Ладино (испанско-еврейский язык и его литература, לאדינו). — Испанско-португальские евреи, или сефарды, говорили в период арабского владычества на Пиренейском полуострове, именно в части его, занятой арабами, исключительно на арабском языке; в христианской же Испании они пользовались языками испанским или португальским как обиходной речью. В течение последних столетий средневековья, когда арабы стали все более и более вытесняться из Европы, все сефарды Пиренейского полуострова усвоили языки испанский или португальский, вернее тот особый испанский диалект, на котором говорило местное христианское население испанских провинций. Испанские евреи не успели, по-видимому, ввиду изгнания усвоить тот литературный язык нового времени, который носит название кастильского [и, подобно восточно-европейским евреям, переселившимся из Германии, не могли участвовать в последующем развитии родного языка, оставаясь при устаревшем диалекте]. Зато среди них в течение веков развился особый, общий им всем литературный язык, носящий своеобразный характер. Вследствие печальных событий 1391 г., когда множество испанских евреев выселилось на чужбину, а также вследствие событий 1492 и 1497 гг., повлекших за собой окончательное изгнание испанско-португальских евреев с Пиренейского полуострова, испанско-еврейский диалект, или Л., стал развиваться совершенно независимо от дальнейшей эволюции испанской и португальской речи на полуострове. В изгнании сефарды повсюду, где им удавалось обрести новую родину, говорили сначала по-испански или по-португальски. В маранских общинах преобладала тогда португальская речь. С течением времени, однако, этот португальско-евр. язык стал все более и более исчезать, и в конце концов ныне сохранившиеся сефарды (приблизительно 400—500 тыс. челов.) пользуются лишь тем наречием, которое в обиходе носит название «Judaismo» «Judesmo» (גודיזמו), а в религиозной письменности и богослужении (переводы молитв, библейских книг и т. п.) «ладино». С последним не имеет ничего общего так назыв. «ладинская» речь, которая представляет также романский диалект и на котором говорят в некоторых частях Швейцарии, Тироля и в Фриауле христиане. — Сефардские евреи пользуются при письме на Л. еврейским шрифтом, который в печатных произведениях чаще всего сводится к так назыв. раввинскому шрифту (Раши), а в рукописях принимает своеобразный курсивный характер, так назыв. почерк Сефарди, פרענקיש . Для передачи согласных они в общем пользуются соответственными знаками еврейского алфавита, только испанское j (которое они произносят не как русское х, сообразно нынешнему испанскому произношению, но как сами испанцы в древнее время, т. е. как французское ch или русское ш) транскрибируется ими через ז, а для ch (которое испанцы произносят, как русское ч) они пользуются знаком ג; напр. слово mujer (латинск. mulier, по-испански mucher) они произносят мягко «мушер», מוזר; а mucho (лат. multum, испанск. mutscho) они передают через מונגו или ассимилируют נ = מוגו. Гласные передаются сефардами посредством букв, причем обозначение гласных применяется довольно скудно: звуки «и» или «i», а также «е» они передают через евр. י, «о» или «у» — через ו; «а» в начале или середине слова транскрибируется через א, в конце его — через ה; подобная транскрипция гласных придает испанско-евр. шрифту своеобразно семитский характер. Примерами могут служить: מוגאגה (muchacha — девушка), אמה (ama — госпожа), אנדה (anda — иди!). Неустойчива транскрипция звуков в и б в середине слова: то эти звуки передаются через ו, то через ב, причем последнее встречается чаще. Этим объясняется транскрипция אברבנאל — Абраванель (не Абрабанель) или בנינישתי , даже בנבנשתי — Бенвенисти. Благодаря незнакомству с правилами правописания и транскрипции в Л. испанско-евр. имена собственные на Западе произносятся неверно, и это произношение требует исправления. Так, напр., сефарды произносят имя знаменитого религиозного философа не Альбо, но Альво (согласно с новоиспанским); выдающийся алжирский раввин Исаак б.-Шешет именуется y них Исааком б.-Шишат. Примеры такого рода далеко не единичны.
Литературный язык Л. очень близок языку испанскому и его еврейский характер сказывается лишь в немногих особенностях. Испанско-евр. диалект отнюдь не имеет столько еврейских ингредиентов, как нем.-евр. жаргон. Кроме незначительного звукового различия в произношении j, Л. как в лексическом, так и грамматическом отношении очень близок языку испанскому. Своеобразную его особенность составляют в нем лишь некоторые специфически-евр. термины, напр. darsar — проповедовать; malsinar — доносить; lamdar — первоначально религиозное изучение, а ныне простое чтение и т. п. Несколько других евр. элементов языка Л. находим, напр., в прилагательных chinoso — приветливый, красивый (от евр. חן), sichludo — умный (от שכל) и, наконец, в древнееврейск. термине, которого нет в настоящем еврейск. языке, ни в одном из его наречий, ни в жаргоне, и который тем не менее должен быть признан весьма удачным примером словообразования, а именно в maala-mata (מעלה מטה) — приблизительно. Правда, в современной испанско-еврейской разговорной речи встречается значительное количество евр. слов, а также выражений, заимствованных из языков итальянск., турецк. (в Турции), сербск. или немецк. (в Сербии и в Австрии), болгарского (в Болгарии), французского (у образованных евреев) и т. д. За последнее время замечается некоторое различие и в произношении Л.: в Македонии и Боснии видно тяготение к языку итальянскому (напр. storia, вм. historia, steso вм. esteso, facer вм. hacer и т. п.). Другими особенностями испанско-евр. разговорной речи являются: преобладающая замена звука «н» звуком «м» — по примеру португальского яз., вроде mosotros (мы) вм. nosotros, mos (нас) вм. nos и т. д.; произношение «о» как «y» (muchachu вм. mochacho, мальчик); перестановка звуков «рд» в «др» (pedrer вм. perder, pader вм. pared и т. п.); переход конечного слога isti в itis (venitis вм. venisti). Постепенно исчезают некоторые времена глаголов, напр. imperfectum вытесняется perfectum’oм, а futurum I — futurum’ом II. Испанско-евр. разговорная речь постепенно калечится, все более и более переходит в безобразно неблагозвучный жаргон, тогда как литературный язык, Л., становится едва понятным необразованным испанско-португальским евреям. Дальнейший недостаток евр.-исп. разговорной речи представляет бедность словообразований. Но Л., лишенный многих составных элементов современного испанского языка, сохранил ряд старинных выражений, которые в испанском словаре являются лишь в роли verba antiqua. Таким образом, Л. все-таки располагает вполне достаточным лексическим материалом, тогда как современная евр.-испанская обиходная речь, как всякий простонародный жаргон, ограничивается скудным запасом слов, встречающихся в обыденной жизни, и совершенно лишена слов для обозначения литературных и научных понятий. Поэтому в настоящее время весьма затруднительно писать на этом наречии или даже говорить о более или менее серьезных вопросах. В этом отношении испанско-евр. жаргон стоит значительно ниже немецко-евр. языка в странах со славянским населением. Это может служить наглядным доказательством падения умственной жизни тех восточных сефардов, в распоряжении которых имеется только указанный язык.
Собственно Л. в виде литературного языка появляется y испанско-португальских евреев лишь после их изгнания из родины. Первой печатной книгой на этом наречии был перевод правил о резке скота (1510). За ней последовал перевод книг Св. Писания, который несколько раз переиздавался в различных видах; на яз. Л. вышла также «Премудрость сына Сирахова». Далее были переведены ежедневные, субботние и праздничные молитвы, гагада и некоторые литургические произведения, посвященные общественному и частному богослужению. К разряду книг религиозной письменности относится этико-гомилетический труд Моисея Алмоснино «Reglemento de la vida» (Hanhagat ha-Chajim), впервые вышедший в 1564 г. в Салониках. Перу того же писателя принадлежит и книга исторического содержания, изданная испанским шрифтом Яковом Кансино. Довольно рано было переведено и несколько раз издаваемо известное произведение этического содержания «Chobot ha-Lebabot» Бахьи ибн-Пакуды, равно как этический трактат «Pirke Abot». Гомилетико-этической парафразой Пятикнижия на Л. является книга «Meam Loez» (מעם לועז) Якова Коли (см. Кули), которая представляет также значительный лингвистический интерес. Не менее замечательным в лингвистическом отношении явлением служит извлечение из I части «Шулхан-Аруха» Иосифа Каро, вышедшее на Л. с еврейскими буквами и латинской транскрипцией. Латинско-ладинский перевод этого труда, сделанный с более старинного текста на чистом Л., вышел в 1609 г. в Венеции, причем огромный интерес с точки зрения культурно-исторической представляет введение. Естественно, что на язык Л. была переведена и известная своеобразная этическая книга р. Илии б.-Авраам из Смирны «Schebet Musar», а в новейшее время также известное апологето-полемическое произведение «Chisuk Emunah» караима Исаака Трокского. К этому роду полемических трактатов, которые раньше едва ли могли выйти на западе, относится также вышедший на Л. труд «Likkute Amarim» (Смирна, 1855). В переводе на язык Л. появились даже извлечения из «Зогара», пользующегося среди испанско-португальских евреев огромным авторитетом, имея y них и литургическое значение. К категории гомилетико-этических трудов принадлежат также перевод сочинения «Maalot ha-Middot» итальянца р. Иехиеля б.-Иекутиель и перевод известного «Reschit Chochmah» p. Илии де Видаса. Миссионеры также воспользовались Л. и издали на нем перевод книг Нового Завета.
Довольно обширная литература на Л. имеется также в области народных книг для легкого чтения; правда, здесь весьма мало оригинальных произведений, большинство их представляет переводы с еврейского или других языков. Несколько произведений национально-евр. содержания, где отчасти предвосхищается современный сионизм, составил еще в первую половину 19-го века Иегуда Алкалай, раввин в Землине (близ Белграда, на венгерской стороне). Под заглавием «Schelom Jeruschalajim» он написал на Л. апологию сионистской идеи; он же перевел известное сочинение исторического содержания Соломона ибн-Верги «Schebet Jehudan». В обработке (но не в переводе) И. Амораги вышло на Л. также известное географическое произведение Самсона Блоха «Schebile Ôlam». Значительное собрание рассказов содержит в себе многотомное сочинение (Иерусалим, 1886 и сл.) «El cuento maravilloso» («Зять короля», «Царевна», «Королевский банкир», «Женщина с частью тела животного», «Иосиф де ла Рейна», «Бостанаи»). Книга эта свидетельствует о падении литературного вкуса испанско-португальских евреев на Востоке. Некоторый научный интерес среди них доказывают перевод «Иосиппона» (Константинополь, 1743) и «Historia de los Judios» C. Бернфельда, обнимающая евр. историю от древн. времен до 75 г. по Р. X. (Белград, 1889). На Л. существует также перевод известного сборника преданий «Sefer ha-Jaschar», а также значительное число рассказов из евр. жизни, причем это по большей части переводы с евр. перевода; сюда принадлежат, напр., известные рассказы Людвига Филипсона. — Довольно обширно количество учебников на Л.; в числе их имеются всевозможные руководства, между прочим, грамматики евр. языка, словари и т. п. В разных местах издавна выходили газеты и журналы на Л., напр. в Константинополе, Смирне, Салониках, Иерусалиме, Белграде, Вене и т. д. Известнейшие из них: «La Ероса» (Салоники), «La Buena Esperanza» (Смирна), «El Telegraph» (Константинополь), «El Tiempo» (там же), «El Progreso» (там же), «El Amigo del Pueblo», (Белград, 1888), «Illustra guerta de Historia» (Вена), «Lusero de la Paciencia» (Турна-Северин, на Л., с румынским правописанием), «Joseph Daat», «El progreso» (Адрианополь), «Risi-bisi» (журнал юмористического содержания, в Вене), «El Sol» (литературно-научный орган, Константинополь) и т. д. — Ср.: М. Кауserling, Bibliotheca española-portugueza-judaica; S. Rosanes, דברי ימי ישראל בתוגרמה , 1908, pp. 192—207. Более обстоятельные сведения о Л. дают M. Гастер в румынско-еврейском Anuarul и אוצר ישראל, V, 72—75.