Теократическая симфония: pro et contra. А. В. Карташев и Н. А. Бердяев (Богатырев)

Материал из Wikilivres.ru
Перейти к навигацииПерейти к поиску
← Собирательный образ и издательский посох (беседа: Д. Бураго – М. Богатырев) 2024 Теократическая симфония: pro et contra. А. В. Карташев и Н. А. Бердяев ) 2016, 2024
автор Михаил Богатырев (р. 1963) 		Публикация «Стихов на неизвестном языке» Г. Сапгира в журнале «Стетоскоп» 2024 →
Источник: личная публикация.

A8.jpg

М. Ю. Богатырев


Теократическая симфония: pro et contra. А. В. Карташев и Н. А. Бердяев

Читать статью в pdf ЗДЕСЬ / открывать в новой вкладке


А. В. Карташев и Н. А. Бердяев


[Аннотация] Автор фундаментальных трудов по истории Церкви Антон Владимирович Карташев (1875-1960) занимал в эмиграции позицию «непримиримости» в отношении большевизма, крайним выражением которой явился постулат о включении антихриста в историософскую парадигму. Вся публицистика Карташева пронизана пафосом «богоизбранности» русского народа и верой в неизбежное воссоздание «Святой Руси», основанной на гармонии Церкви и государства. Николай Александрович Бердяев (1874-1948) в своих трудах («Душа России» и др.) беспощадно развенчивает идею теократического «завета». Он задается вопросом: если за два тысячелетия Церковь не сумела ни обуздать, ни хотя бы сгладить то преступное, «каиново» начало, которое выражено в государстве, то разве есть основания предполагать, что это вообще когда-либо произойдет? Бердяев считал, что воцерковление государства может быть осуществлено только формальным образом, поверхностно и внешне, и никак иначе, ибо государство принципиально инородно Небесной истине.

Ключевые слова: русская диаспора во Франции, религиозно-философская традиция, парижская интеллектуальная школа, богословский модернизм, православие, теократия, Н. Бердяев, А. Карташев.

Михаил Богатырев. Издательство «Стетоскоп», Русское Литературно-Философское Общество, Франция. ORCID: https://orcid.org/0000-0003-1806-5139 E-mail: mb1008@ya.ru

Михаил Юрьевич Богатырев – русский поэт и культуролог, изучающий духовное наследие русской эмиграции во Франции.

[eng] Mikhaïl Bogatyrev. Theocratic Symphony: pro et contra. А. Kartashev and N. Berdyaev

Abstract: Anton Vasilyevich Kartashev (1875-1960), the author of fundamental works on the history of the Church, held in exile a position of “irreconcilability” towards Bolshevism, the extreme expression of which was the postulate of the inclusion of the Antichrist in the historiosophic paradigm. All of Kartashev's journalism is permeated with the pathos of the “divinely chosenness” of the Russian people and the belief in the inevitable “re-creation of Holy Russia” based on the harmony of Church and State. Nikolai Alexandrovich Berdyaev (1874-1948) in his works (“The Soul of Russia” and others) mercilessly debunks the idea of the theocratic “covenant”. In Berdyaev's opinion, the people, as such, has no self-consciousness in itself, any beyond the power assignment. And then, if for two millennia the Church has not been able to curb or at least smooth out the criminal, “Cain” beginning, which accumulates in itself the state, there is no reason to assume that it will ever happen. Berdyaev believed that the churching of the state can be realized only in a formal way, superficially and outwardly, and in no other way, because it is fundamentally alien to Heavenly truth.

Keywords: Russian diaspora in France, religious and philosophical tradition, Paris intellectual school, theological modernism, Orthodoxy, theocracy, N. Berdyaev, A. Kartashev.

Mikhaïl Bogatyrev – the сulture theorist and poet; for a number of years he has been studying the religious and philosophical heritage of the Russian diaspora in France.


1.

Данный очерк представляет собой переработанную версию доклада, прочитанного автором 24 сентября 2024 года на конференции «Язык и культура» в Сивири (Греция).

Общественный деятель и историк русской церкви Антон Владимирович Карт��шев (1875-1960) преподавал в петербургской Духовной академии (1900), занимал пост председателя Религиозно-философского общества, а в 1917 г. он вошел в состав Временного правительства в качестве министра вероисповеданий и тогда же, после отставки В. Н. Львова, был назначен обер-прокурором Синода (последним перед упразднением этой должности)[1]. Эмигрировав в 1919 г., А. В. Карташев стал одним из основателей французской секции РСХД[2], а также издательства YMCA-пресс и Свято-Сергиевского богословского института (1925), где в 1944 г. он получил степень доктора церковной истории honoris causa.

Будучи прекрасным стилистом, непревзойденным знатоком церковной истории, А. В. Карташев в некоторых своих книгах и статьях политического характера демонстративно вводил образ антихриста в историософскую парадигму («Мрачная тень антихристовой измены задела Москву в лице навязанного ей митрополита Исидора...» etc). Эта коннотация, в которой с некоторой натяжкой можно усмотреть отголосок художественного приема, использованного Мережковским при построении сюжетной линии трилогии «Христос и Антихрист»[3], распространяется на всю публицистику Карташева и, в особенности, на его статьи антибольшевистского содержания. Карташев, конечно же, был подвержен весьма распространенному в эмигрантской среде мифотворчеству. Для него, как и для большинства беженцев, духовная связь с метрополией, обремененная разного рода легендами, небылицами и пропагандистскими клише, превратилась в некое подобие фантомной боли. Переживание невосполнимой утраты прежних устоев подталкивало деятельную натуру А. В. Карташева к манифестациям непримиримости: он отрицал большевистское иго всеми фибрами души, подчас словно бы забывая о том, что аналитический подход требует сдержанного и дистанцированного отношения к действительности. Идеологема «богоизбранности», давно ставшая общим местом в дискурсе славянофилов, заиграла в его представлении новыми красками, будучи включенной в запальчивую риторику о «страдающей церковной совести» русского народа:


«Этот патриарх и этот Синод – писал он, – лишь принудительно правящий аппарат, наложенный сверху на церковную совесть народа и ее угнетающий. Аппарат крепко сидит в лапax не просто кавказскаго бандита т. Джугашвили, но и самого крупного в истории слуги антихриста»[4].

  1. ↑ Собственно, Карташев и подготовил самоликвидацию института обер-прокуратуры и передачу полноты церковной власти Поместному собору Православной российской церкви 1917-1918 годов.
  2. ↑ РСХД – Русское студенческое христианское движение; в 1923 г. в Пршерове (Чехословакия) А. В. Карташев вместе с С. Н. Булгаковым принял участие в Первом (учредительном) съезде РСХД.
  3. ↑ Кстати, в своих воспоминаниях Н. Берберова мельком упоминает о том, что Карташев жил в доме у прогермански настроенных Мережковских – на правах то ли приживальщика, то ли секретаря. Сам факт пребывания в общем бытовом контуре рядом с двумя живыми иконами Серебряного века свидетельствует о безусловном включении Карташева в сферу их идейных предпочтений.
  4. ↑ См.: [Карташев 1947] – Непримиримость. – http://www.golubinski.ru/ecclesia/kartashev/neprimirimost.htm,


*

Вся околоцерковная публицистика А. В. Карташева воспринимается как эмоциональная – едва ли не до кликушества – реакция на политические события, пронизанная пафосом великорусской самодержавной святости.

«Верую и исповедую, что мы вступили уже в эпоху возрождения и христианской государственности в мире и восстановления вновь Православной России».[1].
«...Таинство мирового правопреемства на охрану чистого православия до скорой кончины века... незримо перешло с павшего Второго Рима на Москву».[2].


В книге «Воссоздание Святой Руси» (1956), которую А. В. Карташев писал уже в 80-летнем возрасте (sic), образы русской святости и народности связываются с идеалистической миссией служения всему человечеству.

«Через школу, прессу и все прочие средства „просвещения“ <…> мастера общественного мнения внушили „передовому“ большинству <…> тезис, будто расовые и национальные различия народов – вещь малозначительная, изменчивая… <Но> при верующем, провиденциальном взгляде на историю призвание наций открывается, как воля Божия о них, как особая миссия для каждой… Историческая индивидуальность народов, их типа, их гения, их призвания и интересует нас практически, когда мы устанавливаем духовный образ и высший долг служения нашего народа в семье человечества».[3].


Благородное и святое призвание грядущей Российской империи, по Карташеву, должно состоять в том, чтобы

«максимально воплотить в человеческом общежитии правду Христову, которой всегда алчет и жаждет русская совесть. Достичь внутри мирного сожительства всех классов, племен, народов с их культурами и сообщить блага этого святорусского мира и миру внешнему, человечеству: – pax christiana, pax sancto-russia».[4].


При этом если в первое десятилетие своей эмигрантской жизни сам А. В. Карташев сохранял верность МПЦ и, ссылаясь на каноны, осуждал тех священников, которые не желали оставаться в ее юрисдикции[5], то к началу 1930-х, осознав, что церковное руководство Московской патриархии полностью подчинено НКВД,

«он поддержал переход возглавляемых митрополитом Евлогием (Георгиевским) русских приходов в Западной Европе в юрисдикцию Константинопольского патриархата… И даже когда после Второй мировой войны на волне "советского патриотизма" митрополит принял решение вернуться в лоно матери-церкви, А. В. Карташев на этот раз выступал против такого шага»[6].


  1. ↑ См.: [Карташев 1956 48] – http://www.odinblago.ru/vossozdanie_rusi.
  2. ↑ См.: [Карташев 1956 34] – http://www.odinblago.ru/vossozdanie_rusi. Имеются в виду события середины XV в., когда, после уклонения греков в Унию на Флорентийском Соборе 1441 г. и последовавшем вслед за тем падением Константинополя, Москва заявила о себе как о Третьем Риме.
  3. ↑ См.: [Карташев 1956 25], глава «Национальная душа и миссия наций».
  4. ↑ См.: [Карташев 1956 46].
  5. ↑ См.: [Антощенко 2020 1260] – Публикация писем А. В. Карташева Е. И. Новицкому, 1948–1951 гг.; см. также: [Карташев 1925 1] – Расколы русской церкви. – В газ. «Возрождение».
  6. ↑ См.: [Антощенко 2020 1261]; см. также: [Карташев 1931 5-6] – ГПУ в русской церкви. Отметим здесь условность апелляций к каноническому праву, самому авторитетному источнику аргументов в церковной полемике: те каноны, на которые ссылался А. В. Карташев в 1920-е годы, нисколько не изменились, но после того, как поменялась система отсчета, для ее обоснования были затребованы иные постулаты.


*

Спектр настроений в парижской эмиграции был достаточно широким – от монархистов и национал-максималистов во главе с князем Ширинским-Шахматовым, до «друзей Советского Союза», сохранявших верность МПЦ. После падения Гитлера сталинская пропаганда заработала с превышением нормы, привлекая для своих целей разведчиков высочайшего класса[1], в итоге многие семьи выехали на родину и оказались в ГУЛАГЕ. С проповедью возвращения выступил на закате своих дней и митрополит Евлогий, поддавшись ажиотажу «победы над злом» и по нечаянности взвалив на свою душу груз ответственности за сотни загубленных этим возвращенчеством жизней. Получив в 1946 г. российский паспорт, чуткий и рассудительный Бердяев на выезд в Россию так и не решился.

  1. ↑ Некоторые сведения о работе резидентуры в послевоенном Париже приводит один из авторов журнала «Стетоскоп» Аарон Шнеер в книге «Перчатки без пальцев и драный цилиндр» (Иерусалим, 2002), но есть и другие, менее раритетные источники.


2.

В истории сакрализовали всякую мерзость под напором "царства Кесаря", под корыстными социальными влияниями... Нет таких форм рабства, деспотизма и обскурантизма, которые не были бы освящены традицией. Нет ничего ужаснее тех выводов, которые были сделаны в историческом православии из идеи смирения и послушания. (Н. А. Бердяев. Существует ли в православии свобода мысли и совести?).


Пессимистический взгляд Н. А. Бердяева на природу взаимоотношений государства и Церкви хорошо известен (отметим, что невзирая на принципиальное расхождение точек зрения по всем основным вопросам, он, тем не менее, регулярно публиковал статьи А. В.  Карташева в журнале «Путь»)[1]. По поводу национальной идеи Бердяев высказывался категорически:

«Русская национальная мысль питалась чувством богоизбранности и богоносности России. Идет это от старой идеи Москвы как Третьего Рима, через славянофильство – к Достоевскому, Владимиру Соловьеву и современным неославянофилам. К идеям этого порядка прилипло много фальши и лжи...».[2].


«Мы знаем, что значит быть "национально мыслящим": на практике это значит быть бесчеловечным, корыстолюбивым, насильником, ненавистником, провокатором войны и часто войны против собственного народа. Мир погибает сейчас от национализма, он захлебнется в крови от "национально мыслящих"».[3].


К сожалению, церковно-иерархическая структура сращена с государственностью наподобие сиамских близнецов; она поражена теми же пороками, что и государственная власть, и на практике национальная идея, столь возвышенно воспетая А. В. Карташевым и его предшественниками, зачастую приобретает этнофилетический[4] оттенок, при котором вселенский ракурс христианства оказывается словно бы экспроприирован или вывернут наизнанку – из корыстно-политических соображений, из лицемерия или же по причине безоглядного фанатизма. Так, в очерке князя Е. Трубецкого, озаглавленном «Победа духа над беспросветной тьмой» (sic), читаем: «После уклонения греков в унию и падения Константинополя Россия получила в глазах наших предков значение единственной хранительницы неповрежденной веры православной. Отсюда <…> та наклонность к отождествлению русского и вселенского, которая чувствуется в иконе».[5] Вывод, мягко говоря, неожиданный.

  1. ↑ Журнал «Путь» издавался в Париже с 1925 по 1940 гг. (всего вышло в свет около 60-ти номеров).
  2. ↑ См.: [Бердяев 2016]. И далее: «...Но отразилось в них и что-то подлинно народное, подлинно русское. Не может человек всю жизнь чувствовать какое-то особенное и великое призвание <…>, если человек этот ни к чему значительному не призван и не предназначен».
  3. ↑ См.: [Бердяев 1939] – Существует ли в православии свобода мысли и совести? – https://ru.wikisource.org/wiki/Существует_ли_в_православии_свобода_мысли_и_совести%3F_(Бердяев).
  4. ↑ Этнофилетизм осужден как ересь на Поместном Константинопольском Соборе 1872 года (в связи с болгарской схизмой).
  5. ↑ См.: [Трубецкой 1965 139-151]. Вообще, в кн. «Умозрение в красках» встречается немало утверждений, обоснованность которых имеет чисто суггестивный характер. Например: «Для католиков единство Церкви олицетворяется земным ее главою – папою, для православия же это единство дано не в каком-либо видимом земном завершении, а в таинстве Евхаристии» (ibid). Как будто у православных нет патриарха или у католиков нет Евхаристии.


3.

Термин «симфония» восходит к 6-ой новелле императора Юстиниана (VI в.). В соответствии с этим термином государство и церковь трактуются как два божественных дара человечеству, –

«два порядка вещей, – подсказывает А. В. Карташев – вытекающих из единого источника –из учредившей их воли Божией, и потому, во имя послушания этой воле, долженствующих быть между собой в полном согласии (consonantia – „симфония“)».


Для придания данному истолкованию оттенка каноничности Карташев вспоминает формулу IV Вселенского Собора, утверждающую за Христом две природы – Божественную и человеческую, соединенные «не слитно», но и «нераздельно», и механически нанизывает на эту формулу образы Церкви и государства. Он пишет:

«Церковь есть душа мира и орудие божественного мироправления. Она должна духовно управлять миром, водворять царство Христово и на земле, как на небе. Она в этом смысле существенно теократична или христократична. Именно безучастие или слабое участие христиан в новейшем государственном реформаторстве и укоренило в головах лаических государственников принцип так называемого отделения церквей от государств. Этот тезис считается модной аксиомой, украшающий по шаблону множество новейших конституций вплоть до большевицкой»[1].

  1. ↑ См.: [Карташев 1956 54] – Воссоздание Святой Руси – http://www.odinblago.ru/vossozdanie_rusi.


*

В книге «Воссоздание Святой Руси» Карташев, призывая верующего читателя к активной гражданской позиции во Христе, исходит из недоказуемого, сугубо умозрительного постулата о символическом тождестве государства и человеческого аспекта природы Христа – постулата далеко не столь очевидного, как того хотелось бы автору.[1] Поэтому временами он и восклицает молитвенным голосом, как на литургии перед Причастием:

«Верую и исповедую, что мы вступили уже в эпоху возрождения и христианской государственности в мире и восстановления вновь Православной России, но в совершенно новых формах свободы и права».[2].


Н. А. Бердяев, напротив, считал, что и свобода, и право органически чужды вероисповедному государству:

«Опыт истории показал, что всякий раз, когда государство делалось официально христианским, вероисповедным, свобода религиозной совести отрицалась, отрицалась свобода вообще. Это и есть тот яд, который разъедает христианское государство и делает его не реальным. <…> Вероисповедное государство органически не может допустить свободы совести, принцип свободы совести разрушает его вероисповедный характер. Коммунистическое государство потому и не признает свободы совести, что оно принадлежит к типу вероисповедных государств, в нем есть господствующее вероисповедание и только принадлежащие к нему обладают всеми правами»[3].

  1. ↑ Между тем в католицизме получила развитие установка, схожая, в общих чертах, с карташевской. Основываясь на том, что еще в XIII веке св. Фома Аквинский рассматривал государство как продукт синергического соединения божественной и человеческой воли, философ-неотомист Жак Маритен (1882-1973) создал концепцию «теоцентрического гуманизма». Будучи выходцем из протестантской среды, Маритен в 1904 г. женился на бежавшей от еврейских погромов в Ростове поэтессе Раисе Уманской и в 1906 г. вместе с супругой принял католичество. Статьи Маритена, наряду со статьями Карташева, публиковались в 30-е годы в журнале «Путь», так что нельзя исключать возможность интерференции идей.
  2. ↑ См.: [Карташев 1956 48] – http://www.odinblago.ru/vossozdanie_rusi.
  3. ↑ См.: [Бердяев 1927 § II] – Проблема христианского государства – https://ru.wikisource.org/wiki/Проблема_христианского_государства_(Бердяев).


*

Карташев, указывая на тоталитарный характер всякой государственности, взывает к «живой христианской совести» и полагает, что поставив себе целью воплощение Царствия Божия, христианин способен превозмочь, растворить в смирении своем всё насилие земных властей:

«Живая христианская совесть не может не страдать (и часто жгуче страдает), творя дело государственное, да и всякое земное дело. Самодовольный сон совести – тут верный признак забвения евангельских мерок, языческой нечувствительности к антиномии греха и святости. Лишь во имя хотя бы капли воплощаемого, реализуемого в жизни света небесного, „Царства Божия и правды его“, христианин может мириться со всеми несовершенствами государственной силы и насилия».[1].


Бердяев рассматривает символическую природу клерикализма, в которой Царствие Божие выступает в качестве одного из условных знаков. Подобно тому, как христианский царь, по Бердяеву, вовсе не есть реальность, но лишь прообраз Царя Небесного, так и «град Кесаря» в теократическом дискурсе является только вывеской, ознаменованием невидимого Божьего града:

«Теократическое государство никогда не осуществляло Царства Божьего, оно лишь его ознаменовывало, символизировало, давало условные знаки, вывешивало христианские вывески и клало христианские штемпеля. Происходила клерикализация, а не христианизация государства, происходило подчинение всей жизни иерократическому началу, а не христианской правде. Христианство не проникало достаточно реально в жизнь, не осуществлялось в полноте жизни, а лишь условно символизировалось».[2].


Что же касается церковной совести русского народа, постоянно упоминаемой Карташевым, то о ней очень метко сказал Вл. С. Соловьев, анализируя конфликт между раскольниками и церковными иерархами в очерке «История и будущность теократии» (1887):

«Где же, в самом деле, сила Церкви: в законной ли, богоучрежденной власти, или в благочестивом народе, хранящем отеческие предания? Обе стороны не додумались /…/ до одного простого вопроса, в котором, однако, несомненно заключалось истинное разрешение всего спора. А именно спрашивалось: по какому праву народ местной русской церкви присвоил себе значение народа всецерковного и свою верность местной старине принял за верность вселенскому преданию?»[3].

  1. ↑ См.: [Карташев 1956 52] – Воссоздание Св. Руси. – http://www.odinblago.ru/vossozdanie_rusi.
  2. ↑ См.: [Бердяев 1927 § II].
  3. ↑ См.: [Соловьев 2024] – Национальный вопрос в России (1884-1991) // Несколько слов в защиту Петра Великого, § II. – Интернет-источник: https://predanie.ru/book/219944-nacionalnyy-vopros-v-rossii/. И далее: «И точно также с другой стороны: имела ли иерархия местной церкви, хотя бы и соединенная на большом, но все же, однако, поместном, а не вселенском соборе, – имела ли она права всецерковной власти, могла ли произносить окончательные решения и требовать себе безусловного повиновения? Чтобы наше общество путем ясной религиозной мысли могло прийти к сознательной постановке этого вопроса, оно должно было освободиться от исключительности замкнутой национальной жизни, далеко расширить свой умственный кругозор, и знанием и делом войти в общий поток всемирной истории» (ibid).


4.

Спекулируя на национальной идее, конфликтно противопоставляемой нарративу упадочнического и враждебного «внешнего мира», вероисповедное государство активно эксплуатирует понятие святости, стремясь представить местечковые обстоятельства жизненного уклада – а в конечном счете и сам топос – как нечто сакральное (Святая земля, Святая Русь...)[1]. Обольщая умы подведомых ей граждан, теократическая пропаганда обманным образом внушает народу мысль о том, что является не только субъектом истории, но еще и, так сказать, «гением места», за которым он закреплен. Когда в 1917 году князь Трубецкой писал: «народ, для которого родная земля стала святыней»[2], он этого quiproquo, конечно же, не чувствовал и был бы, наверное, возмущен до глубины души, если бы, перенесясь каким-то чудом в наше время, ознакомился с семисотстраничной монографией «Sainte Russie»[3], в которой понятие «Святая Русь» трактуется сугубо эстетически, в одном ряду с терминами «ренессанс», «импрессионизм» и др., а генеалогия иконы возводится к объекту, именуемому «kamennaja baba».

  1. ↑ Не случайно Вл. С. Соловьев называл национализм – язычеством, а «христианский национализм» – кощунством. – [Соловьев 2024].
  2. ↑ См.: [Трубецкой 1965 139-151] – «Победа духа над беспросветной тьмой».
  3. ↑ La Sainte Russie. – Editions du Louvre, 2010 – альбом, приуроченный к выставке русской иконы в Лувре, с монументальной описательной базой и весьма посредственным для такого эпохального издания качеством иллюстраций.


5.

При рассмотрении теократической и национальной идей в свете полярно противоположных установок А. В. Карташева и Н. А. Бердяева возникает желание дополнить полученную картину еще одной точкой отсчета. Обратимся к Ф. А. Степуну и его статье «Идея России и формы ее раскрытия», написанной в форме ответа на анкету «Союза российских национал-максималистов», созданного в 1932 г. в Париже кн. Ширинским-Шахматовым. За неимением возможности процитировать здесь всю статью целиком, ограничимся лишь короткими фрагментами. Итак, вопрос: «Считаете ли Вы, что всякий великий народ имеет некую историческую миссию, свою национально-историческую идею?». Ответ: «Так как весь мир замышлен Богом, <…> то необходимо признать, что все народы, великие и малые, таят в себе свои идеи, как бы сокровенные духовные зерна, из которых растет и развивается душевно-физическая плоть народа; становится и слагается его судьба». Следующий вопрос: «Как правильнее всего формулировать российскую национально-историческую идею?». Ответ:

«Первое, что хочется ответить на этот вопрос – это: не надо; не надо формулировать идеи. Идея, как я только что сказал, это зерно, это „путь зерна“, это органический рост и цветение, нечто изнутри каждому, причастному идее ведомое, но одновременно тайное, сокровенное, а потому и неизреченное. Француз ощущает француза, русский – русского как своего, но как сформулировать сущность русского человека? <…> Я понимаю, что не отвечаю на поставленный мне вопрос, а сопротивляюсь ответу. Но я уверен, что без внутреннего сопротивления отвлеченному раскрытию русской идеи обязательно переусердствуешь в ее формулировке; а это весьма опасно не только для теории, но и для политической практики. <...> Идея России заключается в защите Божьих замыслов (идей) от человеческих выдумок (идеологий) и в блюдении себя, как главной твердыни на фронте идей».[1].

  1. ↑ [Степун 1934] – Идея России и формы ее раскрытия. – В журн. «Новый Град» N°8, 1934. – https://magazines.gorky.media/october/2001/6/ideya-rossii-i-formy-ee-raskrytiya.html.


6.

«Виды государственного устройства… легко превращаются в свою порочную противоположность». – [Cic. De re pub. I, 69] – Цицерон. О государстве, I, 69.

Н. А. Бердяев беспощадно развенчивает идею теократического «завета», которую Карташев склонен воспринимать наравне с канонами[1]. Действительно, если за два тысячелетия Церковь не сумела ни обуздать, ни хотя бы сгладить то преступное, «каиново», как определил его Вл. С. Соловьёв[2], начало, которое выражено в государстве, то, собственно, нет никаких оснований п��едполагать, что это вообще когда-либо случится. Ограниченность бердяевского подхода, возможно, связана с использованием достаточно скудного экзегетического пласта (в сравнении, например, с трудами Вл. Соловьёва) однако у Соловьёва теократическая проблема предстает в гораздо более рассеянном и переменчивом освещении.

В итоге Бердяев возлагает свои упования на глубинное, внутреннее православие, для которого всякая политизация мыслится как ненужное бремя, никак не связанное со спасением души.

«Подлинная духовная жизнь православия – в святости, в старчестве, существовала сокрытой в глубине, сокровенно, <и была> почти не выявленной во вне, в жизни мира. Система государственной церковности, государственное православие казенного образца порождало лицемерие и ложь, было приспособлением церкви для кесаревых целей. Лучшие православные люди не придавали никакого значения св. Синоду, не считали его каноническим, не признавали его духовно авторитетным и опирались на старчество».[3].

NePl, 2016 – Melun, 2024


  1. ↑ Впрочем, у позднего Карташева встречаются и замечания об относительности всякого богословского проекта. В книге «Вселенские Соборы» (1963) он пишет: «Ограниченная человеческая мысль и слово, как предельная сила летательного аппарата, на какой-то черте изнемогают, сникают и даже терпят катастрофу. В обе стороны за какой-то гранью получаются уже провалы ересей, как бы „воздушные дыры“, на языке авиации. Где же выход? Выход в признании относительности всякого богословия, в допустимости в известных пределах различных внешних философско-словесных форм выражения православной мысли, всегда несовершенных и потому не вечных».
  2. ↑ См.: [Соловьев 1884] – Духовные основы жизни (1882-1884). – Ч. II, гл. 3. – О христианском государстве и обществе. – Интернет-источник: https://predanie.ru/book/74521-duhovnye-osnovy-zhizni/.
  3. ↑ [Бердяев 1927] – Проблема христианского государства. – В журн.: «Современные записки». – 1927. – № 31. – С. 280–305.


Библиография

https://rru.wikisource.org/wiki/Душа_России_(Бердяев).

  • [Карташев 1925] – А.В. Карташев Расколы русской церкви // Возрождение. – 1925. – 13 июля. – № 41. – С. 1.
  • [Карташев 1931] – А. В. Карташев ГПУ в русской церкви // Борьба за Россию. – 1931. – 15 марта. – № 216–217. – С. 5–6.
  • [Карташев 1947] – А.В. Карташев. Непримиримость. – Возрождение: Лит. полит. тетради. 1947, кн. 6, с. 7-14. – Интернет-источник: http://www.golubinski.ru/ecclesia/kartashev/neprimirimost.htm,
  • [Карташев 1956] – А.В. Карташев. Воссоздание Св. Руси. – Париж, 1956. – Интернет-источник:http://www.odinblago.ru/vossozdanie_rusi.
  • [Карташев 2002] – А.В. Карташев. Вселенские Соборы (1963). – Фонд «Христианская жизнь», Клин 2002 – Интернет-источник: http://www.odinblago.ru/vselenskie_sobori/.
  • [Соловьев 1884] – Вл.С. Соловьев. Духовные основы жизни (1882-1884). – Интернет-источник: https://predanie.ru/book/74521-duhovnye-osnovy-zhizni/.
  • [Соловьев 2024] – Вл. С. Соловьев. Национальный вопрос в России (1884-1991). – Москва : Издательство Юрайт, 2024. – 337 с. – Интернет-источник: https://predanie.ru/book/219944-nacionalnyy-vopros-v-rossii/.
  • [Степун 1934] – Ф. Степун. Идея России и формы ее раскрытия. – В журн. «Новый Град» N°8, 1934. – Опубл. в журн. «Октябрь» N°6, 2001. – https://magazines.gorky.media/october/2001/6/ideya-rossii-i-formy-ee-raskrytiya.html.
  • [Трубецкой 1965 139-151] – Кн. Евг. Трубецкой. Победа духа над беспросветной тьмой. – В кн. «Умозрение в красках». – Париж, 1965.
  • «La Sainte Russie». – Editions du Louvre, Paris, 2010.

Примечания

Источник — http://wikilivres.ru/index.php?title=Теократическая_симфония:_pro_et_contra._А._В._Карташев_и_Н._А._Бердяев_(Богатырев)&oldid=100975