Участник:Dmitrismirnov/backup/Mikhail Lermontov

Smirnov:

The Angel

The angel was flying through the sky of midnight
    And he sang a song quietly;
And the moon and the stars, and the crowd of clouds
    Hearkened to that holy song.

5He sang on the bliss of the sinless spirits
    In the pastures of the gardens of heaven;
He sang on the great God, and his praise
    Of Him was genuine.

He carried a young soul in his arms
10     To the world of grief and tears;
And the sound of his song in the young soul
    Remained — wordless but alive.

And it languished in the world for a long time,
    Filled with a tremendous desire,
15And the sounds of heaven could not be replaced
    With the dull songs of the earth.

1831

(Transl. 23 Dec. 2007, St Albans)^[1]

Lermontov:

Ангел

По небу полуночи ангел летел
   И тихую песню он пел;
И месяц, и звёзды, и тучи толпой
   Внимали той песне святой.

5Он пел о блаженстве безгрешных духов
   Под кущами райских садов;
О боге великом он пел, и хвала
   Его непритворна была.

Он душу младую в объятиях нёс
10     Для мира печали и слёз;
И звук его песни в душе молодой
   Остался — без слов, но живой.

И долго на свете томилась она,
   Желанием чудным полна;
15И звуков небес заменить не могли
   Ей скучные песни земли.

1831, Publ. 1840

Smirnov:

The Cliff

Once upon a time a Golden Cloud
On the bosom of a Cliff was sleeping
By sunrise it with a breeze was sweeping
Gaily playing with its azure shroud;

But some traces of the cloud were seeping
To the craggy wrinkles. In the desert
The Cliff stood and mused without comfort
Deeply thinking, desperately weeping.

1841

(Transl. 4 Nov. 2009, St Albans)

Lermontov:

Утёс

Ночевала тучка золотая
На груди утёса-великана;
Утром в путь она умчалась рано,
По лазури весело играя.

Но остался влажный след в морщине
Старого утёса. Одиноко
Он стоит; задумался глубоко,
И тихонько плачет он в пустыне...

1841

The Clouds

Clouds in the sky, you are ceaselessly wandering,
As pearly chains in the azure steppes glimmering,
Exiled as I have been, constantly hurrying
From native North into South you are quickening.

What drives you there: the command of your destiny?
Some secret jealousy? Or open wickedness?
Or crimes hang heavy on you or some mutiny?
Or your friends' calumny is cruel and poisonous?

No, you were bored to death with these fields' fruitlessness
With all these passions and alien misery,
Ice cold eternally, in steady idleness
You have no homeland and suffer no outlawry.

April 1840

(Transl. 2 November 2009, St Albans )

Тучи

Тучки небесные, вечные странники!
Степью лазурною, цепью жемчужною
Мчитесь вы, будто как я же, изгнанники
С милого севера в сторону южную.

Кто же вас гонит: судьбы ли решение?
Зависть ли тайная? злоба ль открытая?
Или на вас тяготит преступление?
Или друзей клевета ядовитая?

Нет, вам наскучили нивы бесплодные...
Чужды ��ам страсти и чужды страдания;
Вечно холодные, вечно свободные,
Нет у вас родины, нет вам изгнания.

Апрель 1840

Written and published in 1840

* * *

Farewell, farewell, unwashed Russia,
The land of slaves, the land of lords,
And you, blue uniforms of gendarmes,
And you, obedient to them folks.

Perhaps beyond Caucasian mountains
I’ll hide myself from your pashas,
From their eyes that are all-seeing,
From their ever hearing ears.

1840 or 1841 (Transl. 20 Nov. 2006, St Albans)

* * *

Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, им преданный народ.

Быть может, за стеной Кавказа
Сокроюсь от твоих пашей,
От их всевидящего глаза,
От их всеслышащих ушей.

1840 или 1841

* * *

From beneath a mysterious and ice-cold half-mask,
Your voice sounded as flattering as a dream to me;
Your beguiling eyes gleamed at me,
And your cunning mouth smiled.

Unconsciously I noticed through a wispy haze
The paleness of your virgin cheeks and neck.
Lucky creature! I glimpsed a wilful curl
Leaping from a wave of native locks.

And from these small signs I made
In my imagination a heavenly beauty.
And from then on I held you in my soul,
Caressing and cherishing this ethereal apparition.

And this is what it seems to me: that long ago
I already had this lively conversation.
And someone whispered to me: when this is over,
We will meet again as good old friends.

1840 or 1841 (Transl. 18—19 Sept. 2007, St Albans)

* * *

Из-под таинственной, холодной полумаски
Звучал мне голос твой отрадный, как мечта,
Светили мне твои пленительные глазки
И улыбалися лукавые уста.

Сквозь дымку легкую заметил я невольно
И девственных ланит и шеи белизну.
Счастливец! видел я и локон своевольный,
Родных кудрей покинувший волну!..

И создал я тогда в моем воображенье
По легким признакам красавицу мою;
И с той поры бесплотное виденье
Ношу в душе моей, ласкаю и люблю.

И всё мне кажется: живые эти речи
В года минувшие слыхал когда-то я;
И кто-то шепчет мне, что после этой встречи
Мы вновь увидимся, как старые друзья.

1840 или 1841

From Goethe

The mountain heights
Sleep in the darkness of night
The quiet valleys
Are filled with a dewy haze.
The road has no dust,
The leaves do not shake…
Wait awhile
And you will have rest.

1840

(Transl. 14 March 2008, St Albans)^[1]

Из Гёте

Горные вершины
Спят во тьме ночной;
Тихие долины
Полны свежей мглой;
Не пылит дорога,
Не дрожат листы...
Подожди немного,
Отдохнёшь и ты.

1840

* * *

The Moon’s face pours hazy gleam
In the sky’s surround —
Like a pancake with sour cream —
Misty, white and round.

5 Every night it passes by
Through the Milky Way,
Sure is endless in the sky —
Holy Pancake Day!

1840

(Transl. 29 Dec. 2007, St Albans)

* * *

Посреди небесных тел
Лик луны туманный:
Как он кругл и как он бел,
Точно блин с сметаной.

5 Кажду ночь она в лучах.
Путь проходит млечный:
Видно, там, на небесах,
Масленица вечно!

1840

* * *

No one listens to me… I am alone.
Day goes out… the red strips of clouds,
Come to the west, and the fireplace
Is crackling before me. — I am filled by dreams
5 About the future… and my days as a crowd
Pass monotonously in front of me,
And vainly I search with my confused eyes
Any day among them marked by fate.

1836—1837

(Transl. 14 March 2008, St Albans)^[1]

* * *

Никто моим словам не внемлет... я один.
День гаснет... красными рисуясь полосами,
На запад уклонились тучи и камин
Трещит передо мной. — Я полон весь мечтами,
5 О будущем... и дни мои толпой
Однообразною проходят предо мной,
И тщетно я ищу смущенными очами
Меж них хоть день один, отмеченный судьбой!

1836—1837. Publ. 1935

* * *^[2]

In the wild north a pine tree stands alone
On the bare top of a mountain.
It slumbers and sways, covered with
Powdery snow like a mantle.

5 And it dreams constantly: that in faraway wilds
In the land where the sun rises,
A cheerless and lovely palm stands alone,
Growing on a gloomy cliff.

2007^[3]

* * *

На севере диком стоит одиноко
На голой вершине сосна
И дремлет качаясь, и снегом сыпучим
Одета как ризой она.

5 И снится ей всё, что в пустыне далекой —
В том крае, где солнца восход,
Одна и грустна на утесе горючем
Прекрасная пальма растет.

1841^[4]

THE SAIL

The lonely sail is showing white
Among the haze of the blue sea!..
What someone searches in distant part?
What someone left in fatherland?..

5 The waves are playing, wind is whistling,
And bending mast is creaking loud,
Alas, — not happiness he desires,
And nor from happiness he runs!

Below — a bright stream of azure,
10 Above — a golden beam of sun,
But he, rebellious, asks for tempests
As if the tempests give a rest!

August 1832 (Transl. 20 Nov. 2006, St Albans)

ПАРУС

Белеет парус одинокой
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в стране далекой?..
Что кинул он в краю родном?..

5 Играют волны — ветер свищет,
И мачта гнется и скрыпит...
Увы, — он счастия не ищет
И не от счастия бежит!

Под ним струя светлей лазури,
10 Над ним луч солнца золотой...
А он, мятежный, просит бури,
Как будто в бурях есть покой!

Август 1832

Smirnov:

The Star

Up in the sky
You pour your light.
O tell me why
Within the night
Your shining beams
Attract my mind
And lead my dreams
Somewhere behind?
The look like this
So much I loved,
It gave me bliss
Like some witchcraft;
It was as far
Away from me
As you, my Star!
I bent my knee:
To score a hit
Within the scope
I looked at it,
But had no hope.

1830 or 1831

(Transl. 3 Nov. 2009, St Albans)

Lermontov:

Звезда

Вверху одна
Горит звезда,
Мой ум она
Манит всегда,
Мои мечты
Она влечёт
И с высоты
Мне радость льёт.
Таков же был
Тот нежный взор,
Что я любил
Судьбе в укор.
Мук никогда
Он зреть не мог,
Как та звезда,
Он был далёк.
Усталых вежд
Я не смыкал,
Я без надежд
К нему взирал.

1830 или 1831