© Адела Василой:
Вдохновение
«У вдохновенья есть своя отвага»[1],
Способная рассеять страх и мглу...
Стило поэта — острое, как шпага,
Пронзает жилы подлости и злу.
И опьяняет души, словно брага,
Даря восторг, добро и красоту —
Картина, песня, статуя и сага
Затмят собой рутины суету.
Оно рождает Моцартов и Блоков,
Да Винчи, и Роденов, и Гюго...
Весной деревья наливает соком,
И снова пробуждает в нас любовь!
От гибели мы были бы в полшага,
Когда стихи бы ранили, как шпага...
Второй вариант
«У вдохновенья есть своя отвага»,
Способная рассеять страх и тени
Стилом поэта — острым, словно шпага,
В мгновения сердечных откровений.
Оно возносит души в поднебесье,
Красою одаряя даже глину...
Cтихи, скульптура, живопись и песни,
Затмят собою суеты рутину...
Оно рождает Моцартов и Блоков,
Да Винчи, и Роденов, и Брюловых,
Весной деревья наливает соком,
От сплина пробуждая нас любовью!
Искрит душа, с душою говоря...
Взойдёт ли вдохновения заря?
Третий вариант
В минуты поднебесных откровений
Поэт, по силе равен Геркулесу —
Ни перед кем не преклонит коленей,
И с тайны бытия сорвёт завесу.
Свободен от хандры и заблуждений,
Способен он сыграть любую пьесу —
Историю восхода иль падений,
Мерзавца, и героя, и повесу.
Бывают исключения из правил,
Но тем бесспорней истина при этом —
Когда ты пьян, и Бог ума убавил,
То можешь быть фигляром — не поэтом!
Враг творчеству осмысленному — брага...
«У вдохновенья есть своя отвага».
Post scriptum
Не покидай нас больше, вдохновенье,
Пронзи искрою, сердце теребя...
Растормошив котов духовной лени,
Мы стих крутой напишем про тебя!
