ЭСБЕ/Типографское дело

Типографское дело ^[1] — I. Типографией называется мастерская, где набираются и печатаются книги, газеты, журналы, брошюры, афиши, таблицы, ведомости, бланки, картины, чертежи и проч. Печатать — значить получать на бумаге, коже или тканях, одинаковые и точные оттиски букв и рисунков в красках, механическим способом, т. е. при помощи станков или машин. Самое слово «оттиск» указывает уже, что печатание производится посредством давления, натиска или нажима. Т. печатание отличается от литографского, металлографического и др. тем, что для получения изображения отдельные части оттискиваемого предмета помещаются в одну плоскость и исполняются рельефно, иначе говоря: типография печатает оттиски только с плоских, но рельефных или выпуклых предметов. Если печатают с буквенного набора, то отдельные буквы устанавливаются не выше и не ниже одна другой, если же печатается рисунок, то на клише ^[2] все штрихи и точки режутся на одном уровне.

Т. печатание в общих чертах заключается в следующем. Данный предмет (буквенный набор или клише) покрывается, или «накатывается», при помощи валика тонким слоем краски. Затем накладывается чистый лист бумаги, который придавливается и принимает на себя краску с тех мест, к которым был прижат или придавлен. Если взять, напр., гладкую дощечку, нарисовать на ней несколько квадратиков и черточек и накатать краскою, то на листе бумаги получится черная плоскость, равная по величине дощечке, а не изображение фигур. Рисунок ведь не изменил поверхности дощечки, и валик, катаясь по дощечке, передал свою краску всем точкам поверхности, зачернив площадь дощечки сплошь. Но стоит только сделать квадратики и черточки выпуклыми, срезав на дощечке места, окружающие рисунок, и тогда при накатывании валик уже не передаст своей краски всей площади дощечки, но, зачернив верхнюю поверхность, т. е. квадратики и черточки, не достанет до поверхности дощечки, где срезано немного дерево. Оттиск даст на белом фоне черные квадратики и точки. Если же окажется несколько квадратиков и точек, расположенных не горизонтально, то на оттиске получатся изображения только тех из них, поверхности которых лежат на высшем уровне, а остальные на оттиске не выйдут. Так и в типографиях печатают с набора, который, представляя в общем одно целое, на самом деле состоит из отдельных букв, знаков и украшений, причем все Т. отдельные знаки, буквы и украшения, чтобы оставить отпечаток на бумаге, должны быть так или иначе установлены на одну высоту, т. е. так, чтобы поверхность набора образовала горизонтально ровную площадь, где бы ни одна буква, ни один знак, ни одно украшение были и не выше, и не ниже других. Правда, при печатании на ротационных машинах оттиски получаются не с плоского горизонтального набора, а с круглого, но вся разница в печатании на обыкновенном ручном прессе, на плоской типографской машине и на ротационной заключается лишь в том, что в прессе литеры набора, образуя горизонтальную плоскость, одновременно подвергаются нажиму и сразу передают оттиск листу бумаги, а в ротативных машинах площадь набора приводится в одну плоскость не сразу, а последовательно, рядами, вследствие чего и нажим производится не сразу, а последовательно, частями, но в одной и той же плоскости; вся суть здесь только в быстроте замены одних строк другими, а это достигается с помощью так назыв. стереотипа, т. е. отлитого из мягкого металла клише, воспроизводящего набор.

II. История изобретения Т. искусства. Письмена, которые высекались на камне, резались на меди, вылеплялись из глины или начертались на воске, ведут начало от седой древности. На более высокой ступени культуры древние народы стали для письма пользоваться пергаментом и папирусом, а в Греции и Риме возникает как промысел изготовление рукописных книжных свитков и украшение их иллюстрациями с помощью своеобразных клише. После распространения христианства и переселения народов, когда ученость нашла себе убежище в монастырских кельях, начинает широко развиваться переписка книг и разукрашение их достигает художественности, порождая сложное разделение труда (rubricatores, illuminatores, miniatores и т. д.). Ксилографические клише с первоначально нарисованными на липовой, грушевой или буковой доске изображениями получают вид рельефа через срезание пустых промежутков с плоскости печатания и в средние века распространяются все более и более. «Печатники письма» (Briefdrucker), первоначально сосредоточившие свое мастерство на воспроизведении изображений святых и библейских картин, постепенно, с XIV в., начинают печатать этим способом целые молитвенники и учебники (напр. сокращение грамматики Доната). Кропотливость резьбы ксилографических досок и несовершенство способов наведения красок на доски с помощью подушечек, а равно накатывания бумаги с помощью кожаных вальцев препятствуют, однако, распространению этого способа воспроизведения на сколько-нибудь объемистые сочинения. Во всяком случае, ксилография, сама по себе взятая, составляет уже значительный шаг вперед против монастырской переписки рукописей и должна была натолкнуть на мысль вырезывать из металла отдельные литеры (пунсоны), готовить по ним углубленные формы (матрицы), в этих формах отливать в любом количестве из легкоплавкого материала отдельные литеры и то соединять их вместе, то разбирать. Т. искусство в смысле печатания подвижными буквами возникает и распространяется в XV в., когда возродились поэзия, наука и искусство и открылась деятельная борьба за свободу мысли и совести. Т. станок является могучим подспорьем умственного прогресса. Кто первый сознательно додумался до этого изобретения или случайно напал на это открытие — в точности не выяснено. Несколько веков тому назад более 17 городов Германии, Франции и Италии оспаривали друг у друга честь почина в Т. деле, но по ближайшем изучении дела сфера состязания сузилась до четырех городов. Бамберг изобретение типографии приписывает Альбрехту Пфистеру, который действительно почти одновременно с Гутенбергом, Фустом и Шеффером выступает в 1454 г. с календарем и Бамбергской 36-строчной латинскою Библией; но так как резьба Пфистеровских литер напоминает первые Гутенберговские литеры, примененные к печатанию Требника, то есть основание видеть в Пфистере одного из подмастерьев Гутенберга, который переселился в Бамберг для использования на свой страх нового искусства. С 1462 г. теряются следы существования Пфистера. Притязания Гарлема на изобретение книгопечатания получили огласку с половины XVI в., когда более ранние устные предания, передававшиеся от поколения к поколению, нашли доступ в ученую сферу. Голландские исследователи намечают отца типографии в Лаврентии Янцоне, род. в 1370 г. Принадлежал он к богатой дворянской семье и занимал почетный, по тогдашним понятиям, пост церковного кистера (отсюда и прозвание Янцона — Кистер). Рассказывали, что Лаврентий Янцон, гуляя со своим внуком, для забавы последнего вырезывал из буковой коры буквы и делал с них отпечатки. Это навело его на мысль о книгопечатании; совместно с зятем он занялся опытами в этом направлении, изобрел подходящую краску и постепенно заменил деревянные литеры оловянными. Дело оказалось прибыльным; Кистер обзавелся подмастерьями. Один из них, по имени Иоганн, тайком бежал с литерами и всеми Т. принадлежностями в Майнц и с 1442 г. начал печатать там. Этот раб неверный будто и есть Гутенберг. Страсбург почин изобретения книгопечатания приписывает местному жителю Иоганну Ментелину, который будто бы приобщил к его разработке Гутенберга, а последний, воспользовавшись мыслью Ментелина, в 1444 г. переехал в Майнц и вместе с товарищами занялся там новым искусством. Что Майнцу и Иоганну Гутенбергу принадлежит пальма первенства в изобретении книгопечатания — это факт общепризнанный (за исключением Голландии) и подтвержденный специальными исследованиями, не только немецкими, но французскими, итальянскими и английскими; особенный вес в этом отношении представляет свидетельство аббата Тритгейма, который в летописи монастыря Гиршау указывает на Майнц как на колыбель Т. искусства, приурочивая изобретение к 1450 г.; важно также и показание Какстона, первого книгопечатника в Англии, который в 1482 г. утверждал, что книгопечатание изобретено в Германии, в гор. Майнце. В 1450 г. Гутенберг (см.) заключил с Фустом договор, из которого видно, что идея, орудия и труд в новом предприятии принадлежали Гутенбергу, а капитал — Фусту. Новый деятельный сотрудник был привлечен Фустом в лице Петра Шеффера. Юрист по образованию, Шеффер долго жил в Париже, где приобрел славу искусного иллюминатора и рисовальщика заглавных букв. Гутенберговской типографии Шеффер принес существенную пользу тем, что улучшил несовершенные по начертанию и по мягкости металла литеры, улучшил Т. краску через прибавление к ней лака и впервые начал изготовлять пунсоны из стали, что дало возможность выколачивать матрицы из меди. Финансовая невыгодность Т. предприятия породила между Фустом и Гутенбергом процесс, подробный протокол которого является ценным в истории книгопечатания документом. Инвентарь типографии был поделен между тяжущимися: первая типография успешно продолжала свою деятельность под руководством Шеффера, женившегося на дочери Фуста, а Гутенберг завел в Майнце новую типографию, которая с 1462 г. была перенесена в Эльтвиль. Преимущественный сбыт в ту эпоху находили книги учебные и религиозные. Гутенберг напечатал «Латинскую грамматику» Эвия Доната, отдельные листы которой сохранились в Парижской национальной библиотеке; затем последовали индульгенции жертвователям денег на войну Кипра с турками. Эти образчики первопечати свидетельствуют, что к 1451 г. Гутенберговская типография была снабжена двумя комплектами шрифтов, крупным и мелким; но Гутенберга не удовлетворяли достигнутые результаты, и он с особенною ревностью принялся за воспроизведение в печати Священного Писания. Среди первопечатных книг почетнейшее место занимают две библии. Одна, 42-строчная, так назыв. Маразинская, несомненно печатанная Гутенбергом и Фустом и законченная Фустом и Шеффером, составляет 2-томный фолиант в 641 л. в 2 столбца (в первом томе 324 и во втором 317 л.). Печатные заглавные буквы отсутствуют и сделаны в пергаментных экземплярах от руки, киноварью, с золотыми украшениями; в экземплярах на бумаге заглавные буквы от руки чередуются то красные, то синие. 36-строчная Библия (так назыв. Шельхорнская) некоторыми приписывалась Пфистеру, но новейшие исследования установили достоверно, что она вышла из типографии Гутенберга. 36-строчная Библия заключает 881 лист, или 1762 стр., в 2 столбца, в 3-х томах. В точности не установлено, какая именно из этих двух Библий — первенец Т. искусства. Известен пергаментный экземпляр 42-строчной Библии, помеченный 24 августа 1456 г., а в 1460 г. листы 36-строчной Библии употреблялись уже на макулатуру. После разрыва с Фустом и Шеффером Гутенберг изготовил новый шрифт, которым напечатал, между прочим, в 1460 г. труд Иоганна de Janua «Summa quae vocatur Catholicon» (латинская грамматика и словарь). Фуст и Шеффер в 1457 г. осуществили издание «Псалтыри», примечательное тем, что здесь впервые введено обозначение печатника, места и времени печатания. Издания этой Псалтыри следовали быстро одно за другим. Позднейшими крупными памятниками печатного дела были изданная Фустом и Шеффером в 1461 г. 48-строчная «Biblia sacra latina» и вышедшее в 1465 г. сочинение Цицеронова «De officiis», где впервые применен греч. шрифт из букв, резанных на дереве. Распространению Т. дела способствовало разорение типографии Фуста и Шеффера при разгроме г. Майнца войском Адольфа Нассауского. Оставшиеся без заработка мастера Фустовой типографии покинули Майнц и, не считая себя более связанными присягою, данною прежним хозяевам, разнесли познания в новом искусстве по другим городам. Типография заводится в Страсбурге Ментелином (1466), проникает в Люцерн и Базель (1473), быстро прививается в Ульме по почину Иоганна Зайнера (здесь напечатано до 136 инкунабул), в Аугсбурге (при участии Гюнтера Зайнера и Эрг. Ратдольта) и в Нюрнберге; в Нюрнберге особенную известность приобретает Антоний Кобергер (1473—1513), работавший с 24 прессами и свыше чем 100 мастерами и напечатавший до 220 книг, из коих 12 библий. Среди изданий Кобергера особенно славится «Schatzl ehalter des Reichtunis des ewigen Heils» с рисунками M. Вильгеймута (1491) и «Книга хроник и историй Шеделя» на латинск. и нем. языках, с 2000 ксилографическими иллюстрациями (1493). Особенное значение в развитии Т. дела получил Кёльн в лице своих первопечатников Ульриха Целля, Николая Гетца и Генриха Квентелля (конец XV в.), обучивших целую плеяду типографщиков. Из Кельна же на всю Германию расходятся Т. усовершенствования, как то: применение помет (сигнатур), пагинация, титулы для книг, оглавление столбцов и введение более удобных «ручных» форматов. Историю книгопечатания в разных странах Западной Европы и России — см. Печатное дело.

III. Техника Т. искусства. Первые произведения печати имели сравнительно грубый и неуклюжий характер. Подражая рукописям, первопечатники ограничивались форматами фолио и кварто. Впервые Янсон в 1473 г. пустил в Венеции в оборот форматы более подручные, а к концу XV в. восьмушка получила уже повсеместно право гражданства. Точно так же первоначальный староготический шрифт лишь постепенно был вытеснен римским круглым, antiqua, а в немецкой печати — швабахским и фрактурным. После этих частных усовершенствований Т. дело, несмотря на разрастание и все большее распространение, мало совершенствовалось, так как частые войны и политические события, разыгрывавшиеся в XVII и XVIII в., мало способствовали преуспеянию искусств и техники. Если в Т. области то тут, то там и обнаруживались частные усовершенствования, то и на общей совокупности Т. дела отражались они мало. Только к исходу XVIII в. благодаря успехам, достигнутым в области естествознания и техники, а позднее благодаря освобождению промышленности и торговли от стеснявших их путь цехового устройства и административной регламентации открылись новые пути для преуспеяния Т. дела. В XVIII в. в Германии насчитывалось 434 типографии; в 1855 г. в 818 немецких городах имелось уже 2565 типо- и литографий, в 1880 г. в 1668 городах — около 6000 заведений, в 1890 г. в 1891 городе — 6530 заведений, со служебным персоналом в 36612 человек. В России количество типографий за последние 30 лет более чем утроилось, а с тем вместе возросло книгоиздательство. По данным, приводимым Н. А. Рубакиным, в 1890 г., напр., издано 6262 наименования в колич. 18353126 экземпл., в 1892 г. — 71888 наименований в колич. 24819933 экз., а в 1893 г. — 7222 наимен. в колич. 27224903 экз. Взятые абсолютно, цифры эти представляются внушительными, но если разделить их на 110 миллионов народонаселения, то окажется, что на каждые 25 душ приходятся всего 4 книжки.

Технические работы, на которые распадается Т. дело, могут быть подведены под два крупных отдела — отливку шрифта и печатание с него. Для отливки шрифта прежде всего заготовляются пунсоны. По догадкам Амбр. Фирм. Тома, подтвержденным исследованиями Геринга, Гутенберг и первопечатники употребляли пунсоны деревянные, а матрицы получались с помощью этих пунсонов через погружение их в расплавленный свинец, готовый уже застынуть. Ныне употребляются почти исключительно стальные пунсоны. Для этого берутся высококачественные прутки квадратного сучения длиной в вершок и «отпускаются», чтобы металл сделался мягче. Площадь сечения брусков отшлифовывается отвесно на камне, и на площадке гравировальною иглою рисуется в обратную сторону очертание литеры или знака, подлежащих гравированию. Резьба производится от руки или на машине с помощью штихелей или колесец, и когда очко буквы тщательно вырезано, брусочек подвергается закалке. Один рабочий может изготовить от 4 до 5 пунсонов в день. Стоимость пунсонов «от руки» у нас определяется от 1 руб. до 1 р. 50 к.; за границею цена на пунсоны колеблется от 7 до 12 франк. за штуку. Если поставить затем брусок на медную пластинку и ударить по нему несколько раз молотом, то на меди оттиснется углубленное изображение пунсона. Выбитая в медной пластинке матрица тщательно опиливается и выверяется так, чтобы все ее стенки были параллельны и образовывали прямой угол с боковыми стенками, тоже параллельными. Когда матрица выбита и опилена, она подвергается с помощью юстировальной иглы юстировке и с помощью напильника все штрихи очка литеры приводят к плоскости, параллельной стенке матрицы. Для крупных литер пунсоны режутся на свинце или гарте, а для матриц с помощью гальванопластики на пунсоне осаждается слой меди, который снимается и припаивается к цинку. Отливка шрифта с матриц первоначально производилась вручную в более или менее удобно приспособленных для того формочках из 2-х медных или железных створок; в глубине одной из них помещалась медная же матрица данного знака или литеры. Из котла черпался расплавленный гарт железною ложкою и вливался в формочку; по затвердении готовая литера вынималась из формы, гузки (лишний наплыв) у букв обламывались и производилась шлифовка поверхностей ствола буквы или знака. Словолитная техника, державшаяся почти неподвижно на одном уровне несколько столетий подряд, начала совершенствоваться лишь в 20-х годах XIX в., когда Давид Брюс в Бруклине и Вильям М. Джонсон в Гэмпстиде изобрели первообразы словолитной машины. Машины эти изобиловали недостатками и в общем обиходе не прививались; только после усовершенствований, внесенных с конца 40-х годов в это машиностроение Генелем, Кишем, Герлахом, словолитные машины приобрели право гражданства в Америке и Европе. Машины эти механически отливают в день до 12000 литер, тогда как вручную при наиболее благоприятных условиях опытный словолитчик мог изготовить не более 5000 букв. Дальнейшее усовершенствование было достигнуто универсальными словолитными машинами Аткинсона, Джонсона и Генбэрна в Англии, Фуше Париже и Кюстермана в Берлине, увеличившими производительность до отливки 30000 букв в день, а новейшая двойная словолитная машина Дэлленбаха в Каннштате изготовляет до 100000 букв в 10 час. Универсальные машины не только отливают буквы, но автоматически отламывают литники (гузки), шлифуют и строгают рост, скоблят литеры и выставляют их в ряд на верстать. Независимо от однообразной толщины (кегель), литеры имеют однообразную вышину (обыкновенно около 24 мм). Прежде на этот счет словолитни особенного однообразия не придерживались, но в настоящее время в Западной Европе установилось общее соглашение не выходить за пределы единицы высоты шрифта, предложенной Фурнье и равной 10⅓ линиям pied du roi, или 62½ Т. пунктам. Т. пункт Фурнье, однако же, оказался менее теоретически определенного пункта — так что, в сущности, и самая система утрачивала научное основание, ибо «Т. пункт» оказался величиною произвольною. Фр. Амб. Дидо (1730—1804) исправил неточность системы Фурнье, приняв за основание точно выверенную линейную меру — все тот же pied du roi = 12 дюймам = 144 линиям; ¹/₆ линии и составляет Т. пункт (по метрической системе пункт = 0,2660 м). Система Фурнье, усовершенствованная Дидо, как крайне удобная и практичная, вошла во всеобщее употребление и ныне принята всею Европою. Точно так же некоторое однообразие выработалось и относительно состава гарта — сплава, который должен удовлетворять условиям легкой плавки, упругости, связности и твердости; наиболее обычен для этого сплав из 70% свинца, 28% сурьмы и 2% олова. С другой стороны, благодаря открытой Якоби в 1837 г. гальванопластики словолитчики получили возможность непосредственно с гартового шрифта осаждать медные матрицы. Наконец, для книг, печатаемых без изменений в многочисленных изданиях, ради устранения повторения набора и корректирования последнего издавна предпринимались попытки объединять набор в одно целое (стереотип), так как представляется невозможным набор, хотя бы и связанный либо заключенный в рамы, сохранить надолго без того, чтобы многие полосы не обсыпались. Старинные типографы это давно сознали и пытались сохранность набору обеспечить, спаивая литеры с нижней стороны в неподвижные полосы или страницы. Проповедник И. Мюллер в Лейдене впервые изготовил такие доски для типографщика ван-дер Май (1701—11). Позднее стали оттискивать набор в глине, песке и разных искусственных массах, наливать в эти формы расплавленный металл и таким образом воспроизводить рельефные отпечатки набора (опыты шотландского ювелира Вильяма Гэда около 1725 г.). Только в 1796 г. парижский типограф и словолитчик Ф. Дидо начал изготовлять шрифт из особенно твердого металла с примесью меди; сделанный этими литерами набор Дидо покрывал толстым свинцовым листом и подвергал медленному давлению пресса. Литеры отпечатывались углубленно в свинце, и этот отпечаток резким и быстрым ударом втискивался с помощью особенной машинки в легкоплавкий расплавленный металл в тот момент, когда он готов был застынуть. Лорд Стэнгон в 1804 г. изобрел более удачный способ стереотипирования. Раствор на воде гипса выливался на набор, а по затвердении в полученную таким образом форму наливался расплавленный гарт. Наконец, в 1829—1830 гг. Жену в Лионе с этою же целью начал употреблять размоченную и распаренную бумагу, и в 50-х годах этот практичный и удобный способ вошел во всеобщее употребление. Ныне стереотип плоский или полуцилиндрический (последний для ротационных машин) готовится так: набранная газетная полоса или страница, заключенная в раму, тщательно очищается от пыли и протирается масляной краскою, после чего на полосу или страницу накладывается сырая бумажная масса, которая прикрывается мокрым полотном и прибивается жесткою щеткою так, чтобы масса проникла и заполнила все углубления шрифта. Затем полотно снимается, матрица смазывается клейстером, и во все ее углубления вкладываются куски папки или картона с тем, чтобы места эти при дальнейшей отливке в форме не запали и не сдавились под тяжестью расплавленного металла. По окончании прокладки картоном матрица вновь смазывается клейстером и обкладывается толстым листом неклееной бумаги, который прибивается щеткою. Затем матрица вместе с набором покрывается фланелью и войлоком и подвергается сушению в сушильном прессе. По высушке матрица без труда снимается с набора. Для употребления матрица пудрится и вкладывается либо в цилиндрическую, либо в плоскую форму и прикрывается крышкою с таким расчетом, чтобы между крышкою и матрицею оставалось пустое пространство около ½ дюйма толщиною, которое и заполняется расплавленным стереотипным металлом. По прошествии нескольких секунд крышка с формы снимается, готовый стереотип отделяется от матрицы, обрезается и, укрепленный на металлическом цилиндре или доске, переносится в машинную, где и прилаживается либо к барабану ротационной машины, либо к талеру. Все эти манипуляции совершаются при навыке весьма быстро: матрица на наборе выбивается в каких-нибудь 5 минут, прокладка картоном больших полос занимает от 15 до 30 минут, на сушку употребляется минут 12—15, на отливку 5 минут, отчистка и укрепление полосы требует от 5 до 20 минут. Изготовление стереотипа по бумажным матрицам выгодно тем, что матрицы без труда сохраняются в сухом месте, занимая незначительное место, и пускаются в ход, когда потребуется; если в матрицах отливается не слишком горячий расплавленный металл, то одна матрица легко выдерживает несколько отливок стереотипа. Стереотипные и гальванопластические заведения устраиваются частью при словолитнях, частью при типографиях — в последних всегда, если там в больших заводах печатаются газеты на ротационных машинах.

Усовершенствование орудий производства отразилось и на красоте шрифтов, и на четкости печати. Если в доброе старое время при несовершенных орудиях требовалось особенное искусство, чтобы хорошо печатать, то в настоящее время чистота печатания дело заурядное. Пунсонщики придают литерам тончайшие формы, зная, что и отпечатки не дадут утолщений против очка пунсона. Вальбаум усовершенствовал фрактурный шрифт, по заказу французского правительства особая комиссия из ученых и художников создала новые типы для античного и курсивного шрифта, который введен во всеобщее употребление в 1825—1832 гг.; Гентш и Гейзе в Гамбурге пустили в оборот медиеваль. Наконец, Дидо и Деррье выпустили целую коллекцию писаных шрифтов и шрифтов с разнообразнейшими украшениями. В России долгое время словолитное производство не выходило из зачаточного состояния, и мы получали шрифт преимущественно от заграничных фирм; словолитни Ревильона, Края, Безобразова и др. были бессильны конкурировать с западноевропейскими собратьями. Исключение явила деятельность словолитни О. И. Лемана, открытой в 1854 г., а позже и др.

Типографщику старого времени приходилось поневоле быть и наборщиком, и печатником, словолитчиком и механиком. Теперь в каждой типографии рабочие выполняют совершенно обособленные функции и лишь по исключению, приучившись к одному мастерству, меняют его на другое. Наборщики составляют из отдельных подвижных литер и знаков полосы и таблицы, метранпажи руководят наборщиками, тискальщики печатают на ручном станке оттиски, предназначенные для просмотра корректур, батырщики накатывают краску на полосы набора, печатники следят за печатанием на машинах, производят «приправку», делают для рисунков «вырезки» и наблюдают за накладчиками и приемщиками. Накладчики во время печатания на машинах накладывают листы бумаги, на которых затем получаются печатные оттиски; приемщики носят, заключают и обкладывают наборные формы, принимают на машинах отпечатки, а по окончании печатания смывают с форм краску; мочильщики, наконец, считают принимаемые от кладовщика листы бумаги и смачивают их водою, так как печатание большею частью ведется на сырой бумаге и пр. Обыкновенно типографии состоят из: 1) конторы, где принимаются заказы, ведутся отчетные и бухгалтерские книги, производятся расчеты со служащими и поставщиками и т. п.; 2) наборных комнат или целых зал, где наборщики и метранпажи производят наборные работы, а равно и верстку; здесь же обыкновенно ручные печатные станки, служащие почти исключительно для тискания корректур; 3) печатно-машинного отделения, где набранные работы печатаются начисто; 4) отделения, где помещается паровой или иной двигатель, с помощью трансмиссии приводящий в действие печатные машины и разные вспомогательные станки, и 5) кладовых, где помещаются запасы бумаг, шрифтов, красок и прочих материалов. Последовательный ход Т. работ следующий: при приеме заказа на печатание фактор совместно с заказчиком выбирает шрифты (по рисунку и кеглю), бумагу (по качеству, размеру и цене), формат (т. е. длину и ширину полос или страниц и число строк в них) и условливается насчет подробностей издания (чтения корректур, количества экземпляров, доставления оригинала, брошюровки и пр.). Затем оригинал, или рукопись, с которой производится набор, передается метранпажу, который и раздает оригинал, разделив его на части, наборщикам. Наборщики — главная рабочая сила типографии — набирают, т. е. составляют из отдельных букв слоги, слова и целые периоды. Набор. Наборная работа заключается в нижеследующем. По поступлении из кладовой типографии в наборную избранного для печати комплекта шрифта таковой распределяется в разделенной на несколько десятков или сотен отдельных открытых ящичков шрифт-кассе, причем каждому знаку или литере присвоено особое гнездо, большее или меньшее и ближе или далее удаленное от руки наборщика в зависимости от частоты употребления данного знака. Русская касса имеет 110 отделений, французск. 152, немецк. фрактура 110, антиква 166, новогреческая 214, нотная касса свыше 300. Наборщик помещается перед кассой, которая устанавливается наклонно на реале, имеющем пять-девять полок, куда вдвигаются шрифт-кассы с запасными шрифтами. Рукопись, подлежащая набору, или оригинал, укрепляется на тенакле, а пропущенный через него визорий опускается все ниже по мере того, как оригинал набирается строка за строкою, что и позволяет наборщику удобно следить за текстом. В левую руку наборщик берет верстатку, раздвинутую по формату набираемых строк, со вставленной в нее наборною линейкою так, чтобы верстатка лежала на ладони нижнею стенкою книзу, опираясь на четыре пальца, а большой палец сверху придерживал подвижную стенку или придавливаемые к ней литеры. Большим и указательным пальцами правой руки наборщик выбирает из кассы одну литеру за другою и ставит их в верстатку слева направо так, чтобы нижняя поверхность литеры прилегала к нижней стенке верстатки, а очко обращено было к наборщику. Окончив набирать первую строку, наборщик вынимает линейку за ушки и, положив на набранные литеры, выравнивает их. Между отдельными словами вкладываются четырехугольные брусочки или пластинки (шпации) на 12 пунктов ниже роста литер; шпации же служат для выравнивания строк, для чего между слов и переносимых слогов вставляются большие или меньшие шпации. Если строки разгоняются, т. е. следуют одна за другою не тесно, то между строк вставляются линейки более или менее толстые (шпоры и реглеты). Когда на верстатке набрано строк 10—12, ее ставят на кассу к борту и, захватив указательными пальцами наборную линейку, а большими первую строку, набор одним быстрым движением переставляют с верстатки на уголок, или наборную доску. Так продолжается набирание и дальше, пока не составится полная гранка, или страница, которая обвязывается бечевкою и переносится на спускальную доску. Таким же образом набираются и последующие страницы данного листа, причем наборщик располагает их для каждой из двух форм в таком порядке, чтобы по отпечатании и фальцовке страницы следовали одна за другою в должном порядке. Ближайший присмотр и наблюдение за версткою, т. е. превращением набранных строк в правильные и точно выверенные страницы, и подготовление составленных из полос листов к печатанию лежит на метранпаже. Когда на спускальную доску выставлены и выравнены все гранки, или страницы данной формы, промежутки или поля между ними заполняются, или «обкладываются», марзанами и бабашками, а для скрепления набора в одно целое, которое не кривилось бы и не раздвигалось бы в стороны при печатании, набор зажимается в железную раму с помощью металлических пластинок и заключек. Затем форма переносится для снятия корректурных оттисков на тискальный станок или на машину. Метранпаж распоряжается тисканием корректур и своевременною отсылкою их к корректору, автору или издателю, следит за исправлением корректур и ведет сам или через управляющего типографией личные и письменные переговоры с корректорами, авторами и проч. По обратном получении исправленного корректурного листа наборщик с помощью шила и пинцета исправляет ошибки или же при пропусках и авторских вставках вводит в набор заново целые строки, а когда все погрешности окончательно исправлены и лист приготовлен к печатанию, метранпаж передает последний корректурный оттиск с надписью «печатать», сделанной на нем автором или корректором, в контору типографии. Затем по назначению управляющего «спускают» лист на машину, т. е. передают в печатное отделение, располагая полосы на талере машины в известном порядке, и приступают к печатанию. Предварительно держится так назыв. «сводка», т. е. сделанный на машине оттиск с листа передается в контору для сверки с подписанною (к печати) корректурою. Делается это для удостоверения в том, что все указанные в корректуре ошибки исправлены. Перед окончательным печатанием в контору подается «чистый лист», т. е. сделанный на машине оттиск листа, вполне приготовленного к печатанию. Чистый лист тщательно просматривается, и здесь отмечаются (для мастера печатника) все технические погрешности и указывается число подлежащих отпечатанию экземпляров. Когда формы отпечатаны, набор очищается от краски на смывальном столе с помощью щетки и щелока. Затем все входящие в состав полос буквы, знаки и украшения отделяются и рассортировываются по тем отделениям касс, из которых были взяты для набора. Точно так же и материал, т. е. разнородные шпации, шпоны, линейки и пр., рассортировываются по соответствующим ящикам. Разбор совершается приблизительно в четыре раза скорее набора. По установившемуся обычаю, ни один из наборщиков не обязан разбирать всего того, что им набрано, — возлагается это обыкновенно на «мальчиков»-учеников, имеющихся при любой типографии. Зато каждый из наборщиков должен «разобрать себе кассу», т. е. приготовить лично для себя кассу для набора. Хорошим наборщиком считается такой, который в продолжение 10-часовой работы постоянно набирает до 10 тыс. букв, считая, что в то же время он успевает для себя и кассу разобрать, но обыкновенно наборщики набирают от 6 до 8 тыс. букв или в среднем около 800 букв в час. Плата наборщикам производится с тысячи букв и у нас в России колеблется от 23 до 12 коп. с тысячи букв (в зависимости от кегля шрифта и местности). Смешанный набор с таблицами, ��ормулами оплачивается дороже — против сплошного набора в 1½ или 2 раза. За ночную и праздничную работу установлено добавочное вознаграждение. У нас наборщики вырабатывают в среднем: книжные — рублей около 30—40 и газетные — ок. 75 руб. в месяц. В последнее время в видах обеспечения русским типографиям образованных рабочих, преимущественно наборщиков — Импер. технич. общество в 1884 г. основало в СПб. школу печатного дела, 2-классную, с 2-годичным курсом; школа выпустила свыше 200 практически подготовленных юношей. При типографии «Нового времени» имеется такая же школа, но она носит скорее общеобразовательный, чем специально технический характер. Подробнее о школах печатного дела см. т. XXIII, 529.

Ноты печатаются либо с помощью Т. набора, чередуясь с текстом для учебников, или же непосредственно с металлических досок, либо литографским способом. Для обоих последних случаев готовятся доски из цинка, расчерчиваются с помощью раштраля на нотные линейки, а затем ноты врезываются в глубь доски. Печать производится на особом нотопечатном станке (до 600 оттисков в день). Для удешевления с гравированной таким образом доски делается перевод на литографский камень и печатание производится литографски — до 4000 оттисков в день при употреблении более дешевой бумаги.

При стремлении XIX в. заменять ручной труд машинным — несомненно оно должно было распространиться и на наборное дело. После ряда неудачных попыток в 50-х годах датчанину Христ. Сёренсену и американцу Сорну удалось изобрести наборную машину. Кастенбейн, Гукер в Лондоне, Мэки в Чорингтоне, Грин и Лоренц в Нью-Йорке на разные лады пытались усовершенствовать первоначальную идею наборной машины, где сложная клавиатура при надавливании соответствующего известной букве или знаку клавиша открывает доступ в тот или другой трубчатый магазин, по которому на верстатку и спускается данная литера; чередуясь со шпациями, они устанавливаются рядком и механически выключаются в строки. Среди наборных машин этого типа исключение составляет машина «Феномен» инж. Форрейтера, изобретенная в 1895 г. Имея вес ок. 250 кило и стоя 6000 марок, машина с помощью электроавтоматического прибора набирает, выравнивает буквы и выставляет строчки одновременно, позволяя при этом прибегать к соединению 2—3 шрифтов. Работоспособность ее до 20000 букв в час, причем 7—8 машин обслуживаются одним рабочим и учеником, сокращая расходы до ⅓. Затруднительность скомбинировать набор с разбором в наборных машинах побудила новейших изобретателей обратиться к построению наборных машин по другому принципу — с легкой руки американца Вэсткотта с 1876 г. появляются Linotype Мергенталера, «Typograph» Роджерса и Брайта, Лэвэ и К° и «Monoline» Скэддера в Бруклине — все они с помощью сложных клавишных механизмов выводят из магазинов медные матрицы, сопоставляют их в строки надлежащего размера, — затем набор матриц механически подводится к котелку, и производится отливка шрифта цельною строкою, которая тут же освобождается от гузков и отшлифовывается, тогда как матрицы отъезжают к разборному механизму и размещаются обратно по магазинам. Приборы эти дают возможность набирать до 8—10 тысяч букв в час и стоят около 3000—5000 руб., по-видимому, обещая внести в Т. дело целую реформу, так как каждая подобная машина обслуживается всего одним рабочим; правда, впрочем, и то, что механизм приборов чрезвычайно сложен и легко доступен порче, а с другой стороны, требует большой внимательности и грамотности от рабочих; так как вслед за набором матриц непосредственно производится отливка шрифта, то корректирование набора неосуществимо, а следственно, допущенные наборщиком погрешности и опечатки неисправимы и требуют отливки набранной строки заново.

Печатание. Начиная с Гутенберга вплоть до начала XIX в. типографии работали исключительно на ручных станках, мало чем разнившихся от приборов изобретателя книгопечатания и ближайших его преемников. До нас дошло имя мастера, построившего первый книгопечатный пресс, — Конрада Саспаха, но описания этого станка не сохранилось. Гравюры же, напр., 1507—1564 г. в изданиях Бадиуса, Луки Кранака в Лютеровой Библии и Иоста Амана, позволяют заключить, что древнейшие прессы обладали в существенном теми же частями, что наши станки и все усовершенствования их за четыре столетия сводятся к тому лишь, что некоторые деревянные части заменялись металлическими и варьировались приемы для усиления и урегулирования нажима или тиска. Как мало вообще подвигалось вперед усовершенствование печатных приемов в течение 4-х веков, достаточно явствует уже из того одного, что первобытнейший способ покрывания набора краскою продержался за этот долгий период времени неизменно и еще нынешние старики печатники помнят кожаные мацы, которые достались нам в наследие от Гутенберга и фигурируют в старинном германском цеховом типографском о гербе.

Существенные части в любом ручном прессе сводятся к нижеследующим. Вдоль рамы, более или менее прочной, перемещается доска «талер», на которой устанавливаются полосы набора. Талер с помощью рукоятки подводится или задвигается под пиан и по миновании надобности выводится из-под него обратно. К талеру на петлях приделаны декель и рашкет — узкая рама с наклеиваемою на нее толстою бумагою, где делаются прорези, соответствующие величине установленных на талере наборных полос. Назначение рашкета — предохранять бумагу от замазывания на полях краскою, которая при накатывании полос валиком покрывает не только набор, но и марзаны. Благодаря рашкету краска отпечатывается только на тех местах бумаги, которые соответствуют прорезям. На декель — узкую рамку, обтягиваемую плотною материей, накладывается бумажный лист, имеющий воспринять отпечаток. Когда бумага вложена, декель прикрывается рашкетом и все вместе опускается на талер, после того как полосы набора накатаны краскою с помощью мац или ручного валька. Теперь талер подводится и задвигается под пиан — гладкую доску, которая опускается и поднимается с помощью рукоятки — «куки». Притягивая к себе на несколько секунд куку, печатник заставляет пиан опуститься, равномерно нажимая и надавливая на талер. При этом бумажный лист, лежащий на декеле, надавливаемом пианом, в свою очередь через прорези рашкета плотно прижимается к полосам набора и воспринимает отпечаток литер. Затем пиан поднимается и талер выводится из-под него, декель откидывается, рашкет приподнимается, оттиснутый лист, снятый с декеля, откладывается в сторону. Полосы набора вновь накатываются краскою, печатник опять берет чистый лист бумаги, кладет его на декель, опускает рашкет, а декель на набор, талер подводится под пиан, надавливается кука, и те же манипуляции повторяются вплоть до отпечатания всего завода; отпечатанные листы по мере изготовления прокладываются тонкою бумагою в предупреждение пачкания свежих оттисков. Первые прессы были сплошь деревянные, позднее отдельные части для упрочения стали выделываться из металла. Вильем Блэв в Амстердаме в 1620 г. приспособил к пиану особые согнутые пружины, а через это смягчилось жесткое давление пиана и печатнику облегчился подъем пиана по прекращении надавливания на куку. Вильгельм Гааз в Базеле в 1772 г. изменил форму куки, придав ей больший размах, а через это увеличилась сила тиска вне зависимости от мускульного напряжения руки печатника. Лорд Стэнгоп в 1800 г. построил весь пресс целиком из металла, утвердив его на прочном стане, и приспособил к пиану на рычаге противовес, который автоматически приподнимал пиан по прекращении тиска. Прессы Джорджа Климера (1810), Смисов (1820), Хагара и Лезера приспособили к пиану целую систему коленчатых рычагов, обусловливающих плавное опускание и поднимание пиана и регулирующих давление. Наконец, Дж. Рутвен в 1813 г. выступил со станком, в котором талер оставался неподвижен, а пиан передвигался на полозьях, тогда как Фрейтаг еще в 1777 г. изобрел печатный станок, приводившийся в движение ногою. Другое усовершенствование в области ручного печатания последовало, когда мацы были постепенно вытеснены ручными вальцами; для покрытия их вместо кожи сначала Донкин (в 1812 г.), а затем Ганналь (в 1819 г.) ввели в употребление вальцевую массу из клея и патоки. Хороший печатник при проворном и ловком батырщике может на ручном станке отпечатать в 10 ч. работы до 600—700 оттисков. В настоящее время особые ручные станки находят себе всеобщее применение для так назыв. акцидентных работ. Это мелочные дела, как то: карточки, билеты, чеки, бланки, циркуляры, счета и пр. В работах их изящество зависит преимущественно от вкуса и умения наборщика подобрать и распределить шрифты и украшения, так как здесь все сводится к тому, чтобы сочетание набранных строк между собою и с украшениями производило приятное на глаз впечатление; разумеется, чем богаче выбор шрифтов, линеек и украшений, тем легче типографии справиться с акцидентными работами, для которых парижским гравером Шарлем Деррье составлен чрезвычайно изящный альбом образцов (Ch. Derriey, «Specimen Album», 1862). Для акцидентных работ и употребляются по преимуществу машины с педалями (американки). Впервые выставленные на Лондонской выставке 1862 г. Дегекером и Вейлером, они в настоящее время настолько привились, что американок насчитывается до 50 разных систем. Лучшие из них те, в которых наборная форма приближается к пиану под углом или, наоборот, параллельно их плоскостям, соприкасаясь друг с другом одновременно во всех точках; в большей части американок пиан и форма закрываются наподобие книги, т. е. нажим, начинаясь с одного края, постепенно доходит до противоположного. При разросшемся с конца XVIII в. спросе на печатные произведения работоспособность ручных станков перестала отвечать всеобщей потребности. В особенности невыгодно отражалось ручное производство на газетном деле, когда газетная деятельность начала усиленно развиваться. По существу печатание книг и газет — две разные вещи. В первых обращается нарочитое внимание на красоту и изящество набора, устранение опечаток, хорошую бумагу и краску — в этом направлении ручные станки выполняли свою функцию исправно, и французские éditions de luxe XVIII в. представляют такие образцы совершенства Т. работы, подражать которым и типографии конца XIX в. почитают себе за честь. Для газетного же дела важно в возможно меньший промежуток времени отпечатать наибольшее количество экземпляров и выпустить их в оборот; типографщик здесь гонится не за качеством, а за количеством работы. Незначительная работоспособность ручных станков побудила Фридриха Кёнига (1774—1833) усовершенствовать способы Т. печатания. Улучшение Кёнигом ручного станка приспособлением механического накатывания краски, правда, позволило выгадать работу батырщика, но работоспособность станка от того не приумножилась. После неудачных опытов соорудить печатную машину с сохранением первобытного пиана Кёниг вышел на новый путь, придумав машину, где тиск производится с помощью цилиндрического барабана. Сближение и совместная с ученым Андр. Бауэром разработка в этом направлении машиностроения доставила фирме Кёнига и Бауэра мировую известность, сообщив всему Т. делу немыслимый раньше размах. В 1812 г. была сооружена первая машина с одним цилиндрическим барабаном, дававшая в час до 800 отпечатков с одной стороны листа, в 1814 г. для газеты «Times» были изготовлены 2 машины, каждая уже с 2 цилиндрами и дававшая до 1000 оттисков в час, а в 1818 г. для типографии Бекслея Вудфаля и Тайлора построена 2-цилиндровая машина, печатавшая одновременно лист в формате 52х84 стм с обеих сторон и дававшая 900—1000 оттисков в час. Разительный успех, достигнутый Кёнигом и Бауэром, позволил изобретателям назначить от 20000 до 9000 руб. за машину с уплатою, сверх того, за право пользования каждою по срок привилегии от 5000 до 2500 р. ежегодно. Крупные барыши доставили изобретателям возможность устроить в Оберцелле близ Вюрцбурга обширную фабрику.

Работоспособность современных Т. машин выражается в нижеследующей табличке:

			Оттиски
Ручной станок дает в час			50—100
АмериканкаРучной станок »дает» в час			700—1000
Бостонка (для визит. карточек)			500—700
Скоропеч. машины	${\displaystyle \left\{{\begin{matrix}\ \\\ \end{matrix}}\right.}$	малые	500—700
		большие	700—1000
Ротационные	${\displaystyle \left\{{\begin{matrix}\ \\\ \end{matrix}}\right.}$	газетные	10000—30000
		иллюстрационные	3000—5000

В настоящее время скоропечатные машины, сооружаемые с разными видоизменениями против первоначального прототипа, можно подвести под несколько категорий — машин с круговращательным или эпициклоидальным движением и с тележкою с железнодорожным ходом. С другой стороны, по своей работоспособности скоропечатные машины представляют нижеследующие типы: а) машин с пианом, печатающих с одной стороны (machines à platine); б) машин с одним надавливающим цилиндром и горизонтальным талером, печатающих с одной стороны (machines en blanc); в) машин с двумя надавливающими цилиндрами и 2 горизонтальными талерами, печатающих с обеих сторон (machine à retiration); г) машин с одним или несколькими надавливающими цилиндрами, вращающимися то в одну, то в другую сторону попеременно (machines à réaction) и, наконец, д) машин цилиндрических, ротативных, или коловращательных, печатающих на бумаге, накатанной на роли, со стереотипа, выгибаемого по барабану (machines rotative ou cylindriques). Главное отличие цилиндрических скоропечатных машин от ручных станков, на которых печатание производится с помощью пиана — плоской доски — деревянной или чугунной, прижимающей лист бумаги к расположенному на одной горизонтальной поверхности набору, покрываемому или накатываемому краскою, заключается в том, что в машинах цилиндрических, с горизонтальным талером, последний движется то в одну, то в другую сторону, проходя каждый раз под цилиндром. Лист бумаги, укрепленный на цилиндрическом барабане, при приближении талера с формою, прижимается к набору и воспринимает оттиск. Цилиндр давит на форму только при движении талера в одну сторону, при обратном же ходе стоит неподвижно, и форма проходит под ним, не прикасаясь к его поверхности, ибо вращение цилиндра вокруг оси рассчитано так, чтобы при обратном передвижении талера к нему обращена была срезанная часть цилиндрического барабана, не достигающая до формы. Если машина с двумя цилиндрами, то движение их рассчитывается так, что в то время, когда один цилиндр надавливает лист на форму, другой обращается срезанною частью к талеру и стоит неподвижно, и наоборот. Во время вкладывания бумаги цилиндр останавливается; особые приспособления позволяют накладывать листы однообразно, не выше и не ниже, с тем, чтобы поля у отпечатанных листов оставались ровные. Наложенный лист крепко прихватывается зажимами или клапанами барабана и плотно прилегает к последнему, придерживаемый тесемками, которые приходятся на полях. Во время движения цилиндра особые иглы (графейки) прокалывают лист по средней линии, что при печатании «на оборот» позволяет накладывать листы так, чтобы текст полос или страниц точно совпадал на обеих сторонах листа. Когда цилиндр обернется, надавив лист на покрытый краскою набор, особые тесемки направляют его на приемник (ракет), который и откидывает отпечатанный лист на стол, помещающийся позади машины. Миновав цилиндр, талер с формою возвращается вспять, при чем цилиндр, обращенный книзу срезанною частью, стоит неподвижно, а по проходе талера опять приходит в движение и возвращается в первоначальное положение, приоткрывая клапаны для приемки бумаги. В машинах с двумя цилиндрами, печатающими с обеих сторон, самый ход машин удлинен, так как на обеих сторонах помещаются талеры с формами recto и verso. Лист по воспринятии оттиска с одного талера переходит, направляемый тесемками, с одного барабана на другой и переворачивается напечатанным уже оттиском к внутренней поверхности цилиндра, а чистою стороною к оборотной форме набора. Само собою разумеется, когда под первым цилиндром проходит та половина набора, которая подлежит печатанию на втором цилиндре, поверхность оборотной формы не касается первого цилиндра, и наоборот. Краска у скоропечатных машин обыкновенно накатывается дважды, при движении вперед и назад. Красочный аппарат состоит из узкого длинного ящика, где вращается металлический валик. При вращении валика на него попадает слой краски, который по надобности может быть выпускаем из ящика в щель толще либо тоньше. С металлического валика краска передается на другие клеевые и металлические валики, которые, вращаясь и соприкасаясь между собою, растирают ее и распределяют по набору ровным слоем. Наконец, относительно ротационных машин заметим, что в них горизонтальные талеры заменены цилиндрическими, которые, как и надавливающие цилиндры, вращаются в одну сторону. Первую машину этого рода соорудил Гое в Нью-Йорке, но она работала с набора, занимавшего всего 1/4 поверхности цилиндра и закрепленного особыми линейками, и требовала обслуживания 10 накладчиков, но зато отпечатывала до 20 тыс. оттисков в час с одной стороны. В 1866 г. собственник газеты «Times» Вальтер совместно с Макдональдом и Кальвери построил ротационную машину, которая отпечатывала со стереотипа в час до 10—12 тыс. оттисков с оборотом, но представляла значительное несовершенство в устройстве приемника, откидывавшего готовые листы. Дальнейшие усовершенствования в этот тип машин внес Маринони, воспользовавшись приспособлением для выкидывания оттиснутых экземпляров (аккумулятором) — изобретенным первоначально Том.-Джеф. Мейолом в 1867 г. Ротационные машины строятся обыкновенно только по заказу, для печатания от 1 до 4 листов определенного формата сразу, причем листы автоматически вкладываются один в другой и выходят из машины сфальцованными в несколько сгибов; скорость печатания достигает до 8—25 тыс. оттисков в час. Новейшим изобретением являются ротационные машины для печатания газетных приложений, однокрасочные и многокрасочные. В них бумага, с бесконечного роля попадая в барабан, разрезается, и отпечаток получается с плоского стереотипа, утвержденного на талере. В многокрасочных машинах (до 5 цветов) Кёнига и Бауэра отпечаток подвергается печатанию в несколько приемов с нескольких форм, на которые наносятся разные краски. Долгое время применение ротационных машин было ограничено благодаря именно тому, что они строились на определенный формат листа в соответствии с размером цилиндрического барабана и бумажного роля. Кёниг и Бауэр построили ротационную машину для изменяющихся книжных форматов — на ней бесконечная бумага, подкатываемая на ролях, нарезается в соответствующие форматы и, попадая на цилиндрический барабан, придерживается на нем в надлежащем положении особым пневматическим аппаратом; по воспринятии отпечатка бумажный лист автоматически отталкивается тем же пневматическим аппаратом и передается на второй цилиндрический барабан, где лист точно так же придерживается вторым пневматическим аппаратом, и по отпечатании оборотной формы пневматический же аппарат отбрасывает готовый уже лист к приемнику. В последнее время фирме Маринони удалось построить 6-красочную ротационную машину для иллюстрационных работ, на которой благодаря шраффировке поверхностей печатания является возможность наносить краску на краску, не смазывая их вместе на отпечатке, а благодаря нанесению краски на краску достигаются разнообразнейшие тоны и оттенки. Некоторую аналогию с последним изобретением представляет оригинальный способ печатания, введенный Орловым и Рудометовым (специально для изготовления чеков, % бумаг и т. д.), — на оттиск последовательно наносятся гильошированные сетки кривых линий в разных красках, и так как кривые на разных формах не совпадают, то одна краска не смазывается другою и получается общее цельное впечатление разнообразной и сложной окраски фона, покрытого извивами украшений. Русские типографии выписывают скоропечатные машины поныне еще по преимуществу из-за границы, а потому нельзя не отметить почина фирмы Ис. Гольдберга, в С.-Петербурге начавшей типографское машиностроение с 1882 г.

В последнее время вообще мелкие типографии уступают все более место крупным, а последние — в Европе по крайней мере — все чаще превращаются в полиграфические заведения. Литография, изобретенная в 1796 г. Сенефельдером, сделалась почти неразлучною сопутницею типографии, и известны довольно удачные попытки конструирования скоропечатных машин, которые могут служить одновременно для Т. и для литографского печатания. Распространение иллюстрированных дешевых журналов вроде «Penny Magazine», «Illustrated London News», «Illustrierte Zeitung», «Illustration» дало новый толчок ксилографии, особенно с тех пор, как рисунки на клише начали наносить с помощью фотографии. С другой стороны, хемикография, фотогравюра и фототипия дают возможность печатать рисунки вне текста, конкурирующие со старинною гравюрою на меди, тогда как фотоцинкография дает клише для Т. печатания вместе с текстом. Гильошировочные машины и пантография позволяют уменьшать и увеличивать рисунки, воспроизводя оригиналы с точностью и тонкостью, недоступною опытнейшему граверу, а пущенное в ход Фогелем трехцветное печатание с фототипических клише, наносящих желтую, красную и синюю краски одна на другую, дающее всю гамму производных цветов и оттенков, — все это уже ныне полностью применяется при печатании бумажных денег и фондовых бумаг в целях устранения подделок. Несомненно, дальнейшее развитие техники сблизит Т. дело с остальными графическими искусствами еще более. Еще в 80-х годах во Франции в некоторых журналах появлялись иллюстрации, где пейзаж, напр., в отдельных партиях расцвечивался литографски пятнами голубыми, розовыми, желтыми, белыми, а напечатанный затем типографски рисунок с цинкографического клише представлял, именно благодаря этому, разительные эффекты. Точно так же на одной из последних всемирных выставок демонстрировалось американское применение фототипии к Т. делу. Желатинное клише с хромистыми солями, фотографически воспроизводящее рисунки в черте, приготовляется особенным образом так, что может быть снято со стеклянной доски, и благодаря значительной примеси клея представляет значительную толщу и упругость: при надлежащем размачивании оно приобретает рельеф больший, чем обыкновенные фототипические клише, и, утвержденное в рамку, включается в Т. форму для печатания зауряд с текстом на скоропечатной машине. С другой стороны, в Америке, правда, наблюдается совершенно обратное явление — в интересах достижения наибольшей интенсивности труда там Т. дело дробится на узкие специальности, и в то время, как одни мастерские занимаются стереотипированием, другие ведут исключительно наборное дело, а третьи занимаются одним печатанием, получая готовые наборы и стереотипы со стороны.

Литература. А) По истории книгопечатания: Sotheby, «Principia typographica» (Л., 1858); О. Weigel u. A. Zestermann, «Die Anfänge der Druckerkunst in Bild u. Schrift» (Лпц., 1866); Th. L. de Vinne, «The invention of printing» (Л., 1877); A. v. d. Linde, «Geschichte der Erfindung des Buchdruckerkunst» (Б., 1886); Faulmann, «Die Erfindung der Bachdruckerkunst» (Вена, 1891); K. Falkenstein, «Geschichte der Buchdruckerkunst» (Лпц., 1-е изд., 1840; 2-е изд., 1856); P. Dupont, «Histoire de l’imprimerie» (Париж, 1854); H. Noel Humphreys, «A history of the art of Printing» (Л., 1868); Faulmann, «Illustrierte Geschichte der Buchdruckerkunst» (В., 1882); P. Lacroix, «Histoire de l’imprimerie et des arts et professions, qui se rattachent à la typographie» (П., 1852); A. F. Didot, «Histoire de la typographie» (П., 1882); Gerstenberg, «Die neuere Entwicklung d. Deutschen Buchdruckgewerbes in statistischer u. socialer Beziehung» (Иена, 1893); Picot, «L’art de l’imprimerie pendant la Renaissance Italienne à Venise» (Б., 1895); Renouard, «Annales des Aide ou histoire des trois Manuce et de leurs éditions» (П., 1834); Ф. И. Булгаков, «Иллюстрированная история книгопечатания и Т. искусства» (т. I, СПб., 1889); «О древних типографиях» (в «Чтениях Моск. общ. истории и др.», 1845—46, 3); П. В. Владимиров, «Доктор Франциск Скорина» (СПб., 1888); его же, «Начало славянского и русского книгопечатания в XV—XVI в.» (Киев, 1894); Божерянов, «Исторический очерк русского книгопечатного дела» (СПб., 1895); Карамышев, «Краткие исторические сведения о СПб. типографиях»; Румянцев, «Сборник материалов для истории книгопечатания в России» (М., 1872); Гатцук, «Очерк истории книгопечатного дела в России» (1872); Пекарский, «Наука и литература в России при Петре Вел.» (2 т., СПб.); Н. Григорович, «О введении гражданского шрифта в России» («Отчет о деят. Общ. любит. др. письм. за 1877 г.»); А. Н. Неустроев, «Историческое разыскание о русских повременных изданиях и сборниках за 1703—1802 г.» (СПб., 1874); ряд юбилейных изданий мелких брошюр в память друкаря Ивана Федорова — в том числе интересное исследование Пташицкого в «Русской старине» за 1884, № 3; Бахтиаров, «История книги на Руси»; его же, «Слуги печати». В) по технике Т. дела: Bachmann, «Handbuch d. Buchdruckerkunst» (1876); Waldow, «Lehrbuch für Schriftsetzer» (Лпц., 1877); его же, «Die Lehre von dem Accidenzsatz» (Лпц., 1892); Faulmann, «Handbuch der Buchdruckerkunst» (B., 1884); Waldow, «Illustrierte Encyklopädie d. graphischen Künste» (Лпц., 1880—84); его же, «Die Zurichtung und d. Druck von Illustrationen» (Лпц., 1879); его же, «Hilfsbuch f. Maschinenmeister an Buchdruck-Cylinderschnellpressen» (Лпц., 1887); его же, «Anleitung zum Farbendruck auf der Buchdruckpresse und Maschine» (Лпц., 1883); Pilz, «Die Rotationsschnellpresse» (Лпц., 1890); Schultz, «Deutsche Rotationschnellpressen» (Лпц., 1894); Fischer, «Anleitung zum Accidenzsatz» (Лпц., 1893); Obrecht, «Anleitung zum Illustrationsdruck» (1894); Wunder, «Ueber Preisberechnung v. Druckarbeiten» (Франкфурт-на-Майне, 1894); Frese u. Valz, «Die doppelte Buch- und Geschäftsführung f. Buchdruckereien» (там же, 1889—94); Southward, «Dictionary of typography» (Л., 1875); Fournier, «Traité de la typographie» (Тур, 1870); Lefèvre, «Guide pratique du compositeur et de l’imprimeur» (П., 1883); «Guide Roret pour l’imprimeur»; M’Kellar, «American Printer» (Филадельфия, 1868); Ringwalt, «American encyclopaedia of printing» (там же, 1871); A. Серков, «Руководство для наборщиков Т. искусства при спуске полос в разные форматы книгопечатных листов» (1853); Н. К. Флиге и Р. О. Випперт, «Руководство для типографщиков» (СПб., 1874—80); Випперт, «Пособие наборщикам и корректорам»; Ф. Плато, «Руководство для содержателей типографий»; Путята, «Руководство к производству математического набора»; Кербах, «Пособие при наборе еврейских сочинений»; Шнейдер, «Библиотека графических искусств, скоропечатная машина, ее механизм и приспособления для печатания всякого рода Т. работ» (СПб., 1879); П. Коломнин, «Краткие сведения по Т. делу» (СПб., 1899). С) Специальная литература словолитного дела: De Vinne, «The invention of printing» (Нью-Йорк, 1878); Bachmann, «Die Schriftgiesserei» (Лпц., 1868); Smaliau, «Handbuch fur Buchdrucker im Verkehr mit Schriftgiessereien» (Лпц., 1877); «Юбилейное издание словолитни О. И. Лемана» (СПб., 1900). D) По библиографии Т. дела: Bigmore a. Wymann, «Bibliography of printing» (Л., 1880—84). E) Специальные журналы по Т. делу, немецкие: «Archiv f. В.» (Лпц., с 1864); «Deutsche Buchdruckerzeitung» (Б., с 1874); «Journal für B.» (Брауншв. и Гамбург, с 1834); «Typograph. Jahrbücher» (Лпц., с 1880); «Zeitschrift für Deutschlands Buchdrucker» (Лпц., с 1889); французские: «L’imprimerie» (П.); «Revue des arts graphiques» (П.); «Bulletin de l’imprimerie ed de la librairie» (П.); «Les archives de l’imprimerie» (Женева); английские: «Printer’s register» (Л.); «The Printing times and lithographer» (Л.); «British and colonial Printer» (Л.); американские: «Inland Printer» (Чикаго); «The Printer’s circular» (Филадельфия); русские: Ольхин, Гоппе и Шнейдер, «Графические искусства»; изд. Гольдберга: «Графические искусства и бумажная промышленность»; М. Д. Рудометов: «Вестн. графического дела» (издавался в 1897 и 1898 гг. в СПб.).

Полицейский надзор за типографиями в России возникает со времен имп. Екатерины II, когда разрешено было учреждать частные типографии. Первая частная типография была открыта в 1771 г. иностранцем Гартунгом, которому было разрешено печатание лишь иностранных книг; первая вольная типография для русских книг была открыта в 1776 г., а общее разрешение на открытие вольных типографий последовало в 1783 г. При распространении вольных типографий к ним были приставлены особые смотрители от Академии наук и Св. Синода; тогда же предъявляется требование, чтобы на каждой книге непременно было указание на типографию, где она печаталась; типографии были подчинены управе благочиния. О всех вольных типографиях должны были присылаться известия в синод. При Павле I все частные типографии были запечатаны, но вновь открыты с воцарением имп. Александра I. Законом 1802 г. были упразднены все цензурные учреждения; типографии приравнены к фабрикам, и открытие их было предоставлено всякому, с условием заявления о том управе благочиния, которой был поручен надзор за тем, дабы не печаталось ничего «противного законам божественным и гражданским или к явному соблазну клонящегося». В 1804 г. был издан первый цензурный устав, по которому типографии переданы в ведение министерства народного просвещения. По учреждению министерств 1811 г. дозволение заводить новые частные типографии принадлежало министерству народного просвещения по представлении учредителями одобрительных свидетельств от министерства полиции об их благонадежности. За издание книг, не дозволенных цензурою, типографии подлежали закрытию, а виновные предавались суду. В 1787 г. было воспрещено всем светским типографиям печатать молитвенники и церковные книги; в 1801 г. запрещено печатать календари в других типографиях, кроме Академии наук (это запрещение для простонародных и провинциальных календарей было вскоре отменено); в 1823 г. запрещено вольным мастерам печатать святцы и т. д.; в 1836 г. запрещено типографиям перепечатывать книги, изданные Академией наук, без ее дозволения; в 1846 г. воспрещено печатание в вольных типографиях записок частных лиц по тяжебным и уголовным делам; в 1851 г. запрещено перепечатывать сенатские указы отдельными экземплярами как в частных, так и в казенных типографиях. Законом 1829 г. право давать дозволение на открытие типографий и литографий было предоставлено министру внутренних дел; ему же принадлежал общий надзор за типографиями. В 1858 г. право выдавать разрешения на открытие частных типографий, литографий и подобных им заведений передано губернаторам, градоначальникам и обер-полицмейстерам (в столицах). В 1862 г. изданы временные правила о надзоре за типографиями, литографиями и др. подобными заведениями, а в 1865 г. — ныне действующие временные правила о цензуре и печати. Желающие завести типографию, литографию, металлографию или другое подобное заведение для тиснения букв и изображений должны получить на то дозволение от губернатора (в С.-Петербурге — от градоначальника, в Москве — от генерал-губернатора), причем обязаны представить установленное промысловое свидетельство и показать число и размер скоропечатных машин и станков, какие они предполагают иметь в своем заведении. Такое разрешение сохраняет силу в продолжение двух лет, по истечении которых, если заведение не приведено в действие, на открытие его требуется новое разрешение. Передача типографий, литографий и металлографий от одного лица другому допускается не иначе, как с разрешения того начальства, которому предоставлено давать дозволение на их открытие; точно так же получивший в наследство типографию и т. п. обязан не позже полугодичного срока или получить разрешение на содержание ее, или передать ее другому лицу, также с надлежащего разрешения. Типографии для печатания исключительно еврейских книг могут быть открываемы евреями: 1) во всех дозволенных евреям для жительства местах, где министерством внутренних дел будет признано возможным иметь особых еврейских цензоров, и 2) в С.-Петербурге — теми из евреев, которые имеют право пребывания в столице. О всяком изменении в числе и размере скоропечатных машин и станков содержатели заведений обязаны уведомлять канцелярии губернатора. Желающий иметь для собственного употребления ручной печатный станок небольшого размера обязан испросить на то разрешение от губернатора (в С.-Петербурге — от градоначальника, в Москве — от генерал-губернатора). Надзор за типографиями, литографиями и металлографиями, а также за заведениями, производящими и продающими принадлежности тиснения, принадлежит под наблюдением главного управления по делам печати, чиновникам особых поручений, назначенным для этого губернаторами. Взамен этих чиновников имеются особые инспектора для надзора за типографиями и т. п.: в С.-Петербурге и Одессе — при градоначальнике, в Москве, Вильне и Киеве — при генерал-губернаторе, в Риге — при губернаторе, в Варшаве и Тифлисе — при варшавском и кавказском цензурных комитетах. Каждая типография и т. п. должна иметь шнуровую книгу, в которую вносится всякая предназначаемая к напечатанию работа с объяснением, печатается ли она без предварительного представления в цензуру или с разрешения последней, и с показанием числа экземпляров и формата издания. По отпечатании всякого издания типография, литография и металлография обязаны до выпуска его в свет представлять в местный цензурный комитет определенное число экземпляров; от этого освобождаются лишь объявления присутственных мест и произведения, имеющие предметом общежитейские и домашние потребности (пригласительные билеты, визитные карточки, этикеты, прейскуранты и т. п.); за напечатание без цензуры произведений этого рода типография и т. п. подвергается ответственности лишь в таком случае, если под формою их будет скрываться другое содержание. К печатанию в типографии сочинений, подлежащих предварительной цензуре, дозволяется приступать лишь после одобрения сочинения цензурою; лишь периодические издания и некоторые сочинения позволяется набирать предварительно, по особым позволительным билетам, с представлением корректурных листов в цензуру; в этом случае типографщик может приступить к печатанию лишь по подписании в цензуре корректурных листов. По отпечатании сочинения экземпляр его сверяется с одобренною рукописью (или корректурными листами), после чего цензор выдает типографии дозволительный билет на выпуск книги в свет. Во время печатания книги, дозволенной цензурою, содержатель типографии может выдавать отдельные листы книги издателю для заметки и исправления Т. ошибок, но не более одного экземпляра листов так наз. белых или чистых. На каждом экземпляре, выпускаемом в свет из типографии и т. п., должны быть обозначены имя и место жительства типографщика и т. п., а если сочинение подверглось предварительной цензуре, то и одобрение цензуры. Все установленные правила относятся также и к казенным типографиям. Дозволение на учреждение заведений, производящих и продающих принадлежности тиснения, дается всем, имеющим право заниматься торговлею или ремеслом; каждое заведение должно иметь шнуровую книгу, куда вносится всякая продажа, сделанная на фабрике или в магазине, с означением имени, звания и места жительства покупателя. Печатные станки могут быть продаваемы внутри империи только типографщикам, шрифты — также и лицам, получившим разрешение иметь печатный станок. В случае привоза скоропечатных машин, печатных станков и шрифтов из-за границы таможни сообщают о том подлежащей власти с обозначением, в каком количестве и на чье имя привезенное через таможню адресовано. За открытие или содержание тайной типографии, литографии или металлографии виновные подвергаются денежному взысканию (до 300 р.) и аресту (до 3 мес.) или тюремному заключению (2—8 мес.); тайною считается всякая типография и т. п., кем-либо открытая или принятая от другого лица без разрешения подлежащего начальства. Такое же наказание назначено за приобретение без разрешения ручного печатного станка для собственного употребления. Неуведомление об изменении в числе и размере скоропечатных машин обложено денежным взысканием (до 50 руб.), равно как и несоблюдение правил о ведении шнуровых книг и неозначение на выпускаемых в свет изданиях имени и места жительства типографщика и т. п. Подложное обозначение имени типографщика влечет за собою тюремное заключение от 2 месяц. до 1 года и 4 мес. Содержатели типографий или управляющие ими за напечатание без цензурного разрешения произведения, подлежащего предварительной цензуре, хотя бы содержание напечатанного и не заключало в себе ничего противозаконного, а также за приступ к печатанию повременного издания до получения свидетельства от главного управления по делам печати, подвергаются денежному взысканию (до 300 руб.) и аресту (до 3 мес.); если же при этом преследовались преступные цели, то наказание назначается соответственно роду преступления. Наказанию подвергаются наборщики и другие служители типографий, если сочинение напечатано без ведома содержателя или управляющего, последние же при этом за слабое смотрение подвергаются денежному взысканию (до 100 руб.). Типографщик или литографщик является ответственным лицом за содержание напечатанных или литографированных сочинений, эстампов и проч. лишь в том случае, когда ни сочинитель, ни издатель неизвестны, или когда местопребывание их не открыто, или когда они находятся за границею. При назначении наказания за преступления и проступки печати суд может определить закрытие типолитографии.

Типографское дело (санит.). — С давних пор врачи и представители медицинской статистики считают работу в типографиях опасной для здоровья, ведущей к чахотке и вызывающей хронические расстройства питания и свинцовое отравление. Еще в середине прошлого столетия французский врач Нефвалль, разбирая среднюю продолжительность жизни и причины смерти 22 сословий и профессий, утверждал, что одной из главных причин смерти у наборщиков служит чахотка легких. Несколько позже Гольсбек указал, что 25% всех наборщиков погибает от чахотки и что, кроме того, эти рабочие часто страдают заболеванием нервной системы, преимущественно «паралитическим» дрожанием рук (последствие свинцового отравления); он также видел у этих рабочих трещины и язвы на губах, происходящие, по его мнению, от дурной привычки наборщиков брать в рот очищенный натронной щелочью шрифт раньше, чем он высохнет. Танкерель в своей статистике приводит 96 страдавших свинцовым отравлением литейщиков шрифта и 24 наборщиков, пораженных свинцовой коликой, артральгией и параличами. Гирт уверяет, что вдыхающие свинцовую пыль наборщики страдают поражением дыхательных органов, а в особенности чахоткой, гораздо чаще, чем рабочие, находящиеся под влиянием железной или медной пыли; он полагает, что из 100 наборщиков уже на шестой год по поступлении в типографию 8—10 обнаруживают признаки свинцового отравления. Вообще, Гирт считает санитарные условия Т. работы весьма неблагоприятными, тем более, что свинец, отравляя организм, уменьшает его устойчивость в отношении чахотки. По статистике Ричардсона, в Англии смертность типографов во всех возрастных группах, а в особенности после 35-летнего возраста, значительно превышает среднюю смертность всех профессий вообще (115:100). По другой статистике, относящейся к 1880—82 гг., смертность от чахотки английских наборщиков в 4 раза превышает смертность сельского населения в соответственных возрастах (25—65 лет) и относится к смертности от той же болезни портных как 5:3. Даже общая смертность среди наборщиков больше, чем среди портных: если, по Огле, смертность рыбаков в возрасте 25—65 л. принять за 100, то для портных получается 238, а для наборщиков — 317. В списке коэфф. смертности, составленном Огле для 44 профессий и для возрастов 25—65 л., наборщики занимают 28-е место; смертность их относится к смертности священников как 191:100. Во Франции, по данным Бертильона, типографщики вместе с литографщиками и граверами занимают второе по силе смертности место: из 1000 лавочников в возрасте 30—40 л. в течение года умирает только 7, из типографщиков того же возраста — не менее 24; для возрастной группы 40—50 л. соответственные величины равняются 8,7 и 26,7, для 20—30 л. — 6,6 и 17,8; рабочих в типографиях в этом отношении можно сравнить лишь с малярами. Д-р Мюллер показал, что в Цюрихе в течение 5-летия 1865—69 гг. из 100 способных к работе типографщиков умерло от чахотки 13 чел. в год, тогда как в тот же срок из 1000 сельских жителей (м. п.) от этой болезни умерли только 1,1, из того же числа сапожников — 2,6, токарей — 2,9, слесарей — 4,1, камнетесов — 4,7, портных — 5. По исследованию докторов Шулера и Буркгардта, обработавших статистический материал больничных касс на швейцарских фабриках, наибольшее число заболеваний среди рабочих, занимающихся в Т. деле, падает на литейщиков шрифта и на наборщиков; число заболеваний чахоткой между ними весьма значительно. В Германии, по Зомерфельду, типографщики по силе смертности от чахотки из 38 профессий занимают 5-е место. Альбрехт и Гейманн, изучавшие в Берлине материал местной больничной кассы типографщиков с 1857 по 1889 и с 1889 по 1894 гг., нашли, что 47,6 и 49,08% всех случаев смерти среди этих рабочих падает на легочную чахотку, а д-р Паннвиц утверждает, что и по новейшим данным из года в год повторяется то же самое. Относительно свинцовых отравлений среди наборщиков за последнее время не имеется статистических данных; сильные и ясно выраженные формы его — свинцовая колика, дрожание мышц, параличи — по-видимому, встречаются не очень часто; есть, однако, основание полагать, что многочисленные заболевания ревматизмом, артральгией, желудочными и нервными страданиями и т. п. хотя отчасти являются последствиями свинцового отравления. В отчетах германских фабричных инспекторов постоянно выражаются указания на то, что еще и в настоящее время в Т. деле свинец является болезнетворным элементом.

Средняя продолжительность жизни наборщиков не превышает 49 лет, тогда как во многих профессиях она достигает 60—65 лет. Физическое развитие типографщиков в общем неудовлетворительно. Вообще, из работающих в типографиях лишь поразительно малая часть оказывается пригодной к военной службе. В 1889—91 гг. призыв в 55 прусских округах дал в общем 427,3 на 1000 годных к военной службе; для занимающихся же в Т. деле эта величина равняется лишь 238,1, а в Берлине падает даже до 204,5. Причинами негодности последних к военной службе весьма часто являются: слабое развитие костей и мышц и плохое физическое развитие вообще; указывается также на относительную частоту эмфиземы легких и на пониженную остроту зрения. Близорукость встречается у наборщиков очень часто: Кон и Фрелих нашли среди этих рабочих 42—50% близоруких; по исследованиям Овервега, в берлинских типографиях оказалось 49% близоруких наборщиков, причем лишь немногие из них сделались близорукими в школе, все же остальные приобрели свою близорукость уже при изучении ремесла, в возрасте 14—20 л. или еще позднее. Среди тех особенностей Т. дела, которые имеют преобладающее санитарное значение, первенствующую роль играют качества мастерских и, в частности, свойства содержащегося в них воздуха. Помещения, занимаемые типографиями, хотя за последнее время значительно улучшились, но все же во многих местах с санитарной точки зрения неудовлетворительны. Они нередко находятся в плохо освещаемых нижних этажах, на дворах или даже в полуподвалах, не обладают надлежащей высотой и не предоставляют рабочим требуемого гигиеной воздушного куба. В этом отношении грешат особенно небольшие типографии, в которых часто на одного рабочего приходится менее 10 куб. м пространства, тогда как крупные предприятия часто помещаются в высоких, светлых залах. Искусственное освещение, в особенности в зимнее время, играет важную роль в типографиях и нередко в значительной степени содействует порче воздуха — главным образом там, где в качестве осветительного материала пользуются до сих пор керосином. Такое искусственное освещение, кроме того, дает повод к значительному повышению температуры мастерских и к сильному теплоизлучению, весьма неприятному для рабочих. Температура в наборных с керосиновым или газовым освещением нередко доходит до 25°С. Постоянным пребыванием в такой высокой температуре у наборщиков вызывается сильная потребность в тепле, заставляющая их жаловаться на холод, когда температура в мастерских спускается ниже 20°С. Этим и объясняется нежелание наборщиков открывать окна или форточки, как только воздух снаружи становится несколько прохладным. Приспособлений для искусственной вентиляции обыкновенно не имеется, и проветривание мастерских большею частью неудовлетворительно. Приборы для отопления бывают часто весьма примитивны, и распределение тепла в мастерских в высшей степени неравномерно. Немало содействуют порче воздуха в типографиях установленные там керосиновые моторы, которые всегда дают повод к распространению дурно пахнущих газов и паров: германские фабричные инспектора в таких случаях требуют установки моторов в особых помещениях. Дальнейшей причиной порчи воздуха в Т. помещениях служит курение папирос, весьма распространенное среди наборщиков. Содержание углекислоты в воздухе наборных иногда достигает 2‰ и более, тогда как в хорошо устроенных мастерских оно не превышает 0,4—0,5‰ (Паннвиц).

Наряду с химической порчей воздуха в наборных замечается и более или менее значительное загрязнение его пылью, причем главным источником последней являются наборные станки, кассы и пол. Качество пола в наборных мастерских лишь в исключительных случаях отвечает требованиям элементарной опрятности. Много пыли собирается в кассах, в которых хранится шрифт, и так как у наборщиков существует плохая привычка очищать эти кассы в самих мастерских простым выдуванием пыли при помощи рта или мехов, то в это время пыль целыми облаками переходит в воздух. В обыкновенное время в воздухе наборных не встречается большого количества пылевых частиц: Паннвиц нашел максимум 1,8 мг на 1 куб. м воздуха, тогда как, по исследованиям Гессе и Аренса, в мастерских бумажных фабрик, ткацких заведений, мельниц и пр. в 1 куб. м воздуха содержится 3—4 мг пыли и больше. Под микроскопом в Т. пыли встречаются те же составные элементы, которые находятся и в обыкновенной пыли жилых помещений; число зародышей колеблется в широких размерах в зависимости от более или менее опрятного содержания помещений; в тех помещениях, в которых производится печатание, воздух портится также и Т. краской, дающей весьма дурно пахнущие испарения, к которым рабочие скоро привыкают, но которые на постороннего человека действуют очень неприятно. Наиболее опасной составной частью собирающейся в наборных пыли является свинец; вопрос только в том, встречается ли он там в опасных для здоровья рабочих количествах. Материал шрифта состоит из свинца (75%), сурьмы (23%) и олова (2%); для шпон употребляется смесь, состоящая из 85% свинца и 15% сурьмы; для стереотипов берется 75% свинца, 20% сурьмы и 5% олова. Материал мягкий, легко стирающийся; более крупные частицы отделяются при обработке стереотипов, при стаптывании ногами упавшего на пол шрифта; более мелкая пыль образуется при вынимании шрифта из касс, при разборе набора, при печатании и т. д., когда шрифт трется о дерево, о пальцы наборщиков, друг о друга и пр. С санитарной точки зрения всего важнее и опаснее та мелкая пыль, которая образуется при наборе и которая отчасти переходит в воздух, отчасти, благодаря приставшей к шрифту типографской краске, прилипает или к пальцам наборщиков, или к самому шрифту. Более тяжелые металлические частицы, отделявшиеся от шрифта, мало-помалу оседают на дне касс и становятся главной составной частью так назыв. «наборной пыли». Первые химические исследования этой пыли, произведенные в 1881 г. Roszahegyi’ом, обнаружили в ней 5,8% свинца и 18,7% сурьмы, т. е. оба металла находились здесь в обратных количественных отношениях по сравнению с содержанием их в шрифте. Отсюда явилось предположение, что лишь часть стертого свинца попадает в кассы и что остальная часть пристает к рукам и губам н��борщиков, имеющих дурную привычку брать шрифт в рот. При дальнейших исследованиях оказалось, что наборная пыль нелегко переходит в воздух мастерских и во всяком случае поднимается в более высокие слои его лишь в минимальных количествах. По отчету австрийских фабричных инспекторов за 1887 г., в пыли, взятой из давно не вычищенной наборной кассы, было найдено 16,5% свинца; в пыли же, собранной с печки на высоте 2 м, свинца оказалось лишь 0,24%. Исследования, произведенные по почину Фабера, показали: в пыли, взятой с пола под наборным станком, 11,5% свинца; в пыли из какого-то ящика (47 стм над полом) — 6,5%; в пыли, собранной с поверхности газовой трубки, проходящей по стене наборной (1,05 м над полом), — 1,15%. В пыли, осевшей в течение 10 месяцев на пластинке, помещенной на недоступном для рабочих месте, Панвиц нашел 1% свинца. В легкой пыли одной наборной кассы Фромм нашел 17% свинца, более же тяжелые частицы этой пыли содержали 38,8% свинца. В самом воздухе наборных некоторым исследователям не удалось найти свинца, но другие опыты, произведенные в Берлине, показали, что при фильтрации значительных количеств воздуха в осевшей на фильтрах пыли содержится 0,54—1,55% свинца. Нельзя, следовательно, отвергать, что рабочие в типографиях постоянно подвергаются опасности вдыхать более или менее значительные количества свинца и что этим путем может произойти отравление их. Доказано также, что и к рукам наборщиков пристает свинец, с рук же этот свинец легко может перейти в рот как при курении, так и при еде.

Плохому санитарному состоянию наборщиков содействует и профессиональное положение тела. Работая, наборщик постоянно стоит, левая рука согнута в локте и прилегает к грудной клетке, правое плечо приподнято, таз имеет более или менее наклонное положение. Поддержание этого неестественного положения тела требует значительного напряжения всей мускулатуры туловища и ног; и так как к этому присоединяется еще одностороннее отягощение то одной, то другой ноги, то работу наборщика в отношении расхода сил должно признать тяжелой и утомительной. Кроме того, беспрерывно стоячее положение тела дает повод к застою крови в нижних конечностях, к эдематозному набуханию ног, к расширению вен и к образованию застойных язв на голени; случаются даже искривления скелета. Наконец, профессиональное положение тела наборщиков обнаруживает неблагоприятное влияние и на развитие дыхательных органов: при отсутствии движения наборщики привыкают к поверхностному дыханию; края и верхушки легких расширяются плохо, питаются вследствие этого недостаточно, лишаются своей сопротивляемости и легко становятся жертвой хронических заболеваний. — Среди неблагоприятных моментов в профессиональной деятельности наборщиков следует упомянуть и об умственном утомлении, вызываемом чрезвычайным напряжением внимания во время работы, а равно и ночном труде, часто практикуемом при печатании газет, расстраивающем не только нервную систему, но и весь организм и, по всей вероятности, нередко кладущем основание к появлению легочной чахотки. Сюда же относится и злоупотребление со стороны содержателей типографий дешевым ученическим трудом. Такой эксплуатацией ученического труда (в особенности — в Германии) наносится большой ущерб физическому и нравственному развитию молодых наборщиков — тем более, что в наборщики часто идут юноши, от природы слабые. Таким образом, основание к нарушению целости организма кладется уже в ученические годы, в особенности, если к тяжелым условиям профессионального труда еще присоединяется пагубная обстановка жизни в большом городе с его разнообразными развлечениями, до которых наборщики, мало привыкшие к правильной жизни, большие охотники. Из этого перечня неблагоприятных условий, соединенных с работой в типографиях, само собой вытекают те требования, которые следует предъявить, с санитарной точки зрения, для охраны здоровья и жизни этих рабочих. Большое значение имеют все те меры, которые направлены к улучшению качеств мастерских и находящегося в них воздуха. Прежде всего должно требовать не менее 15 куб. м пространства на одного рабочего; высота помещений должна быть не меньше 3 м. Следует заботиться о таком устройстве форточек, которое позволяло бы держать их открытыми даже в прохладные дни, и более крупные мастерские должны быть снабжены такими приспособлениями для искусственной вентиляции, которые не подвергали бы чувствительных в этом отношении рабочих непосредственному течению слишком холодного воздуха. Освещение керосином или обыкновенными газовыми горелками следует заменить по возможности освещением электрическим или, по крайней мере, Ауэровскими чулками. Многие придают особенное значение прекращению курения в мастерских; лучше в типографиях устроить особую курильную комнату. Керосиновых моторов не следует ставить в самих мастерских, а в особых помещениях. — Весьма важно предупредить по возможности образование содержащей свинец пыли и переход последней в воздух. Для этого необходимо тщательно собирать каждый вечер упавший на пол шрифт, а самый пол должен быть устроен из материала, легко допускающего основательную чистку; чистка же его должна производиться каждодневно при помощи мокрых опилок или тряпок. Кассы при настоящем устройстве их являются настоящими собирателями пыли. Некоторым улучшением должно признать снабжение их решетчатым дном, при котором отделившиеся от шрифта частицы падают вниз, в закрытое пространство, откуда пыль безвредным способом может быть удаляема хоть каждый день. Во всяком случае кассы не должны быть вычищаемы в самих мастерских, а на дворе, и чистка их не должна быть поручаема ученикам, а должна производиться самими наборщиками. Покрытие стен обоями не годится; лучше всего покрыть их масляной краской, допускающей частое обтирание их мокрыми тряпками. Весьма важно предупредить поступление свинца в организм рабочих через рот. Если наборщикам будет дана возможность тщательно мыть свои руки по мере их загрязнения, если в мастерских будут устроены удобные умывальники, то свинцовое отравление, по всей вероятности, скоро исчезнет из статистики заболеваний этих рабочих. Для той же цели служит запрещение Т. рабочим принимать какую-либо пищу в мастерских и предоставление в их распоряжение особой столовой. Верхнее платье рабочих должно храниться в передней или в специально для этого отведенных шкафах. Достижению лучших санитарных условий в типографском деле в значительной степени может содействовать сокращение рабочего дня. В русских типографиях работа продолжается обыкновенно не менее 12 часов; в Швейцарии рабочий день в типографском промысле колеблется между 10 и 11 часами (Шулер). Но ввиду особенностей работы рабочий день даже в 10 часов представляется чересчур продолжительным, и фактически типографщики уже во многих местах завоевали себе дальнейшее сокращение рабочего дня до 9 часов (Бавария и Германия вообще). — Ночная работа, весьма вредная сама по себе, должна быть по возможности уничтожена и в тех типографиях, в которых печатаются газеты. Для этого издателям газет следует приучать публику довольствоваться по утрам лишь краткими сведениями, для печатания которых требуется лишь весьма ограниченное число рабочих; главные же издания газет должны являться повсюду только к вечеру. Благотворное влияние могло бы также иметь недопущение к работе в типографиях юношей слабых, болезненных, с наследственным предрасположением к чахотке. Эта мера в настоящее время уже практикуется содержателями типографий в некоторых немецких городах; синдикатом берлинских типографий она была введена лет 5 тому назад. Чтобы предупредить развитие близорукости у наборщиков, необходимо достаточное освещение, как дневное, так и искусственное; место, на котором работает наборщик, не должно было бы иметь менее 100 метр-свечей. Но для того, чтобы все меры, предлагаемые для улучшения санитарных условий Т. работы, имели надлежащий успех, необходимо известное самовоспитание в среде рабочих и воспитательное влияние старших, более опытных, на своих младших товарищей. И это относится не только до времени пребывания в мастерских, но и до жизни вне мастерской. Лишь тогда, когда простые правила личного здравоохранения завоюют себе право гражданства среди наборщиков, можно расчитывать на заметное уменьшение заболеваемости вообще и чахотки в частности между ними. Огромное значение имело бы распространение среди Т. рабочих идеи воздержания от спиртных напитков. Некоторые из приведенных здесь санитарных требований приняты во внимание в изданных в 1897 г. германским правительством правилах относительно устройства и содержания типографий.

Литература. De Neufville, «Lebensdauer und Todesursachen 22 verschiedener Stände u. Gewerbe» (1855); Holsbeck, «Historische Bemerkungen über die Buchdruckerei zu Brüssel, die Krankheiten, welche unter den Arbeitern daselbst zumeist herrschen, und die darauf bezüglichen hygienischen Vorschriften» («Annales d’hyg. publ.», XI, 1864, Ref.); Hirt, «Die Krankheiten der Arbeiter» (1871); Stumpf, «Berufskrankheiten der Schriftgiesser und Buchdrucker» («Arch. f. Heilkunde», 1875); Vogt, «Ueber die gesundheitliche Stellung des Buchdruckergewerbes in der Schweiz, mitbesonderer Berücksichtigung der Lungenschwindsucht» (1884); Müller, «Berufsarten und Lungenschwindsucht im Kanton Zürich» (1875); «Eulenburg, «Handbuch der Gewerbehygiene» (1876); Layet, «Hygiene des professions et des industries» (1875); Albrecht, «Die Berufskrankheiten der Buchdrucker» (Schmollers «Jahrbuch f. Gesetzgebung etc. im Deutschen Reiche», 1892); Albrecht, «Handbuch der praktischen Gewerbehygiene» (1894); Heimann, «Die Berufskrankheiten der Buchdrucker» (Schmollers «Jahrbuch für Nationalökonomie und Statistik», 1895); Roszahegyi, «Ueber die Luft in Buchdruckereien» («Archiv f. Hygiene», III, 1885); Heinzerling, «Anorganische Betriebe» (Weyl’s «Handbuch d. Hygiene», VIII, 1897); Pannwitz, «Hygienische Untersuchungen im Buchdruckergewerbe» («Arbeiten aus dem Kaiserl. Gesundheitsamte», XII, 3, 1896); Erismann, «Die Bekanntmachung des Bundesrates vom 31 Juli 1897 betreffend die Einrichtung und den Betrieb der Buchdruckereien und Schriftgiessereien» («Archiv f. Soziale Gesetzgebung und Statistik», XI, 1897); «Die Amtlichen Mitteilungen aus den Jahresberichten der deutschen Gewerbeaufsichtsbeamten»; Walther, Overweg u. Haselherg, «Resultate der Augenuntersuchungen an 21672 Arbeitern in verschiedenen Gewerbebetrieben» («Archiv f. Augenheilkunde», XLII, Ref. во «Враче», № 1, 1901 г.).