Ликующий вокзал (Булгаков)

В одной московской газете появилось дословно следующее объявление:

«Новость» (с левого боку). Новость! (с левого боку). Новость! (с правого). Новость! (тоже с правого).

— Четыре сбоку.

— Какая такая новость? — заинтересовался гражданин.

Новость оказалась следующего сорта:

Все в буфет Александровского вокзала!

Дешево и хорошо.

Обеды, порционные блюда и дежурные.

Вина, водки 40 градусов. Коньяки 60 градусов.

Ликеры 60 градусов.

Наливки разные рюмками и в графинах.

Тверская застава.

— Однако! — воскликнул гражданин, — хоть бы во сне увидеть, что теперь творится на вокзале после такого объявления.

Вокзал грохотал, как фабрика. У подъездов стояли прокатные автомобили, лихачи с ватными задами, таксомоторы и извозчики.

Места в буфете не хватало. Поэтому столики расставили в багажном отделении, на телеграфе и в кабинете помощника начальника станции. В воздухе стоял туман от паровой севрюжки.

Двести лакеев порхали, взмахивая салфетками, а из телеграфа доносился вой скрипок. Там 15 пар танцевали фокстрот.

Поперек окошка в кассу висела надпись:

«Поезд на Смоленск не пойдет, но зато есть свежие раки».

И был нарисован красный рак в фуражке начальника станции с позументом.

На почте красовался плакат:

«К дьяволу с письмами, сегодня блины»

Начальник станции в белом колпаке и в фартуке сидел в своем бывшем кабинете и говорил по телефону.

— Восемь раз стерлядка кольчиком. Салат Оливье шесть раз!

Дверь поминутно хлопала, влетали лакеи, бросали начальнику медные марки, вскрикивали:

— Осетрина Америкен! 5 раз! 8 бутылок очищенной, 7 единиц рябиновки!

Из дамской уборной доносились вопли. Там кого-то били бутылкой «Напареули» и чей-то голос взвизгивал:

— Я покажу тебе, как к чужим дамам приставать! Это тебе не кабак, а Большая Александровская Стрельна!

— Пст!.. человек! Пять рюмок полынной!

— Счас подаю. Сей минут!

Гражданин с чемоданом ввалился на вокзал и ошалел.

— Что ж это у вас делается такое? — робко спросил он у помощника начальника, который во фраке метрдотеля возвышался посредине зала.

— Пропадаем, гражданин! — ответил ему метрдотель. — После этого проклятого объявления вся Москва к нам хлынула. Все бросить пришлось. Сами видите, у нас теперь как в бывшем «Яре» на бывшей масленице.

— А мне в Витебск надо!

— Какой тут Витебск! У нас на витебских путях пиво лежит. Все завалили. Поезжайте, гражданин, домой. Может, с какого другого вокзала уедете, где сухо…

Это, конечно, сон, но все-таки.

Александровский вокзал, уйми своего 60-градусного буфетчика!

«Гудок», 14 октября 1925 г.