63. Добавление к описанию моего фантастического кабинета. Санкт-Петербург. Печатано в типографии А. Сычева. 1844. В 8-ю д. л. 8 стр.[1]
Несколько месяцев назад явилась странная книга под названием: «Фантастическое описание кабинета Д. С. С. Д…а». Содержание и изложение этой книги представило собою еще несравненно большую бессмыслицу, чем ее название. Мы не почли нужным сказать что-нибудь от себя о таком чудовищном явлении и ограничились только выписками из нее, — выписками, посредством которых книга могла бы говорить сама за себя.[2] Сочинителю этой книги не понравился способ нашего о ней отзыва, — и вот является печатный полулисток (наполненный чудовищною прозою без грамматики и чудовищными стихами без грамматики и без меры) под странным названием: «Добавление к описанию моего фантастического кабинета». Это «Добавление» направлено против «Отечественных записок». Так как сочинитель, видимо, в восторге от остроумия своих выходок против «Отечественных записок», а мы нисколько не в претензии на эти выходки, — то и перепечатываем их на страницах своего журнала:
Не выписывая «Отечественных записок» и не читая их, недавно узнал однако ж, что Записки эти, как мне сказывали, поступили с книгою моею не по-отечественному: в моем отечестве люди в чужие дела не вмешиваются и позволяют говорить всякому, что хочет, лишь бы слова были приятные, а не досадные, а «Отечественные записки» написали на нескольких страницах и нескольких строках замечание на мою книгу; но я сказал уже, что буду равнодушно ожидать, что сделают с моим делом; притом же знаю, что благомыслящая и просвещенная публика о выходящих книгах судит не по внушению «Отечественных записок», но по собственному своему понятию и вкусу, и потому на все страницы и строки скажу только четыре стиха, и то не своих:
Бандуристе, орле сизый,
Добре тебе, брате,
Маешь крыла, маешь силы,
Е коли летати.[3]
Без завъсти буду смотреть на отличные познания «Отечественных записок» в Л(л)итературе, но не учиться (:) я уже сам в таких летах, что учу других; не могу удержать полета их и предоставляю делать замечания на книгу мою, не только страницами, но даже книгами: ведь надобно же чем-нибудь наполнить книгу, долженствующую выходить каждый месяц; да притом и Скаррон говорит, что и он ворчал, да и все читатели ворчат на вновь выходящую книгу; почему же и «Отечественным запискам» не поворчать над моею книгой, которая однако ж ни с голоду, ни для славы напечатана, а для одной приязни и для сведения любителей кабинетов. А как напечатанное в «Отечественных записках» будут читать в разных губерниях нашего отечества, а из книги моей видно, что я почти во всех губерниях бывал, то знакомцы мои, прочтя напечатанное касательно моей книги в «Отечественных записках» и зная меня, будут ожидать, что и я что-либо напишу, почему и буду просить «Отечественные записки», чтоб напечатали мое «Добавление», но буде не согласятся, попробую еще раз отечественную «Пчелу», чтоб прожужжала мое «Добавление», и обещаю ей, что буду желать от чистой души, чтоб все лучшие цветы не только нашего отечества, но и розы возрожденной Эллады приносили к ней свои соты; но если ошибусь и в этой надежде, — не пойду однако ж к Моднице (?), помня пословицу: обожжеш(ь)ся на молоке, будешь дуть и на воду, — попытаюсь, не вывесят ли моего Добавления на высоком Маяке, а если и не вывесят, по крайней мере не повесят; авось Инвалид защитит ветерана, только не Л(л)итературы; буду также просить защиты «Полицейских ведомостей» и, наконец, опять дойду до старого приятеля, который защитил уже меня в 1837 году от напечатанного в «Литературных прибавлениях», обвинявших меня, будто я поклоняюсь Нумизматике, но буде нигде не найду участия, тисну опять на свой кошт и разошлю мое «Добавление» к приятелям, которым я уже разослал мои книги как здесь в Петербурге, так и в разные губернии, чему уже прошло несколько десятидневных давностей, и никто книг моих не возвращает, следовательно оставили у себя…
Затем острословный сочинитель угощает своих читателей ужаснейшими стишищами собственной фабрики, которые он называет «поразогретой ухою»:
На старости лет
Пустился в свет,
Где много бед
От Собакевичей,
Зоилов, острословов,
Пустом ель, пустословов,
И кто для острого словца
Не похвалит, а разбранит
И незнакомых, и братьев, и отца,
И за учтивость кто
Забвеньем платах.
Но сказано давно:
Вольному воля, ходячему путь,
То и меня не собьют с пути,
��оторым я хочу идти. (И. т. д.)
С богом! Мы вам не мешаем — идите себе!
Читая такую прозу и такие стихи, писанные в 1844 году от Р. X., нельзя не поскорбеть о чести русского книгопечатания…
- ↑ «Отеч. записки» 1844, т. XXXV, № 8 (ценз. разр. 25/VII), отд. VI, стр. 81—82. Без подписи.
Принадлежность рецензии Белинскому установлена В. С. Спиридоновым (см. ПссБ, т. XIII, стр. 155—156, примеч. 1152). - ↑ Отзыв Белинского об этой книге см. в н. т., № 45.
- ↑ Из стихотворения Т. Шевченко «Н. Маркевичу».