Дурова, Надежда Андреевна (Александр Андреевич Александров), штабс-ротмистр армии, писательница. Д. родилась в 1783 г. (а не в 1789 или 1790, как пишут некоторые ее биографы) от отца — гусарского ротмистра, родом из дворян Вятской губ., и матери — дочери полтавского помещика Александровича умерла 23 марта 1866 г. О первых годах ее жизни существуют две версии. По одной из них, Д. с младенчества вела скитальческую жизнь, так как отец ее, следуя за полком, постоянно менял местожительство. При таких условиях ни мать, ни отец не могли обратить надлежащего внимания на воспитание Д., и она была поручена заботам гусарского рядового Астахова. «Седло было моей первой колыбелью, лошадь, оружие и полковая музыка — первыми детскими игрушками и забавами», пишет Д. в своих «Записках». По той же версии Д. была привезена в г. Сарапуль в конце 1789 г., где ее отец поступил на место городничего по смерти бывшего до него секунд-майора Касиновского. В метрике 1790 г. августа 3 (№ 51) показано: «Сарапульского городничего секунд-майора Андрея Дурова родилась дочь Евгения; воспреемница дочь его, Андреева, отроковица Надежда». Этот документ дает основание думать, что другие данные о юности H. А. неверны. По этим данным обстановка, при которой родилась и воспитывалась Д., представляется в таком свете. В 80-х гг. прошлого столетия в г. Пирятине стоял кавалерийский полк, в котором, между прочим, служил бедный дворянин Андрей Васильевич Дуров. Офицеры часто бывали у полтавского помещика Александровича, и Дуров влюбился в одну из его дочерей и вскоре стал пользоваться взаимностью. Родители Надежды Ивановны (мать Д.) не согласились выдать ее за неизвестного, бедного офицера. Тогда молодые люди решились бежать и обвенчаться без родительского благословения. Когда у них родилась дочь, Надежда, они должны были подумать о средствах к существованию, так как y H. И. не было ничего, а у А. В. только маленькая деревенька Вербовка, Сарапульского уезда, Вятской губ. Иного выхода не было, как ехать в имение Александровича, с. Великая Круча (в 7 в. от Пирятина) и просить прощения за свой проступок. Горячее раскаяние и стесненное материальное положение молодой четы смягчило родителей, и они простили Дуровых. Прожив некоторое время в В. Круче, Дуровы уехали в Вятскую губ., оставив дочь на воспитание бабушки. H. A. завоевала себе симпатии обитателей Великой Кручи своей приветливостью и скромностью и прожила там до 17 лет. По тем же сведениям только к тому времени родители взяли ее к себе в Сарапуль. Как бы то ни было, но в 1801 г. мы застаем Д. в г. Сарапуле, так как в метриках о бракосочетавшихся 1801 г., октября 25, № 44, читаем: «Сарапульского нижнего земского суда дворянский заседатель 14-го класса Василий Стефанов Чернов 25 лет поял господина сарапульского городничего Андрея Дурова дочь девицу Надежду 18 лет». Через год у Черновых родился сын (об этом в «Записках» не говорится), которого назвали Иваном. Спокойная семейная жизнь Д. продолжалась недолго. В начале этого столетия Прикамская местность была далеко не спокойным местом. Татары и киргизы уже прекратили свои набеги на Сарапульский уезд, но разбойничьи шайки иногда нападали на жителей Сарапуля. Для поимки воров и охраны жителей в городе находился отряд казаков. Д. познакомилась с есаулом отряда, полюбила его и сошлась с ним. Возникли семейные неприятности, и Д. решила оставить семью, исполнив свое заветное желание — поступить в военную службу. В 1806 г. казачий отряд выступал из Сарапуля. Д., переждав два дня после его выступления, 17-го сентября, в день своих именин, оставила платье на берегу реки и в военной одежде отправилась вслед за есаулом, под видом его денщика. С началом войны 1807 г., Д. приняла участие в военных действиях вместе с коннопольским уланским полком, куда она поступила в г. Гродно под именем дворянина Соколова. Небезынтересно отметить всеподданнейший доклад, 28-го сентября 1807 г., доказывающий, что родители Д. принимали меры для возвращения дочери. В докладе этом читаем: «Коллежский советник Дуров, в Вятской губ., в г. Саратове жительствующий, ищет повсюду дочь Надежду, по муже Чернову, которая по семейным несогласиям принуждена была скрыться из дому и от родных своих, и от которой было письмо из Гродно, что она, записавшись под именем Александра Васильева сына Соколова в конный польский полк, служит товарищем и была во многих с неприятелем сражениях» и т. д. Напавши на след Д., отец и дядя ее подали прошение на Высочайшее имя о «возвращении им сей несчастной». В течение почти трех лет пол Д. оставался в армии неизвестным, и она, делая кампанию с полком, участвовала в сражениях при Гутштадте, Гейльсберге, Фридланде, где обнаружила редкую храбрость, получила юнкерский знак военного ордена и первый офицерский чин, с переводом в Мариупольский гусарский полк. Во время войны она была ранена в правую руку и, когда сняли с нее мундир, чтобы осмотреть руку, пол ее был узнан. Донесли государю; государь отнесся к ней чрезвычайно милостиво, назначил ей пенсию, разрешил именоваться Александровым и обращаться непосредственно к нему с просьбами. Вскоре после этого Д. уехала в Сарапуль к отцу (мать ее умерла вскоре после бегства Д. из дома). В 1811 г. мы видим Д. опять в рядах армии, на этот раз в уланском Литовском полку, вместе с которым она прини��ает участие в отечественной войне 1812 года. Ей пришлось сражаться под Смоленском, при Колоцком монастыре и, наконец, при Бородине, где она была контужена в ногу. После Бородинского сражения Д. была назначена бессменным ординарцем при главнокомандующем армией, князе Голенищеве-Кутузове, но, вследствие полученной контузии, принуждена была оставить полк и уехала лечиться в Сарапуль. В мае 1813 г. Д. вернулась в ряды действующей армии и приняла участие в войне за освобождение Германии, причем отличилась при блокаде крепости Модлина и осаде Гамбурга. В 1816 году, уступая настоятельным просьбам своего отца, Д. вышла в отставку с пенсионом и чином штабс-ротмистра. Выйдя в отставку, она поселилась в г. Сарапуле, где место городничего занимал уже не отец ее, а брат, Василий Андреевич. Пошловатая уездная будничная обстановка не соответствовала романической натуре Д., и она довольно часто отлучалась в Петербург. В 1819 г. Д. переселилась вместе с братом в г. Елабугу, Вятской губ.; через 10 лет, в 1829 г., снова вернулась в Сарапуль, и, наконец, в 1840 г., когда брат ее уехал в Кунгур, опять выбрала местожительством Елабугу, где познакомилась и подружилась с местным городничим, Э. О. Ерличем. В Елабуге Д. оставалась до конца своей жизни. Похороны «девицы кавалериста» почтил местный кадровый батальон приличным воинским конвоем, проводившим ее до могилы. Георгиевский крест нес офицер. Провожавших гроб было немного, потому что вынос был сделан очень рано. Последние годы жизни Д. проводила в полном уединении, не появлялась ни в каких общественных собраниях. Может быть, это происходило потому, что она жила одною пенсией, крайне незначительной (после ее смерти остался, говорят, только один рубль), а может быть, преклонные лета заставляли ее искать отдыха от такой бурной, необыкновенной жизни, какая выпала ей на долю.
От природы Д. обладала экзальтированным, восторженным характером, отличалась редкой душевной добротой и не была чужда некоторым странностям и причудам. Насколько сердечно относилась Д и к людям, и к животным, показывает ее образ жизни по выходе в отставку. В Елабуге местные жители, пользуясь ее добротой, обращались к ней со всевозможными просьбами и жалобами, часто нелепыми и неосновательными. Д. все эти прошения передавала своему приятелю Э. О. Ерличу, настаивая на их немедленном удовлетворении. Любовь Д. к животным тоже всячески эксплуатировалась голодными обывателями Елабуги и Сарапуля. Но никакие обманы и вымогательства не останавливали штабс-ротмистра: в его квартире всегда было особое помещение для бездомных и больных кошек и собак. Д. сама за ними ухаживала, сама лечила их и всячески опекала. Страсть к животным сохранилась у нее до конца жизни. Ходила Д. всегда в мужском платье, обыкновенно в синем чекмене на крючках, шароварах и фуражке на военный покрой. Только отсутствие усов и множество мелких морщин на смуглом и весьма утомленном лице, да чересчур малый для мужчины рост обнаруживали пол Д. Нужно сказать, что Д. чрезвычайно не любила, когда к ней обращались, как к женщине. Насколько ей это бывало неприятно, показывает следующий случай. Сын ее, Иван Васильевич Чернов, засватав невесту, послал ей письмо, прося благословения. Д., вскрыв конверт и увидев, что сын называет ее «маменькой», немедленно порвала письмо и не ответила на него. Брат ее передал Ивану Васильевичу судьбу письма, и тот отправил другое, чисто делового характера. Дозволение на брак было послано. Несмотря на некоторые свои странности, Д. пользовалась любовью и уважением окружающих, видевших в ней не только «девицу кавалериста», не только известную писательницу, но доброго, отзывчивого человека, всегда готового помочь словом и делом.
Что касается литературной деятельности Д., то произведения ее в свое время не только читались, но и пользовались значительным успехом, доказательством чего служат отзывы Пушкина о Д. Он признавал несомненный талант в авторе «Записок» и побуждал Д. к дальнейшей литературной деятельности. «Будьте смелы», — пишет А. С. Пушкин Дуровой, — «вступайте на поприще литературное столь же отважно, как и на то, которое вас прославило». Для нашего времени произведения Д. в значительной мере уже утратили свой интерес. Некоторая неправдоподобность и запутанность фабулы, бледность и неестественное положение героев составляют общую черту повестей и рассказов Д., черту, которую ей охотно прощали современники и которая много способствовала тому, что произведения Д. теперь почти забыты.
Писала Д. под псевдонимом Ал. Андр. Александрова и Девицы-Кавалериста. Из литературных ее трудов известны следующие:
„Записки“ (отрывок), „Современник“ 1836, ч. 2. — „Кавалерист-Девица“, происшествие в России. СПб. 1836. 8°. — „Записки Александрова“, добавление к „Девице-Кавалеристу“, М., 1839, 8°. — „Елена, T—ская красавица“, „Библ. для Чтения“ 1837 г., т. 23, кн. I. — „Граф Маврицкий“, „Библ. для Чтения“, т. 27, кн. I. — „Год жизни в Петербурге“ или „Невыгоды третьего посещения“, СПб., 1838, 12°. — „Гудишки“, ром. в 4-х ч., соч. Александрова, СПб., 1839, 12°. Посвящается кн. T. В. Юсуповой. — „Серный ключ“, черемисская повесть. Сборник „Сто русских литераторов“, СПб., т. I. — „Повести и рассказы“, в 4-х ч., СПб., 1839, 16°. — „Клад“, СПб., 1840, 16°. — „Ярчук“ или „Собака-духовидец“, СПб., 1840. — „Угол“, СПб., 1840, 12°. — „Павильон“, повесть — „Отеч. Записки“, 1839. № 2.
„Академический Месяцеслов“, 1867, стр. 98. — „Весть“ 1866, № 35. — „СПб. Ведом.“ 1861, № 3. — „Библ. Записки“, 1859, № 5, стр. 133. — „Девица-воин“, стихотв. „Маяк“, 1840, ч. 8, стр. 27. — „Голос“, 1863, № 346. — „Энциклопедический лексикон“ Плюшара. — „Настольный словарь“ Толля. — „Биографич. словарь русских писательниц“ кн. Голицына. — „Иллюстр. Газета“, 1866, т. 17. № 18, стр. 287. — „Вятские Губ. Ведом.“, 1866, № 18 и 40. — „СПб. Ведом.“, 1866, № 125. — Мордовцев: „Русские женщины XIX в.“. СПб., 1874 г. — „Воспоминания Т. П. Пассек“, т. II, стр. 333. — „Русск. Архив“, 1872, стр. 2043. — „Русский Архив“, 1872, стр. 199. — Соч. А. С. Пушкина, под ред. П. О. Морозова, т. V, 297, 348; т. VII, 401, 408. — Геннади: „Словарь“, 1, 325. — Соч. Белинского, III, 76; IV, 128. — „Библиот. для чтения“, 1840, т. 42, отд. VI, стр. 24. — „Киевская Старина“, 1886, т. XIV, стр. 398. — „Исторический Вестник“, 1860, № 2, стр. 414. — Байдаров: „Кавалерист-девица Александрова-Дурова“, СПб., 1887. — „Русская Старина“, 1890, № 9.