательного, внедряющегося в сознание, говорит Фрейд, «подкрепляет» деятельность, задуманную эго. Такое сотрудничество возможно лишь тогда, когда энергия, поступающая из бессознательного, может быть преобразована в эго-синтонную. Юнг рассматривает эту взаимосвязь прямо противоположным образом. По его мнению, в основе анализа лежит такое влияние на сознание со стороны бессознательного, при котором сознание обогащается и совершенствуется. Установки эго не подкрепляются, но видоизменяются таким образом, что его погрешности компенсируются за счёт установок бессознательного. Более того, в то время как у Фрейда инициатива всегда принадлежит эго, даже если не осознается им, у Юнга инициатором является самость, которая «хочет» реализовать себя. Для Юнга самость первична: она приходит в мир первой и уже на её основе возникает эго; по его мнению, самость — более широкое понятие, чем эго, она постоянно, на протяжении всей жизни, подпитывает творческие силы психики, которые проявляются в сновидениях с их еженочно-обновляемыми образами, в стихах или в разрешении научных головоломок. Она кажется неистощимой — ведь нам становится известной лишь та её часть, что проникает в наше сознание, и мы никогда не сможем оценить весь спектр её возможностей. Фрейд сравнивает аналитика с детективом, который пытается решить загадку преступления, используя в качестве ключа проявления бессознательного. Подход Юнга принципиально иной: он рассматривает весь клинический материал — сны, психосоматические симптомы, особенности поведения, невротические или психотические проявления, феномены переноса или контрпереноса — как «ангелов», то есть посланников бессознательного, пытающихся донести весточку до сознания. Юнг считал, что задача психоаналитика в том и состоит, чтобы помочь пациенту осознать эти послания, со всеми их содержаниями и смыслами; «посланцы» смогут освободиться от вахты, только когда «письмо» будет доставлено.

В отличие от Юнга, утверждающего, что самость — это нечто врожденное, изначально существующее в человеке, американский психолог и психиатр Гарри Стек Салливан считал, что самость — это некоторый текущий, достигнутый научением результат, характеризующийся освоенным репертуаром ролевого поведения и речевых практик. Это результат переживания воспитательного процесса, основанный на нашей способности играть роли других. Самость — это система, направленная на реализацию концепта «Я -хороший» и получение в связи с этим удовлетворения при минимизации тревоги. Система самости, по мнению Салливана, является функциональной системой и может трансформироваться под воздействием опыта. В любом случае самость — это максимально возможный, освоенный репертуар поведения и речевых практик.

Другой американский психолог XX века, Беррес Фредерик Скиннер, в определении самости пользовался «принципом Бора»: «существующим мы имеем право считать лишь то, что наблюдаемо или может быть сделано таковым». Скиннер считает «более научным» говорить о «паттернах поведения»: «Самость, личность, свобода, творчество — это только объяснительные фикции, используемые в тех случаях, когда нет рационального, позитивного объяснения поведения, или неизвестна структура подкрепления этого поведения^[5]». Скиннер считает использование этих фикций опасным, так как они могут создать ложное чувство удовлетворенности и сделать как бы ненужным глубокое исследование реальных, подлинных причин поведения. В результате отдельные элементы структуры поведения, по его мнению, остаются вне сферы эффективного контроля.

Представители гештальт-терапии, в первую очередь — Фредерик Перлз, пытались максимально упростить теорию самости Юнга. Они не включали в это понятие ничего, кроме повседневных, обычных проявлений того, что и кто мы есть: «Мы есть то, что мы есть; зрелость и психологическое здоровье предполагают способность подтвердить это, а не быть пойманным чувством, что мы — это то, чем должны были бы быть». И самость и Я, по Перлзу, — это не то, что можно статистически объективировать, а просто символы для функции отождествления.

Представители трансперсональной психологии (С. Гроф, К. Уилбер, Т. Маккена), критикуя теорию Юнга, заявляли, что понятие самости само по себе вредоносно. Они полагали, что мир представляет собой параллельное и одномоментное существование множества самых различных реальностей, обладающих равным онтологическим статусом. Границы между этими реальностями, — это навязанная дурным воспитанием культурно обусловленная фикция в сознании человека, пребывающего в неведении, и страдающего только вследствие неведения. Понятие Я и теории личности индивида вредоносны, ибо вводят человека в заблуждение в отношении его истинной природы. Мир действительности трактуется как арена действия «надмировых» сил, стесняющих себя во времени и пространстве с целью самопознания. Человек в этой концепции не рассматривается как субъект активности, скорее это временная форма, которую принимает некий «дух», с исследовательскими целями предающийся в пространстве и времени самоограничению; опыт и переживания отдельного человека являются фрагментами опыта этого «духа».

Основные проблемы при исследовании понятий Я (Я — концепции) и Самость в современной психологии связаны в теоретическом плане со сложностью разграничения психологических процессов, их содержания и результатов. Сегодня не существует удовлетворительной общепринятой концепции и основанного на ней языка теоретических понятий, позволяющих описывать процессы мышления, протекающего в контексте различных форм и состояний сознания и самосознания.

• Атман
• Психология «Я»

• Самость : [арх. 3 января 2023] // Румыния — Сен-Жан-де-Люз [Электронный ресурс]. — 2015. — С. 301. — (Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—2017, т. 29). — ISBN 978-5-85270-366-8.
• Маргарет Кларк^[англ.]. Отношения Эго и Самости в клинической практике: путь к индивидуации = Understanding the self-ego relationship in clinical practice. Towards individuation (рус.). — М.: Когито-Центр, 2013. — 130 с., 1 ил. — ISBN 978-5-89353-645-4.
• Орлов А. Б. Психология личности и сущности человека: Парадигмы, проекции, практики: Учеб. пособие для студ. психол. фак. вузов. М.: Издательский центр «Академия», 2002, c. 273.
• Перлз Ф. Практика гештальт-терапии. М.: Институт общегуманитарных исследований, 2000.
• Салливан Г. С. Интерперсональная теория в психиатрии. М.: «КСП+», 1999.
• Уилбер К. Никаких границ. Восточные и западные пути личного роста. М.: Изд-во Трансперсонального института, 1998.