Жития святых по изложению свт. Димитрия Ростовского/Ноябрь/5

‎ Финикии^[1], в городе Эмесе, жил некто Клитофон, человек благородный, знаменитый и богатый. Жена его, по имени Левкиппия, дочь епарха^[2] Мемнона, была беcплодна и сильно скорбела об этом, так как за бесплодие ей часто приходилось выслушивать упреки от мужа, а иногда переносить брань и даже побои. Оба они были язычники, держались эллинского^[3] нечестия и особенно чтили богиню Артемиду^[4].

[82]В то время городом управлял некто Секунд сириец, который чрезвычайно немилосердно и жестоко относился к верующим во Христа. Он придумал множество различных орудий для мучения и выставил их посреди города на страх христианам. Вследствие сего многие из верующих, из боязни тяжких мучений, скрывались, а другие, смело исповедуя Христа, сами отдавались в руки мучителей и умирали за Имя Господа своего. Там был, между прочим, один инок, именем Онуфрий, который, чтобы не узнали, что он — христианин, скрыл свое иночество под нищенским рубищем и, переходя с места на место и от дома к дому, просил, как убогий, куска хлеба, а между тем, где можно было, учил истинной вере и обращал к Богу души человеческие. Таким образом пришел он и к дому Клитофона, и, стоя у ворот, начал просить хлеба. Левкиппия, видя человека, одетого в рубище и просящего хлеба, приказала одной из рабынь затворить перед ним двери: в тот день она была рассержена, так как муж нанес ей побои из-за ее бесплодия. Инок же продолжал, как это в обычае у нищих, стоять у ворот, прося милостыни. Вскоре Левкиппия смилостивилась, велела пустить старца во двор и снабдила его всем нужным. Старец, принимая милостыню, услыхал тяжкий сердечный вздох Левкиппии и спросил ее:

— Что за печаль у тебя, госпожа моя, что ты вздыхаешь так тяжко?

Она отвечала ему:

— Нет у меня, старец, детей, так как я бесплодна, и за это притесняет и гонит меня муж мой; много раздала я золота врачам и чародеям, чтобы они помогли мне и разрешили мое бесплодие, и нет мне от них никакой помощи, а только впадаю я все в большее уныние.

Старец спросил:

— Какому Богу служишь ты?

— Я служу великой богине Артемиде, — отвечала она.

— Потому-то ты и бесплодна, что не имеешь упования на Бога, могущего дать плод чреву твоему, — отвечал старец.

— Но на какого же бога мне нужно надеяться, который мог бы дать мне такую благодать, чтобы я могла называться материю? — спросила Левкиппия.

[83]— Уповай на истинного Бога Иисуса Христа, — отвечал старец, — и веруй в Него и в Безначального Отца Его и в Святаго Единосущного и Животворящего Духа.

Левкиппия спросила:

— Не о том ли Боге ты говоришь мне, Которому служат галилеяне?^[5]

— Именно о Нем, — отвечал старец, — ибо Он сотворил небо, основал землю, создал человека и всякое живое существо.

— Я боюсь, — заметила на это Левкиппия, — как бы не узнал о такой моей вере начальник области Секунд и не предал меня смерти, как сделал он со многими другими: всех верующих в Того Бога, о Котором ты говоришь, он убивает без милосердия.

— Если ты боишься начальника области, — сказал старец, — то можешь тайно служить Святой Троице: вот и я, боясь угроз мучителя, тайно служу Богу моему и, по благодати Его, надеюсь получить спасение, ибо я, как видишь, — христианин, инок и пресвитер, — изменил свой вид, чтобы не быть узнанным; по внешности для всех я — один из нищих, а на самом деле — раб Христов. Так и ты, служа Христу тайно, не лишишься чрез то спасения.

— Если я приму веру эту, отче, — спросила Левкиппия, — а муж мой останется в язычестве, то не будет ли тщетна вера моя ради неверного мужа?

[84]— Приими только знамение Христово, т. е. Святое Крещение, и веруй, не сомневаясь, в Истинного Бога, и если останешься твердою в истинной вере, то и сама спасешься и мужа своего спасешь, ибо наши Писания говорят: свѧти́тсѧ мꙋ́жъ невѣ́ренъ ѡ҆ женѣ̀ вѣ́рнѣ^[6].

Когда Онуфрий утвердил Левкиппию своими словами, она сказала:

— Отче! Можешь ли ты совершить надо мною Святое Крещение?

Он же отвечал:

— Есть ли только вода; а то уже и время приспело для того.

Приказав служанкам никому не говорить о том, что было, Левкиппия велела налить кадку воды, и тогда блаженный Онуфрий крестил ее во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа и научил ее тайнам учения христианского и всем заповедям. Когда он уходил, новокрещенная просила его не забывать ее, посещать по возможности часто и учить благочестию и молитве.

Когда инок ушел, Левкиппия приняла вид больной — для того, чтобы муж не прикасался к ней до восьми дней. Таким образом, она сохранила в чистоте благодать Святаго Духа, полученную в Крещении. По прошествии восьми дней она увидела в видении Господа нашего Иисуса Христа, распятого на кресте; и виделось ей, что она припала к ногам Его и слышала из пречистых уст Его утешительное обещание разрешить ее неплодие и даровать ей такого сына, который будет подражателем крестным страданиям Спасителя и причастником Царствия Его. Вследствие сего видения Левкиппия исполнилась великой духовной радости и возымела пламенную любовь к Богу. С того времени память о страданиях Господа никогда не покидала ее, она всегда взирала умом на распятого Христа и как бы видела Его стоящим пред собою.

Вскоре после того она стала непраздною. Муж ее чрезвычайно обрадовался этому и сказал ей:

— Теперь я знаю, что ты угодна богам: они даровали плод утробе твоей; итак, пойдем и принесем им жертву.

Тогда Левкиппия вздохнула и сказала:

— Не те боги, к которым зовешь ты меня, дали мне этот дар, но — иной Бог, Который ко мне ранее зачатия явился во сне [85]и Которого я видела пригвожденным ко кресту. И если хочешь, господин мой, Ему именно принесем мы благодарственную жертву.

— Тот Бог, Которого видела ты, — заметил ее муж, — есть Бог галилеян, о Котором я слышал от многих, что Он действительно распят был на кресте и творит дивные чудеса.

— Так почему же, — сказала она, — мы не веруем в Него, когда Он всемогущ и милостив к нам с тобою настолько, что исполнил наше сердечное желание, — разрешил мое бесплодие?

— Разве ты не слыхала, — отвечал муж, — что начальник области без всякого милосердия мучает и убивает верующих в Распятого?

— Но если нельзя веровать в Него открыто, — сказала Левкиппия, — мы будем веровать тайно и сообразно с сею верою направлять ко благу жизнь свою.

— Нет человека, — сказал Клитофон, — который бы научил нас новой вере и дал бы нам наставление, как должны мы служить тому благому Богу, Которого ты видела во сне и Который даровал Тебе способность зачатия.

Левки��пия, видя, что муж склоняется на ее сторону, рассказала ему о всем, случившемся с нею, и открыла, что она уже христианка и научена тайнам веры Христовой одним иноком. Клитофон с радостию выслушал это и пожелал креститься. Как только блаженный Онуфрий пришел в их дом посетить новокрещеную, она показала его мужу, и Клитофон был крещен святым старцем. И жили супруги во всяком благочестии и чистоте, тайно служа Господу Истинному.

Когда у них родился младенец мужеского пола, они призвали своего духовного отца и учителя Онуфрия, который и крестил младенца, при чем ему наречено было имя — Галактион. При сем святый старец изрек о нем следующее пророчество:

— Сей младенец жизнь небесную возлюбит более земной.

Когда Галактион возрос, родители позаботились об его обучении и, при помощи Божией, он быстро преуспевал во всех науках, какие изучал, а когда ему исполнилось 24 года — и уже по смерти его матери — отец пожелал, чтобы он вступил в брак и, приискав девицу, прекрасную лицом, по имени Епистиму, обручил с нею своего сына. Так как брак был отложен [86]на некоторое время, то Галактион, чтобы видеться с невестой, часто приходил к ней в гости; но он никогда не приветствовал ее, как то было в обычае — целованием, так как она не была крещена. Епистима была очень опечалена этим. Отец, видя ее печаль и узнав о причине ее, сказал Галактиону:

— Почему, юноша, ты не приветствуешь обычным целованием мою дочь, а свою обрученницу? Если ты ее не любишь, то зачем и обручался с нею?

Галактион, ничего ему не ответив, пошел к девице и сказал ей наедине:

— Епистима! Знаешь ли, почему я не приветствую тебя целованием?

Она отвечала:

— Не знаю, господин мой, и весьма скорблю об этом.

Галактион сказал:

— Так как ты не христианка и осквернена нечистою языческою верою, то я не хочу прикасаться к твоей нечистоте, чтобы не оскорбить Духа Божия; но если хочешь приобрести мою любовь, отрекись от идолов, уверуй в Бога, в Которого верую я, и приими Святое Крещение: тогда я дам тебе целование, буду любить тебя, как самого себя, назову тебя своею супругою и мы до конца проживем в любви и неразлучно.

Епистима отвечала:

— Я сделаю все, что ты велишь, господин мой: я верую в твоего Бога и желаю креститься.

Он сказал:

— Хорошо, мудрая девица, теперь я воистину начинаю любить тебя. Но так как нет никого, кто бы мог крестить тебя, ибо благочестие христианское подверглось лютому гонению, а пресвитеры и клирики — одни перебиты, другие бежали в пустыню, то необходимо мне самому крестить тебя. Итак, захвати с собою белые одежды и выйди на реку Кифос — как бы купаться, а между тем и я выйду из своего дома в поле под видом прогулки и, отыскав тебя на реке, окрещу.

Епистима вышла к реке, вышел и Галактион и крестил в Кифосе свою обрученницу во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа и научил ее молитве. Затем они разошлись, и никто не знал об их тайне. Около того же времени Галактион обратил в истинную веру одного из рабов своего тестя и крестил его, [87]как и свою обрученницу. Этот раб, по имени Евтолмий, впоследствии сделался иноком и написал настоящее житие.

Епистима, после крещения, оставалась в родительском доме, упражняясь в богомыслии и молитвах, которые она совершала тайно, ибо она скрывала от отца принятие ею христианской веры.

Когда, на восьмой день после Крещения, к ней пришел Галактион, она сказала ему:

— Дивную вещь хочу я поведать тебе, господин мой. С тех пор как я приняла Святое Крещение, часто вижу я прекрасные чертоги и в них — три лика^[7] поющих: один лик — черноризцев; другой — прекрасных дев и третий — каких-то крылатых и огненных благовидных людей; и от сего чудного видения и от сладкозвучного пения ликов сердце мое ощущает чрезвычайную радость.

Галактион, размыслив о виденном Епистимою, сказал ей следующее:

— Черноризцы суть те, которые оставили свои богатства, жен и друзей и последовали за Христом, в нищете, чистоте и терпении проходя тесный и скорбный жизненный путь. Прекрасные девы — это оставившие своих женихов и родителей и всякую мирскую прелесть — пышные одежды, имение и прочую суету и последовавшие за Христом. А крылатые мужи суть Ангелы Божии, вместе с коими те девы радуются и ликуют на небесах и славят Бога хвалебными песнями.

— О, если бы и нам Бог дал ликовать вместе с ними, — сказала Епистима.

— Если сохраним девство наше, — сказал Галактион, — и, подобно им, отречемся от мира, то и нас всеблагий Бог удостоит такой же награды.

— Если ты согласен, — отвечала Епистима, — я готова хранить девство свое, но я не желаю разлучиться с тобою, так как если разлучимся, то как будем мы в состоянии делить друг с другом нашу радость?

— Дай мне сейчас же слово, — сказал Галактион, — что ты сохранишь девство свое и вместе со мною примешь иноческий образ, и я не разлучусь с тобою ни в сем веке, ни в будущем.

[88]Епистима дала требуемое им обещание, говоря:

— Как непреложно верую я в Господа нашего Иисуса Христа, так и обещаюсь тебе исполнить желание твое, и последую за тобою, куда бы ты ни пошел.

Галактион сказал:

— Возблагодарим Бога нашего за то, что Он милостив к нам и услышал молитвы наши! Да утвердит и сохранит Он ненарушимым договор наш до конца! Вот, я ухожу в дом свой и приготовлюсь в путь; сделай и ты то же: раздай все, что имеешь, нищим, как раздам и я, и на третий день выйдем вместе из домов наших и пойдем, куда поведет нас Бог. Ты же захвати с собою и раба Евтолмия, — он человек благочестивый и будет вместе с нами иночествовать.

После сего совещания святые Галактион и Епистима разошлись и, раздав тайно все, что у них было, нищим и приготовившись к пути, вышли, как сговорились, из домов своих ночью и пошли вместе, а с ними и раб Евтолмий.

Чрез десять дней они пришли к горе, называемой Пуплион^[8], в которой был монастырь, где спасались десять иноков. В некотором отдалении от него находился небольшой женский монастырь, в котором жили четыре престарелых постницы; старшею над ними была одна диаконисса, чистой и святой жизни. Галактион и Епистима с Евтолмием, вошедши в мужской монастырь и поклонившись игумену, поведали ему о своем намерении иночествовать в этом месте. Игумен, прозревая в них призвание Божие, принял их и постриг в монашество: Епистиму он отослал в женский монастырь к четырем святым постницам, а Галактиона с Евтолмием оставил в своем монастыре и велел им проходить все обычные для монастырей послушания. И преподобный Галактион находился в полном повиновении игумену и братии и ревностно служил Богу. И кто может описать его подвиги и труды?! Его никогда не видали праздным, но всегда он — или делал что-нибудь потребное для монастыря, или молился; пост его был необыкновенный: иногда он не вкушал пищи целую седмицу; он так хранил свое [89]целомудрие и чистоту, что всячески избегал даже видеть женское лицо, и действительно не видел долгое время; много раз некоторые из братии приглашали его пойти вместе с ними посмотреть вышеупомянутую святую диакониссу, которая иночествовала девяносто лет и приносила великую пользу всем слушавшим ее поучения о спасении души, так как отличалась мудростию, назидательным словом и добродетельною жизнию, — а кстати и проведать сестру Епистиму. Но Галактион не соглашалс��, говоря:

— Довольно с меня, святые отцы, пользоваться и вашим поучением, а сестру свою я не хочу видеть до тех пор, пока не придет время, когда Сам Господь повелит мне видеться с нею.

Святая Епистима, сестра его о Христе, жила в своем монастыре при святой диакониссе, подобно Ангелу Божию, проводя время, подобно Галактиону, в подвигах и трудах и ни в чем не отставая по жизни от своего брата. Оба они были, как два светильника^[9], горящие любовию к Богу, а подвизавшиеся вместе с ними иноки поучались примером их добродетельной жизни и прославляли Отца Небесного.

Между тем гонение на христиан не прекращалось: все они были принуждаемы принести жертву идолам и отказывавшиеся сделать это подвергались мучениям. Некоторые из язычников, знавшие об иноках, спасавшихся в горе, донесли о них начальнику области Урсу. Последний тотчас послал своих воинов с приказанием схватить всех иноков и привести к нему на суд. Еще до прибытия этих воинов, святая Епистима видела в одну ночь следующий сон: ей снилось, что она стоит в царском дворце вместе с своим женихом и духовным братом Галактионом и какой-то сияющий Царь венчает их прекрасными венцами. Проснувшись, она удивлялась виденному и, с наступлением дня, послала игумену письмо с просьбою придти к ней выслушать нечто важное (так как обычно инокини не ходили в мужской монастырь, а, вместо того, игумен, бывший в обоих монастырях отцом духовным, сам приходил к постницам и удовлетворял их духовные нужды: выслушивал их исповедь, совершал у них Божественную Литургию, прича[90]щал их Святых Таин, а затем возвращался в свой монастырь). Игумен, получив письмо Епистимы, отправился в монастырь святых постниц, где святая Епистима рассказала ему свое видение во сне, бывшее в мимошедшую ночь.

Игумен сказал:

— Дворец есть Царство Небесное, Царь — Иисус Христос, Господь и Бог наш, а венцы означают воздаяния, которые ты, чадо мое, и духовный брат твой, Галактион, имеете получить в скором времени, за свои страдания и подвиги; но сначала вам предлежит много пострадать и умереть мученическою смертию. Умоляю тебя, чадо мое, не бойся жестоких мучений и не падай духом среди истязаний: знай, что за страдание тебя ожидают вечные и неизреченные блага, которые ты получишь вместе с братом твоим из рук Подвигоположника^[10].

Епистима, прослезившись, отвечала:

— Буди воля Господня: Он да устроит все относительно нас, как Ему угодно, по Своей благости!

Лишь только игумен возвратился в свою келлию, как на мужской монастырь напали посланные Урсом воины; все иноки разбежались и скрылись в пустынях и горах, остался в монастыре только один преподобный Галактион, которого воины и схватили, застав его в келлии читающим Слово Божие. Точно так же бежали из своих келлий и скрылись и святые постницы вместе с Епистимой. Только одного святаго Галактиона, ꙗ҆́кѡ ѻ҆вча̀ на заколе́нїе^[11], повлекли к Урсу на суд и мучение. Но преподобная Епистима, скрывавшаяся с другими девственницами в пещере, узнав, что ее жених и брат схвачен язычниками и отведен на мучение, с плачем упала к ногам святой диакониссы, говоря:

— Умоляю тебя, госпожа моя, отпусти меня, чтобы я могла пойти вслед за господином моим Галактионом: ибо я слышала, что его взяли воины и повели к начальнику области на му[91]чение, и не могу быть вдали от него; сердце мое болит по нем, и хочу вместе с ним умереть за Христа Господа нашего.

Диаконисса отвечала:

— Нет, дитя мое Епистима, не ходи за ним и не предавайся в руки язычников, чтобы не попасть тебе во вражьи сети: ты молода, и я боюсь за тебя, как бы из страха мучений ты не отреклась от Христа и не погубила чрез то своего девственнического подвига; тогда ни к чему не послужат и все твои иноческие подвиги, и ты лишишься надежды на спасение.

— Я не могу жить без Галактиона, — сказала на это Епистима, — чрез него я узнала Христа, моего истинного и человеколюбивого Бога, его руками я омыта в воде крещения от языческой нечистоты, он направил меня на путь спасения и привел в сей иноческий образ и в вашу святую обитель, его молитвы помогали мне во всех моих нуждах, он — мой обрученник, и брат, и учитель, и отец по Боге, и хранитель моего девства, и я не могу разлучиться с ним ни в этом веке, ни в будущем, но пойду и умру вместе с ним. Если он положит душу свою за Истинного Бога, положу свою и я; пусть кровь его прольется вместе с моею за Создателя всех, — вместе с ним пойду я и предстану пред престолом Царя славы, Которого я видела во сне и Который нас вместе и увенчал… Пусти меня, госпожа, пусти и молись за меня!

Диаконисса, видя ее слезы и пламенную любовь к Богу и своему обрученнику, сказала:

— Будь благословенна Господом, дочь моя, и да будет благословен весь путь твой! Да совершишь ты свой страдальческий подвиг, подобно блаженной Фекле^[12]. Итак, иди в этот блаженный путь, и рука Господня укрепляющая да будет с тобою!

После сего блаженная Епистима, облобызавши святую диакониссу, свою духовную мать, и всех сестер, поспешно отправилась вслед за своим любимым братом.

Догнав воинов и увидев святаго Галактиона, которого вели связанным, она воскликнула:

[92]— Возлюбленный мой господин и брат! Учитель мой, наставивший меня ко спасению, чрез которого я познала Христа, Истинного Бога, подожди меня, не оставляй одинокою убогую сестру и рабу твою! Возьми меня с собою на мучение, меня, которую ты извел из идольского заблуждения и всей мирской суеты, веди меня, введенную тобою в подвиг иноческий, к венцу мученическому! Вспомни, как ты обещался мне не оставлять меня ни в этом веке, ни в будущем!

Сопровождавшие Галактиона воины бросились к Епистиме и схватили ее. Галактион, увидев Епистиму, до такой степени обрадовался ее твердому решению пострадать за Христа, что от радости прослезился. Он от всего сердца возблагодарил Бога, давшего сестре его такую твердость и такую пламенную любовь к Богу, и тайно молился за нее, чтобы Господь до конца подкрепил ее в подвиге страдания и чтобы она не устрашилась жестоких мук.

Воины, связав ее вместе с Галактионом, с которым она давно уже была связана союзом духовной любви, повели их к начальнику области. На пути Галактион поучал Епистиму, говоря:

— Смотри, сестра, не прельщайся какими бы то ни было соблазнами лукавого мира сего, не бойся и мучений: недолго здесь потерпим мы, но получим за это вечные венцы от Господа нашего в чертоге небесном.

Святая Епистима отвечала ему:

— Я пойду следом за тобою, господин мой, и буду поступать так же, как и ты, и я верю, что Господь наш не оставит нас, но и тебя укрепит, и мне слабой поможет понести за Него равные с тобою муки, равно пострадать и умереть, да насы́щꙋсѧ с тобою, внегда̀ ꙗ҆ви́ти ми сѧ сла́вѣ є҆гѡ̀^[13].

Беседуя таким образом, они достигли до двора Урса. Навстречу воинам вышел слуга и сказал, что начальник велел сторожить христиан до утра. Поэтому воины всю ночь держали святых связанными.

Наутро Урс явился на суд и, когда ввели к нему Галактиона и Епистиму, взглянув на них, сказал:

— Кто вы, черные?

[93]Святый Галактион отвечал:

— Мы — христиане и черноризцы.

Урс спросил:

— А кто такой — Христос?

— Христос есть Истинный Бог, сотворивший небо и землю и все, что в них, — отвечал святый.

— Если ваш Христос сотворил все, — продолжал Урс, — то что же такое — наши боги и что они сотворили?

— Ваши боги, — отвечал Галактион, — камень и дерево, они — тленные вещи и ничего не создали, но их самих создает рука человеческая, а вы поклоняетесь делу рук человеческих и почитаете за богов тех, которых вы сами сделали из различных веществ.

Разгневанный Урс приказал присутствовавшим при допросе раздеть Галактиона и жестоко бить его жилами за хулу на богов.

Когда Галактиона били, святая Епистима плакала и упрекала начальника.

— Немилосердный мучитель! — говорила она. — Не стыдно ли тебе мучить ни в чем неповинного раба Божия и покрывать ранами и без того иссушенное постом тело его?

Урс же сказал:

— Разденьте и ее и бейте сильнее.

Когда бесстыдные слуги срывали с нее иноческие одежды и обнажили ее до власяницы, святая сказала мучителю:

— Будь проклят, бесстыдный мучитель! С детства моего никто не видал наготы моей, и ты приказываешь обнажить меня при всех. Пусть же ослепнут ваши греховные очи, чтобы не видели вы моей девической наготы!

Лишь только сказала это святая, как князь и все окружавшие его ослепли, и каждый руками отыскивал стены и проводника, и не было никого, кто бы видел свет. Все пришли в ужас и воскликнули:

— Спаси нас, раба Христова, от сей тьмы, и мы уверуем в твоего Бога!

Тогда святая помолилась Богу, и все опять стали видеть, при чем пятьдесят три человека из присутствовавших действительно уверовали во Христа. Но Урс, хотя и прозрел телесными очами, — духовными ослеп еще более, ибо, наущаемый [94]диаволом, он приписал это чудо не Господу Иисусу Христу, а своим ложным богам.

«Мы похулили, — думал он, — в уме наших великих богов и, разгневавшись за это, они наказали нас, чтобы мы были осторожнее и не осмеливались думать о них что-либо дурное. Так не пощадим же этих явных хулителей и отмстим бесчестящим богов наших».

И Урс велел вбить мученикам под ногти на руках и на ногах заостренные спицы. Святые мужественно терпели эту муку и восклицали:

— Христу, Единому Истинному Богу, служим, а ложных богов отвергаем!

После сего Урс приказал отрубить им руки.

Они воскликнули:

— Бл҃гослове́нъ гдⷭ҇ь бг҃ъ наш, наꙋча́ѧй рꙋ́цѣ наши на ѡ҆полче́нїе, пе́рсты наши на бра́нь. Млⷭ҇ть наша и҆ прибѣ́жище наше, застꙋ́пникъ наш и҆ и҆зба́витель наш^[14], избавляющий нас из рук врагов наших!

Тогда Урс велел отрубить им и ноги, после чего они воскликнули:

— Воскрⷭ҇нѝ, гдⷭ҇и, помозѝ на́мъ и҆ и҆зба́ви на́съ и҆́мене ра́ди твоегѡ̀^[15]. Ты знаешь, Владыка, что, горя любовию к Тебе, мы последовали за Тобою и шествовали путем страданий; теперь же изведи нас в вечный покой, и да станут ноги наши в небесных обителях Твоих, где предстоят пред Тобою все, благоугодившие Тебе!

И они опять возвысили голос, говоря:

— Да будут прокляты языческие боги и все, служащие им!

Тогда Урс сказал:

— Нечестивцы сии все еще не перестают хулить наших богов! Вырежьте им языки, чтобы более они не произносили хулы!

Тогда святым отрезали языки. Но хотя умолкли уста исповедников Христовых, сердца их не переставали взывать к Богу. Наконец, мучитель велел отсечь им головы. Их вынесли за ограду двора, усекли мечем и бросили тела их непо[95]гребенными. Но Евтолмий, раб тестя Галактиона и сподвижник обоих святых, следовал за ними издалека, когда они были схвачены и ведены на суд, переменив свое иноческое одеяние на мирское, чтобы не быть узнанным. Он видел их страдание и кончину и, взяв тайно их святые мощи, оплакал их и с честию предал погребению. Он же описал и житие и доблестное страдание их на пользу читающим и слушающим и во славу Богу, в Троице Святой славимому, Отцу, и Сыну, и Святому Духу, во веки. Аминь.

Мч҃нкъ хрⷭ҇то́выхъ полкѡ́мъ причто́стесѧ, до́брѣ хра́брствовавшымъ, свѣ́тлѡ подвиза́вшесѧ галактїѡ́не сла́вне съ чⷭ҇тно́ю сꙋпрꙋ́жницею, и҆ сострада́вшею тебѣ̀ є҆пїсти́мою: є҆ди́номꙋ бг҃ꙋ непреста́ннѡ моли́тесѧ ѡ҆ всѣ́хъ на́съ.

‎вятый Иона, в мире Иоанн, родился в конце XIV столетия. Когда ему было три года, его мать по воле Божией предала Господу свою душу, а через четыре года после сего семилетний отрок остался полным сиротою. Но Господь не оставил его без Своего попечения. Он вложил мысль одной добродетельной вдовице — Наталии Медоварцевой взять к себе бедного сироту на воспитание. С материнским попечением она заботилась об отроке Иоанне, которой от рождения был слаб здоровьем и требовал хорошего и бдительного ухода. Наталия Медоварцева кормила, одевала отрока. Не оставила она его и без пищи духовной: она отдала его на обучение одному дьяку, у которого училось много других детей. Слабый от рождения, робкий вследствие бедности, святый отрок с самого поступления в училище сильно отличался от своих товарищей. Он не [96]принимал участия в шумных детских играх, любил тишину и уединение, со всем усердием и старанием стал учиться и своими быстрыми успехами и добротою нрава все сильнее снискивал себе любовь у своей приемной матери.

Однажды товарищи святаго Иоанна, после вечерни, стали играть на улице. Благочестивый отрок был тут же. Он не принимал участия в игре своих сверстников, а только наблюдал за ними. В сие время на улице показался какой-то неизвестный до сих пор в Новгороде человек, которой походил на юродивого. Это был святый Михаил Клопский^[16]. Пришедший из далекой области, никому еще до сих пор неизвестный в Новгороде, никого из жителей не знавший, он в первый раз был в Новгороде, еще до поступления своего в Клопский монастырь. Завидев человека, идущего в странном одеянии, дети толпой кинулись к нему, стали рассматривать его. Наиболее резвые стали смеяться над святым мужем, а иные даже бросали ему под ноги камни и сор. Святый Иоанн стоял вдали на улице. День клонился к вечеру. Уже сумерки спустились на землю и все окружающее стало скрываться во мраке. Но светло и ясно провидел святый Михаил будущее блаженного отрока. Не обращая внимания на шум и шалости детей, он направляется к Иоанну, берет его за волосы и, приподняв его выше себя, говорит:

— Иван, прилежно изучай книги: быть тебе архиепископом в Великом Новгороде!

После сего он обнял ребенка, поцеловал его и удалился. Так святый Михаил, не зная прежде имени ребенка, предрек то, что действительно исполнилось через 50 лет, спустя 4 года после блаженной кончины самого святаго Михаила.

Между тем отрок Иоанн, достигнув совершеннолетнего возраста, решился посвятить себя служению Господу. Еще с самого детства он строго соблюдал все заповеди Христовы и любил уединение. Теперь он вознамерился принять на себя иноческое пострижение. В 50 верстах от Новгорода среди больших лесов, вдали от человеческого жилища, находилась Отняя пустынь. Сюда то и поступил святый Иоанн. Архимандрит сей обители Харитон с любовью принял прибывшего и постриг его в иноки, дав ему имя Ионы. Строгую и суровую жизнь, [97]исполненную великих иноческих подвигов, стал вести святый Иона. Его подвиги изумляли братию, так что иноки после смерт�� Харитона избрали единодушно святаго Иону игуменом своей обители. На новой должности блаженный показал себя мудрым правителем, настоящим пастырем, кротким руководителем и опытным наставником. Слава о его трудах и подвигах быстро распространялась; вскоре о нем стало известно и в Великом Новгороде. Многие жители Новгорода и других мест стали приходить к святому, назидались его мудрыми наставлениями, просили его молитв и благословения. Многие стали делать пожертвования в обитель, так что под мудрым управлением святаго Ионы скудная и бедная доселе средствами Отняя обитель стала процветать, число иноков ее умножалось, и все они подражали по мере сил своих святому Ионе.

В 1458 году скончался святитель Новгородский Евфимий. Оплакиваемый всем народом, сей пастырь, пользовавшийся любовью и уважением, был с честью похоронен^[17].

Новгородские граждане единодушно желали видеть на архипастырском престоле святаго Иону. Тягостно было ему оставлять тихую Отнюю пустынь, но он не решался противиться желанию народному. В 1458 году он прибыл в Новгород, а в 1459 году был возведен в сан архиепископа Новгородского всероссийским митрополитом святым Ионою^[18]. Новый архиепископ был украшен всеми добродетелями, так что новгородцы увидели в нем вполне достойного преемника почившего святи[98]теля Евфимия. Святый муж отличался своею любовью к пастве, особенно же он защищал бедных и сирых, памятуя о своем сиротстве. На нем вполне исполнились слова Иова: ᲂу҆ста̀ вдѡви́ча бл҃гослови́ша мѧ̀, ѻ҆́ко бѣ́хъ слѣпы̑мъ, нога́ же хрѡмы́мъ: а҆́зъ бы́хъ ѻ҆тецъ немѡщны́мъ^[19]. Не было человека, кто бы мог дурно отозваться о святителе; все любили и желали его видеть, все, кто слышал его, получали наслаждение. Занимая такой высокий престол, он был со всеми кроток и прост. Всем он старался оказать какое-либо добро, дать мудрый совет. Не только одни новгородцы уважали своего владыку, но даже и московские князья любили святаго Иону, почитали его и нередко посылали ему послания и получали от него совет. Ибо часто святитель пророчески предсказывал будущее и слово его всегда в точности исполнялось. А в то время Московские князья Василий Темный и сын его Иоанн III^[20] особенно недоверчиво относились к новгородцам, которые не могли забыть о прежней своей независимости от Москвы и посему не раз навлекали на себя гнев царский. Святитель Иона, пользовавшийся таким уважением у Великих князей Московских, защищал своих сограждан и смягчал царский гнев. Сами Новгородцы просили у него ходатайства пред князьями московскими; часто также он своим властным словом прекращал их постоянные неурядицы и взаимные раздоры.

Святителю приходилось нередко вступать в дела гражданские. Вскоре после его вступления на престол начались нестроения и в Церкви. Из Рима прибыл в Литву ученик лже-митрополита Исидора и вступил в управление Западно-Русской Церковию. В Москве был созван Собор, где было постановлено — не признавать его митрополитом. Сам Новгородский пастырь не был в Москве на сем Соборе. Но митрополит Московский прислал ему соборное определение и увещавал его крепко стоять за Православие, укреплять в истинной вере свою паству, а заблуждших убеждать и обращать к Истине.

Часто святителю приходилось усовещавать своих сограждан. В 1460 году в Новгород прибыл Великий князь Московский Василий с двумя своими сыновьями, Юрием и Андреем. На [99]сей раз он прибыл в Новгород с ��иром, ибо желал поклониться новгородским чудотворцам и собрать подать с жителей. Несколько лет тому назад он же приходил под Новгород с сильным войском и наказал новгородцев за их приязнь к его врагам. Некоторые жители, помня сие, составили дерзкий замысел умертвить князя. Когда святитель узнал о таком безумном намерении, он немедленно явился в собрание заговорщиков.

— Безумцы, — сказал им святитель, — что вы замыслили? Если вы и убьете Великого князя, то чего вы добьетесь? Только одно несчастие и бедствие навлечете на Новгород. Его старший сын Иоанн, сведав о вашем злодействе, немедленно явится с сильным войском и опустошит страну.

Сие увещание сильно подействовало на заговорщиков; они сами ясно поняли свое положение.

Новгородцы с честью приняли Великого князя. Святитель также оказывал ему свое уважение. Великий князь часто беседовал с блаженным архипастырем и исполнял все его советы. Он полюбил его как своего отца и слушал его во всем. Особенно он уважал святителя за его добродетельную жизнь. Во время пребывания в Новгороде Великого князя произошло дивное исцеление княжеского постельничего у раки мощей святаго Варлаама Хутынского^[21]. Этот молодой человек из рода бояр рязанских внезапно сильно занемог. Силы его быстро истощались. Наконец он, казалось, совсем умер. Когда его поднесли к раке мощей святаго Варлаама, он вдруг ожил и стал совершенно здоровым. Сие удивительное чудо произошло на глазах самого Великого князя, его бояр и других лиц. Прибывшие в Новгород признали, что сей город пользуется особенным покровительством свыше. Святитель Иона тут же повелел записать сие чудо на память потомкам и возложил сие дело на прибывшего со Святой горы Пахомия Логофета. Спустя некоторое время, князь отправился обратно в Москву. Прощаясь со святым пастырем, Великий князь приглашал его на совещание в Москву.

Вскоре святителю пришлось отправиться туда. Князь разгневался снова на жителей Новгорода. Некоторые вельможи стара[100]лись усилить нерасположение князя к новгородцам. Святый Иона, желая утолить гнев его, несмотря на свои годы, отправился в Москву, пренебрегая всеми трудностями далекого пути. Приближаясь к сему городу, он вспомнил великого защитника Русской земли — преподобного Сергия Радонежского^[22], и дал обет по возвращении построить храм во имя сего славного подвижника и дивного угодника Божия. За 5 верст от Москвы святителя встретили бояре и несколько игуменов. Когда же святитель прибыл в город, митрополит Московский принял его с любовью. На княжеском дворе уже давно ждали святаго архиепископа. Здесь его встретили бояре. На лестнице в великокняжий терем его взяли под руки дети Василия Васильевича. Сам князь был весьма рад видеть пред собою мудрого владыку. Он принял дань и подарки, которые святитель привез с собою из своего города. Во все время пребывания святителя в Москве Великий князь оказывал ему полное уважение. Он часто призывал его к себе, беседовал с ним о разных делах гражданских и церковных. Однажды он призвал к себе святителя новгородского и митрополита Московскоего и высказал свое недовольство на новгородцев. Он жаловался на них святому Ионе за то, что они готовы стать на сторону врагов Русской земли — литовцев, оказывая мало уважения ему — Великому князю, и даже сказал, что намеревается идти с войском на мятежных новгородцев, чтобы раз навсегда положить предел их смутам и своевольствам. Святитель Иона, как истинный пастырь, стал горячо заступаться за своих духовных чад; говорил князю, что ему многое передают неправильно, стараясь возбудить его гнев. Он просил Василия не обращать внимание на речи завистливых клеветников, не увлекаться гневом, но помиловать новгородцев.

— Великий государь, не позволяй гневу овладевать твоим сердцем, не внимай клеветникам и завистникам, не карай многих невинных из-за горсти виновных, но отечески вразуми жителей нашего города и окажи им свою любовь и милость. Если же ты, не внимая мольбам нашим, строго станешь взыскивать с жителей Новгорода, то опасайся, чтобы и между тво[101]ими чадами не возникло разделения. Нет, князь, не подвигнись по клевете на твою отчину, но милостиво воззри на твой народ. Не возлагай на него новых даней и повинностей. Знай, что уже дни твои приближаются к концу. Сын твой Иоанн воссядет на престоле великокняжеском после тебя. Вместе с своей паствой я буду возносить о нем молитвы Господу, да избавит его всесильная десница Божия от насилия безбожных татар, да возвысит его над всеми врагами и укрепит его державу, если он будет соблюдать заповеди Господни и с кротостью будет управлять своей землей.

Слова сии сильно обрадовали Великого князя, заветной мечтой которого было освобождение от ига татарского. Зная, что предсказания святаго архиепископа в точности сбываются, Василий обещал святителю Ионе отложить всякий гнев на новгородцев и даровать им мир. Он дал в сем слово архиепископу пред митрополитом. По окончании сей беседы новгородский архипастырь прослезился. Недоумевая о сем, Великий князь и митрополит спросили святителя о причине его слез.

— Кто может, — ответствовал им святый, — унизить и смирить такой сильный и многолюдной город, как наш? Только сами граждане своими усобицами. Лишь о том молю Господа, чтобы не было сего во дни мои.

Так святый Иона ясно предвидел будущее падение Новгорода. Зная сие, он испросил у Василия и его сына Иоанна право суда для любимой Отней обители. Князья охотно исполнили просьбу святителя. Они дали ему грамоту с великокняжеской своей печатью.

Великий князь так твердо верил словам Новгородского владыки, что тогда же написал духовную. Назначив в ней уделы своим сыновьям и супруге, великий князь определил в ней собирать дань для татар только до тех пор, пока они еще имеют власть над Русской землей. «Но наступит время, — говорит здесь Василий, — когда власть их рухнет, и Господь избавит русских князей от их ига — тогда князья уже не должны более вносить Великому князю дани для уплаты ордынскому хану».

После сего святитель Новгородский отправился к своей пастве. Князь и бояре с честью провожали уважаемого архипастыря. С неменьшей любовью встретили граждане новгородские [102]своего Владыку, который так горячо ходатайствовал за них перед Великим князем. Прибыв в свою епархию, святитель немедленно исполнил данное им обещание — построил первый в Новгороде храм в честь преподобного отца нашего Сергия Радонежского. Он со всяким благолепием украсил новый храм, снабдил его Богослужебными книгами и иконами и часто посещал его. Святый Иона много заботился о духовном просвещении своей паствы; сам отличаясь большой начитанностью и глубоким знанием Божественного Писания, он желал, чтобы и духовные его чада могли поучаться и иметь для назидательного чтения описание знаменитых подвижников Новгородской области. Для сего, по согласию с митрополитом всероссийским святым Ионою, Новгородский архипастырь поручил прибывшему со Святой Горы ученому иноку Пахомию Логофету пересмотреть и написать некоторые жития святых. Кроме того до нас дошло несколько богослужебных книг, писанных по благословению архиепископа Ионы.

Вскоре после возвращения из Москвы Митрополит всероссийский Иона прислал послание блаженному святителю Новгородскому. Чувствуя приближение своей кончины, митрополит Иона еще раз желал увидаться с новгородским Владыкой и насладиться его духовной беседой. Вместе с тем митрополит просил святаго Иону, чтобы он принял лично участие в избрании достойного ему преемника и предал его самого погребению. Прочитав сие послание, святый Иона прослезился и воскликнул:

— Великой благодати лишается нын�� Москва, а вместе с нею — и вся Русская земля.

Однако, удрученный годами и болезнью ног, сам святый Иона не мог отправиться в Москву. Он послал святителю Московскому грамоту, в коей, утешая его, писал:

«Не скорби, что нам нельзя повидаться теперь, ибо мы свидимся уже в той жизни, по отшествии из бренного тела. Радостно будет тогда наше свидание, ибо мы восприимем тогда мзду от Самого Пастыреначальника».

Избрание преемника святый Иона предоставлял Господу и освященному Собору:

— Кого Дух Святый изберет и благословит, того и я буду готовь принять!

[103]Святый митрополит Московский Иона преставился 31 марта 1461 года. Зная святость его жизни, святитель новгородский поручил вышеназванному Пахомию Логофету составить канон. Вскоре после сего святитель Московский был причислен к лику святых.

В 1462 году, по смерти Василия, на престол великокняжеский вступил сын его Иоанн III. Святый Иона отправился по делам в Москву к новому князю. Он напомнил ему о том, что предрек еще его отцу, прибавив:

— Не презрит Господь молитвы стольких угнетенных, он рассеет орду, но пусть государь пребывает в благочестии и твердо хранит Заповеди Божии.

В то же время святитель просил великого князя подтвердить прежнюю грамоту для Отней пустыни, чтобы сия обитель имела право суда. Иоанн, глубоко уважавший святителя, охотно исполнил его просьбу. Он подтвердил грамоту, данную его отцом, и приложил к ней печать с своим собственным изображением.

В то время произошло печальное разделение Русской Церкви. Григорий, посвященный в епископы в Риме, объявил себя митрополитом Русским и, принятый благосклонно королем Польским, стал управлять церковными делами в юго-западной России, подвластной тогда польскому королю. О сем деле многие православные и сам Великий князь писали святителю, прося его содействия и поддержки. Святый Иона, сам твердый в Православии, всячески противодействовал такому разделению и много поучал свою паству, убеждая ее не оставлять старой веры православной и оставаться верной престолу Московского митрополита; как истинный пастырь, он смело и безбоязненно разрушал все происки врагов Православия и охранял свое словесное стадо.

Немало трудов понес святый Иона. Своим мудрым словом, своей любовью, он не раз погашал раздор между новгородцами и псковичами. Жители Пскова, тяготясь зависимостью от новгородского Владыки, стали просить, чтобы Великий князь назначил им в Псков особого епископа. Они даже захватили часть земель и угодий, которые принадлежали архиепископу Новгородскому. Но Великий князь не исполнил их просьбы, повелев им во всем повиноваться блаженному святителю новгородскому [104]и возвратить несправедливо ими захваченное. Псковичи так и сделали. Много содействовал сему своим примером и сам святый Иона. Он даже не потребовал от Псковичей никакого вознаграждения за убытки, причиненные ими архиерейской кафедре. Видя его любовь и бескорыстие, большая часть псковичей стала еще больше уважать его и оказывать ему должную честь.

Святый Иона много заботился о построении и украшении храмов Божиих. Кроме построения храма в честь преподобного Сергия Радонежского, святитель заботился о своей любимой Отней обители, где начались его иноческие труды и подвиги. Он построил здесь каменный храм во имя Трех Святителей и великолепно его украсил. Для сего он вызвал самых лучших иконописцев и щедро расточал свое имение, чтобы обильно снабдить новый храм священными предметами и книгами. К сей церкви он пристроил еще другую — в честь Крестителя Господня Иоанна Предтечи, имя которого он носил еще в миру. В сем храме он собственными руками ископал себе гроб и завещал предать здесь погребению свое тело. В Отней обители святый архипастырь построил еще храм во имя святителя Николая. В самом Новгороде он возобновил и украсил Димитриевскую церковь на Торговой стороне, по преданию, первоначально построенную в память победы Димитрия Донского над Мамаем.

За благочестивую жизнь мудрого святителя уважали не только Великие князья Московские, но даже Тверские, Смоленские, Полоцкие и Литовские. Новгородская область, управляемая святым Ионою, пользовалась во все время святительства сего блаженного миром и особым покровительством свыше. Граждане, внимая его поучениям, имели любовь друг к другу; даже самая земля отличалась тогда особенным плодородием. Все сие было по молитвам святаго. Только однажды Новгородская и Псковская земля подверглась страшному бедствию. С конца 1466 года открылось моровое поветрие, которое известно под именем «Симоновского мора». У больных опухали железы, и на третий или четвертый день они умирали. В следующем 1467 г. болезнь вспыхнула с новой силой. Во всей Новгородской земле умерло 220 652 человека. Великая скорбь и смятение охватили жителей. Но еще более болел душой за своих духовных чад сам архипастырь. Он утешал их и непрестанно молился Господу [105]о прекращении сего страшного бедствия. И молитва его была услышана. В Неревском конце при Зверинском монастыре было устроено большое кладбище для погребения умерших. Однажды во время молитвы святитель услышал глас:

— Ступай с крестами в сопровождении всего освященного собора в Неревский конец в Зверин монастырь в храм Покрова Пресвятой Богородицы на кладбище. Ступай туда, где явился образ святаго праведного Симеона Богоприимца. Поставь там в честь его храм, и мор прекратится.

Святитель возвестил о сем гражданам и утром, 1 октября, в день памяти Покрова Пресвятыя Богородицы, Новгородцы были свидетелями нового дивного чуда. В сей день святитель со всем своим клиром и гражданами направился в указанное место и, преклонив колена пред иконою Симеона Богоприимца, со слезами молился Господу об утолении гнева небесного. В сие время народ стал сносить бревна, и в один день была построена церковь. Святый Иона в тот же день освятил ее и совершил в ней Божественную Литургию. С того дня моровое поветрие прекратилось. В следующем, 1468 г. святитель Иона на месте сей деревянной церкви воздвиг каменный храм в честь праведного Симеона, который сохраняется и до сего дня, свидетельствуя о неизреченной милости Божией.

В то время начал основываться Соловецкий монастырь. Святитель Иона оказывал великую помощь и содействие новой обители. Вместе с мирскими властями Новгорода он дал святому Зосиме грамоту, по которой отдавал во владение новой обители весь Соловецкий остров со всеми угодьями.

Много добра оказывал всем Новгородский святитель; немало трудов ему пришлось перенести. Чувствуя приближение своей кончины, он написал духовную, где завещал похоронить тело его в Отней обители. Причастившись святых Таин, он мирно отошел ко Господу 5 ноября 1470 года. С подобающею честью Новгородская паства предала погребению тело своего любимого пастыря, наставника и заступника. Честно́е тело его было положено в Отней обители в могиле, приготовленной им самим при церкви святаго Иоанна Предтечи. До сорока дней братия не закрывали землей могилу. Господу было угодно прославить нетлением останки Своего славного угодника. Братия Отней обители и другие лица сильно дивились, когда видели, [106]что тело святителя не издавало ни малейшего запаха тления. Уже прошло сорок дней со дня кончины праведника, но никто не ощущал запаха гниения. Тогда братия, твердо веруя, что Господу будет угодно открыть мощи Своего угодника, не покрыла гробницы землею, а только сделали из дерева поверх могилы возвышение. Сие чудо было тем более удивительно, что место, где стояла церковь, было низко и земля там была влажна и сыра.

Действительно, надежды верующих не были напрасны. Прошло уже около ста лет, когда Господь благоизволил чудесно прославить Своего верного служителя и подвижника. Это было самое тяжелое время для жителей Новгорода. При царе Иоанне Васильевиче Грозном и при архиепископе Новгородском Леониде 13 сентября утром в Отней обители вдруг загорелась хлебопекарня. Сильный ветер много способствовал пожару. Пламя, охватив все монастырские храмы, с неудержимой силой распространялось все далее и далее. Огонь даже охватил Предтеченскую церковь, где была гробница с мощами святаго Ионы. Видя такую опасность, двое простых людей, чтивших память святаго архиепископа, бросились в Предтеченскую церковь, разобрали деревянное покрытие над гробницей и вынесли ее на монастырскую площадь. Тяжелый дубовый гроб показался им необыкновенно легким. Между тем огонь охватил все здания, бывшие около монастырской площадки, так что грозил самым мощам. Но удивительное зрелище представилось тогда всем: огонь почти совсем окружил гробницу, но нимало ее не повредил. Некоторые пытались было унести гробницу, но не могли ее поднять. Тогда все поняли, что сам Господь невидимой Своей силой хранит мощи святаго от огненного запаления.

Милосердый Господь благоволил и по смерти святителя прославлять его: от гроба его истекает река чудотворений. Всякий, кто припадал к раке мощей его или с верою призывал в молитвах его святое имя, получал исцеление, каким бы ни был одержим недугом. Упомянем здесь о важнейших чудотворениях святаго Ионы.

Инок Отненской обители Сильвестр с послушником Климом был однажды послан в Москву для подтверждения прежних царских грамот, кои он вез с собою. От Вышнего Волочка посланные отправились далее на лодке. Вместе с ними ехал [107]один богатый купец. Кормчий, побуждаемый диаволом, решил воспользоваться деньгами, которые имел при себе купец. В бурном месте реки он направил лодку на камень. Лодка опрокинулась, и все бывшие в ней упали в воду. Кормчий за свой злой умысел был наказан праведным судом Божиим: он потонул, все же прочие стали один за другим выплывать к берегу. Спасся и послушник Клим. Наконец все собрались на берегу, не видно было только одного инока Сильвестра. Он не умел плавать. Все уже были уверены, что он погиб, как вдруг увидели свою лодку, прибитую волнами к берегу и в ней — старца Сильвестра. Сие чудо поразило всех. Радовались иноки о своем спасении; одно печалило их: царские грамоты вместе с другими вещами пропали при крушении. Немало горевали они о том и взывали к святителю Ионе, прося его помочь им, и молитвы их были услышаны: при вечернем сумраке они заметили на поверхности реки какой-то плывший к берегу предмет. Осенив себя крестным знамением, Клим бросился в волны, и, подплыв, к великой своей радости, увидел кожаную сумку в которой они везли царские грамоты. Вода чудным образом не испортила грамот; даже подписи царские были в полной сохранности. Возблагодарив Господа и Его угодника святаго Иону, они отправились в дальнейший путь и, прибыв в Москву, скоро с успехом исполнили возложенное на них дело.

Однажды, в смутное время, по реке Волхову плыли казаки, которые опустошали деревни и грабили жителей, не щадя никого. Они приблизились к монастырскому селению и уже намеревались напасть на него. Атаман спросил: кому принадлежит это селение. Один крестьянин, по имени Георгий, ответствовал:

— Это селение принадлежит Отненской обители, святому отцу и великому чудотворцу Ионе, архиепископу новгородскому.

Услышав имя святителя, атаман строго наказал своим товарищам — никого и ничего не трогать в сем селении. Когда его спросили, почему он запрещает им это, он сказал:

— Однажды на меня прогневался государь и велел казнить меня смертию, а я, окаянный, вспомнив о великом и милостивом чудотворце Ионе, со всеусердием, как только мог, вознес к нему свою недостойную молитву, чтобы он заступил меня от царского гнева. В сие самое время и было получено от царя [108]повеление об отмене моей казни. С той поры я постоянно благодарю своего скорого заступника святаго Иону.

Много и других чудес произошло от мощей святаго Ионы. Будем и мы всегда призывать в молитвах сего славного святителя, славя Триединого Бога. Аминь.

И҆справле́нїе вѣ́ры, и҆ ѡ҆́бразъ кро́тости, и҆ ꙗ҆́коже са́дъ посредѣ̀ раѧ̀, прпⷣными дѣ́лы твои́ми мі́р просвѣща́еши, и҆ сегѡ̀ ра́ди къ чⷭ҇тнѣ́й ра́цѣ твое́й любо́вїю прикаса́емсѧ, и҆ вѣ́рнѡ вопїе́мъ: предста́ни въ по́мощь воспѣва́ющымъ па́мѧть твою̀ свѣтоно́снꙋю, ѻ҆́тче і҆ѡ́но, и҆ молѝ сп҃сти́сѧ дꙋша́мъ на́шымъ.

Свы́ше прїѧ́лъ є҆сѝ бж҃е́ственнꙋю бл҃года́ть, хода́тайствовати бг҃ꙋ и҆ человѣ́кѡмъ, ꙗ҆́кѡ а҆рхїере́й возноше́нїе возносѧ̀, и҆ ми́ръ лю́демъ твои̑мъ сносѧ̀, и҆ ѻ҆би́лїе плодѡ́въ, і҆ѡ́но бл҃же́нне: ты́ бо є҆сѝ вели́кагѡ нова́града похвала̀, и҆ сꙋ́щихъ ѡ҆ не́мъ ра́дость.

‎вятый апостол Патров был епископом в Неаполе и Путеолах^[23], где многих крестил и привел ко Христу. Святый апостол Ерм был епископом в Филиппополе^[24]. О святом Патрове и Ерме Апостол Павел упоминает в послании к Римлянам^[25].

[109] [111]Святый апостол Лин, о котором упоминает Апостол Павел во втором послании к Тимофею^[26], был епископом в Риме, после святаго Апостола Петра.

Святый апостол Гаий, о котором воспоминает Апостол Павел в послании к Римлянам, говоря: «приветствует вас Гаий, странноприимец мой и всей церкви»^[27], был епископом в Ефесе^[28], после святаго Тимофея.

Святый апостол Филолог, о котором упоминает Апостол Павел в том же послании,^[29] говоря: «приветствуйте Филолога», был поставлен святым Апостолом Андреем Первозванным епископом в Синоны^[30].

Святые апостолы, проходя свое епископское служение в указанных городах, претерпевали многие напасти и скорби ради благовестия и, многих научивши и приведши ко Христу, с миром отошли ко Господу.

‎вятый отец наш Григорий с юного возраста возлюбил Христа и украсил себя всякими добродетелями. По смерти папы Александрийского он был поставлен от собравшихся по этому случаю епископов и народа во архиепископа Александрийского. Он был примерным учителем Православия: кроткий, смиренный, милостивый, сиротам отец, вдовицам заступник, заблуждающим наставник, болящим врач, скорбящим утешение. Но соблазнитель диавол внушил царствовавшему в то время Льву иконоборцу^[31] отправить Григория связанным в Константинополь. Когда святый Григорий узнал об этом, он явился к царю и обличил его пред всем синклитом^[32], назвавши еретиком и нечестивцем. Царь, не вытерпевши обличения, приказал бить его воловьими жилами и морить голодом в темнице. Святый терпел все это с благодарением, говоря:

— За Христа Бога Моего и за святую икону я готов даже быть рассеченным на части.

Узнав об этом, мучитель и нечестивый царь повелел отправить его в заточение. Блаженный, прожив в заточении три года, предал дух свой в руки Господа.