Восьмистишия (Витковский)

Уильям Батлер Йейтс (1865—1939)

Колесо

Зимою жаждем мы весны,
И лета ждем весною ранней.
Когда сады плодов полны —
Опять зима всего желанней.
Придет зима, но в тот же час
Возжаждем мы весенней воли,
Не зная, что в крови у нас
Тоска по смерти, и не боле.

Ян Янсон Стартер (1593—1626)

     

Солдатские любовные и пьянственные песни

Испанцы:

Беса ме, беса, моя плутовка!
Поберегись, красотка моя!
Смелее в бой! Экипировка
Готова — от шомпола до ружья.
В поход, в поход супротив мужичья!
Фортуна вновь показала зад…
Хоть гранде вино — горька судьбина,
Но лос эспаньолес от страсти горят!

Итальянцы:

О белла донна, моя дорожетта!
Нет на свете равной тебе ни одной!
Что вижу я? Ты еще одета?
Займись-ка, прелесть, любовью со мной!
Нужно развлечься перед войной!
Бене винетто мы тоже не прочь!
Соблюдем для приличий итальянский обычай —
Призовем поселянок в эту славную ночь!

Французы:

Бон выпивон! Шансон горланить!
Наливай, мон шер, и пей до дна!
Будем топать и хлопать, вопить и буянить!
Вив ля гер! Наступает война!
Эй, веселее! Еще вина!
Пьем! На войне так уж как на войне!
Мужичье отлупим, выпивки купим —
Никто помешать не посмеет мне!

Англичане:

Благородные инглиш джентльмены!
Каждому — леди, энд вери вел!
Ваши услуги весьма бесценны
В веденьи голландских военных дел!
Берись за дело, коли умел, —
Энд кис ее, кис — лови момент!
Смелее тыкай тяжелой пикой!
Не оставляй ржаветь инструмент!

Немцы:

Моя сокровищ, давай не груститься!
Война имеет начаться ведь!
Шорт побери! Мушичье поучиться
От меня имеет порядок иметь!
Долшен и деньги в карман звенеть!
Я никогда не упустит мое!
Выдершим стойко добрый попойка!
За все имеет платить мушичье!

Нидерландцы:

Вы, нидерландские матросы,
Бойцы на земле и в стихии морской!
Вам надоели пашни, покосы —
Вы берете оружье крепкой рукой —
Началась война, — кончен покой!
Поскольку исхода мирного нет,
Испанские орды получат твердый
И недвусмысленный ответ!

Фризы:

Проасти, невеста, проасти, милоашкоа,
Жениться, увы, никак не моагу.
Печальноа, грустноа, скорбноа, тяжкоа.
А будешь плоакать — проасто сбегу.
Милоашкоа, да где ж я воазьму деньгу?
Воайна! Вербоавщики с разных стороан!
Хвоативши лишку, бегу вприпрыжку —
Мне оабещали тысячу кроан!

Латинисты:

Вос, студиози, народ особый,
Вы, что привыкли с давних пор
Деньгибус тратить не для учебы,
А на танцыбус эт случайный амор,
Продавайте книги, бросайте вздор,
Чем по платеас шляться, вконец охмелев,
Кончайте драки, ступайте, вояки,
На мужикибус выместить гнев!

Иоганнес Бобровский (1917—1965)

Дом. 1.

Скользит над кровлей свет
за черной птицей вслед.

Стирает ветвь бузины
черты руки со стены.

Шпорник на клумбе к саду
не слышит, как я иду.

Дождь пишет, кровлю тревожа:
мне здесь приготовлено ложе.

Хорст Бинек (1930—1990)

День

Грузовые вагоны бараки рыбное хлебово
под конвоем к острогу
а шинели солдат
говорят: хлеб и труд
говорят: наказание возмездие
говорят: смерть и тундра
говорят и говорят: колючая проволока и снег и боль и
пурга и все говорят говорят.
  

Мозес Розенкранц (1904—2003)

Сократ

Вступает гость под своды каземата
и слышит лиры трепетные струны
здесь наставляет старого Сократа
в искусстве новых песен ментор юный

Сократ ну и нашел же ты работку
умрешь ведь завтра а внимаешь вздору
коль завтра мне чудак к Харону в лодку
учиться нынче только-то и впору

Ночью возле окна

Отец гляжу в потемки
не верю ничему
лишь искры мы потомки
способны зрить сквозь тьму

А сумрак неспокойный
хранит твои следы
я слышу ветер знойный
И шорох бороды

Последния отряд

Куда б честней наняться волонтером
а не судить про дружбу и вражду
но не кольчугой я покрыт позором
и только в этой книге бой веду

Но вклад и этот никуда не канет
пройдет война останутся архивы
последним словом битвы книга станет
отряд последний те кто духом живы

Иммануэль Вайсглас (1920—1979)

Час пепла

Израненный, усталый, слабый,
В час пепла я сижу на пне,
Внимая мудрый голос жабы —
И утопаю в тишине.

О нет, меня будить не надо!
Мне с каждым мигом все слышней
Трясины гулкая отрада,
Последний сон последних дней.

Осеннее равноденствие

С теплом давно пора проститься,
Плащ осени то бур, то ал;
Ветрами воет смерть, как псица,
День равноденствия настал.

Повсюду — лишь печаль и злоба,
Дряхлеет плоть, душа болит.
И осень, словно доску гроба,
Туманами страну скоблит.

В стране бесцелья

В стране бесцелья, где мысль плетется
Вкруг времени, то есть — вокруг колодца,
Я питье подносил, подчиняясь закону,
Порой — когорте, порой — легиону.
И гунна, с коня безжалостно скинув,
Я пить принуждал из тех же кувшинов, —
В той стране, где не знали о времени люди,
Пусть каплю его, но сберег я в сосуде.
  

Руки Дюрера

Навек разъединились руки,
Любовь пришла, любовь ушла,
Остался пепел от разлуки,
Но песней ожила зола.

В наигорчайшей из агоний
Сердца уходят в забытье,
Лишь Дюрер вновь сведет ладони,
Благословить чело твое.