Стратегия кодирования глагольных актантов

В статье есть список источников, но не хватает сносок. Без сносок сложно определить, из какого источника взято каждое отдельное утверждение. Вы можете улучшить статью, проставив сноски на источники, подтверждающие информацию. Сведения без сносок могут быть удалены. (31 января 2014)

Лингвистическая типология
Морфологическая
Аналитические языки Изолирующие языки Синтетические языки Флективные языки Агглютинативные языки Полисинтетические языки Олигосинтетические языки
Морфосинтаксическая
Морфосинтаксическое кодирование Номинативная Эргативная Филиппинская Активно-стативная Трёхчленная
Типология порядка слов

Стратегия кодирования глагольных актантов (стратегия морфосинтаксического кодирования) — система отношений между аргументами глагола, определяющая базовую структуру предложения. Разные стратегии различаются прежде всего в кодировании основных актантов переходного и непереходного глагола. В лингвистике выделяются эргативная, аккузативная, активная, контрастивная, нейтральная, трёхчленная и тематическая стратегии кодирования (и соответствующие конструкции предложения).

При построении фразы на любом языке выделяют два базовых члена предложения — активный (агенс, или субъект) и пассивный (пациенс, или объект). Обычно глагол может присоединять к себе без предлога до трёх существительных (актанта): «Хозяин дал кость собаке» («дал» — глагол, три существительных — актанты: «хозяин» — агенс, «кость» — пациенс, или прямое дополнение, «собаке» — адресат, или косвенное дополнение). В этом случае говорят, что глагол «дал» — трёхвалентный. Если глагол объединяет два актанта, то он считается двухвалентным: «Собака видит кошку». Но есть и такие глаголы, которые способны присоединять только один актант: «Собака спит». В этом случае принято говорить, что глагол «спать» одновалентный.

Валентность связана с категорией переходности-непереходности. Одновалентные глаголы, как правило, относятся к непереходным (интранзитивным), а многовалентные — к переходным (транзитивным). Если в языках номинативного строя (к ним относится, например, русский) переходность-непереходность грамматически не выражена, то в эргативных языках эта категория — базовая при распределении падежей в предложении. Таким образом (с учётом переходности-непереходности) в предложении выделяют:

(А) активный член предложения (субъект переходного глагола),

(P) пассивный (объект переходного глагола),

(S) статичный (субъект непереходного глагола).

Различные с��особы кодировки этих членов предложения (А, P и S) приводят к тому, что языки относятся к тому или иному строю. Подавляющее число языков мира относятся к номинативному строю, меньшая часть — к эргативному. Сравнительно недавно был выделен ещё один строй — активный. Новейшие теории в языкознании различают ещё несколько возможных способов кодировки актантов, которые являются ещё более редкими.

В номинативных языках предложения с переходными и непереходными глаголами кодируются одинаково: статичный и активный член предложения не противопоставляются, а пассивный актант обозначается особо: А=S; P.

Собака (A) (NOM) поймала кошку (P) (ACC)

Собака (S) (NOM) спит

В эргативных языках наоборот — одинаково маркируются статичный и пассивный актанты, а вот активный член предложения обозначается иначе: S=P; А. В русском языке похожая конструкция возможна с использованием пассивного (страдательного) залога и инструменталиса (творительного падежа).

Собакой (A) (ERG) кошка (P) (NOM) поймана

Собака (S) (NOM) спит

Если в одних языках (например, в нахско-дагестанских) эргативная конструкция является жёстким способом кодирования ядерных актантов, то в других языках (в картвельских, индийских) она ограничена обычно планом прошедшего времени, в третьих (в чукотско-камчатских, австралийских языках) эргативная конструкция при переходных глаголах допускает преобразование, аналогичное пассиву аккузативных языков.

Иногда в таких языках наряду с эргативной представлена дативная конструкция, функционирующая с глаголами чувственного восприятия, которые стоят вне категории переходности-непереходности. В этом случае активный член предложения помещается в дательном падеже. В аварском: Инсу-да вац вихана «Отцу брат привиделся» (Отец увидел брата); в баскском языке: Ni-ri hi gustatzen ha-tzai-t (Мне ты нравящийся ты-есть-мне) «Ты мне нравишься». Такая конструкция характерна и для русского языка: «Мне холодно» (Я мерзну), «Мне приснился сон» (Я увидел сон). Тогда предложение «Собака поймала кошку» преобразится в дативной конструкции в «Собаке (DAT) кошка (NOM) попалась».

В ряде нахско-дагестанских языков (цахурском языке, годоберинском языке) известны наряду с дативными аффективные конструкции, отличающаяся тем, что агенс при глаголах чувственного восприятия ставится в специальном аффективном падеже. В годоберинском языке она характерна для трёх экспериенциальных глаголов ha’a видеть, anɫa слышать, bi’a знать: imu-ra Anwar ha’a (Отцу Анвар привиделся) «Отец Анвара увидел».

Кроме того, в нахско-дагестанских языках выделяют локативную конструкцию. В годоберинском языке, в которой один из актантов оформляется номинативом, а другой — одной из пространственных форм: ʔali-ʧʼu biʧʧã darsi «Али понял урок»; waʦʦi jaʦʦ-u-qi haliʃʃi «Брат посмотрел на сестру».

Активные языки отличаются от других тем, что статичный член предложения с непереходным глаголом может оформляться либо как агенс, либо как пациенс в зависимости от желания говорящего подчеркнуть преднамеренность или непреднамеренность процесса. В предложении с непереходным глаголом и единственным ядерным актантом используется не единое кодирование по схеме эргативной конструкции, а два различных кодирующих средства в зависимости от типа глагола. Одно из них совпадает с кодированием агенса, а другое — с кодированием пациенса переходного глагола. Такая схема кодирования и получила название активной. Формулой эту конструкцию можно выразить так: Sа=А; Sp=P. Эта конструкция наиболее последовательно различает агенс и пациенс, распространяя концепты переходного агенса и пациенса на единственный ядерный актант непереходного глагола. А именно, при непереходном глаголе различаются агенсоподобный (при глаголах типа бежать, работать) и пациенсоподобный (при глаголах типа умирать, погибать, падать) актанты. Довольно редко реализуется конструкция, противопоставляющая агенсоподобные и пациенсоподобные актанты переходного глагола (соответственно агентив и пациентив) единственному актанту непереходного глагола.

В русском языке весьма приблизительно данную конструкцию можно представить следующим образом:

Собака тошнит (преднамеренно)

Собаку тошнит (непреднамеренно)^[1]

Например, в табасаранском языке единственный актант глагола типа «падать» может интерпретироваться как пациентивно, так и агентивно: aqun-zu «я упал (случайно)» — aqun-za «я упал (намеренно)».

Среди особенностей языков активного строя, в котором категория одушевлённости переплетается с категорией активности:

• противопоставление активных и стативных глаголов (а не переходных и непереходных, как в номинативных и эргативных языках) или обусловленный переход активных глаголов в стативные и обратно;
• наличие двух рядов личных местоимений; напр., в языке ассинибойнов (одного из индейских племён на севере Великих равнин США и Канады):
  • активный ряд: wa- 1 л., ед. ч., ya- 2 л., ед. ч., ̃uk 1 л.;
  • инклюзив и стативный ряд: ma- 1 л., ед. ч., ni- 2 л., ед. ч., ̃uk 1 л. инклюзив. Первый ряд используется для обозначения субъекта активного действия, второй — для субъекта стативных глаголов и объекта.
• противопоставление эксклюзива и инклюзива;
• отсутствие инфинитива, показателей 3-го лица в глаголе, имён прилагательных (они заменены стативными глаголами типа «быть высоким»), времён (при наличии разнообразных видовых значений), числа (множ. ч. возможно для одушевленных имён) и падежей при наличии двух посессивов — органической (неотторжимой) и неорганической (отторжимой) принадлежности (в адыгейском я-нэ «их-мать», а-нэ «их-сердца»);
• наличие разнокорневых глаголов, противопоставленных по числу участников процесса (в айнском ‘arpa «идёт» — paye «идут», raike «убивает одного», ronnu «убивает многих»);
• при развитости образования отглагольных имён они образуют только участников соответствующей ситуации, но не сами ситуации;
• отсутствие пассивных конструкций, связки и глаголов со значением ‘иметь’.

Есть ещё такой феномен, как филиппинские языки (например, тагальский^[2]), строй которых весьма специфичен. В них существительные противопоставляются не только по активности (субъект) и пассивности (объект), но и по актуальности (центральной роли в предложении) и неактуальности (периферийной роли). Актуальность выражается артиклями, а «актив-пассив» — в структуре глагола падежеобразными префиксами, суффиксами и инфиксами, выражающими направление (директив), получение (бенефициатив) и орудийность (инструменталис). Эти глагольные форманты отягощаются страдательным и действительным залогом. Если существительные строятся аналитически, то глаголы синтетически (есть чередования на стыке корней и формантов).

Характерное отличие филиппинских языков — использование рематива, как грамматическое средство логической ударности в предложении^[3]:

Mag-salis ang babae ng bigas sa sako para sa bata

Возьмет-(рема-принципал) (ang — рема) женщина (ng — пациентив) рис (sa — директив) мешок (para sa — бенефактив) ребёнок

Женщина возьмет рис из мешка ребёнку

Aasalin ng babae ang bigas sa sako para sa bata

Возьмет (пациентив-принципал) женщина рис мешок ребёнок

Женщина возьмет рис из мешка ребёнку

Aalian ng babae ng bigas ang sako para sa bata

Возьмет (рема-директив) женщина рис мешок ребёнок

Женщина возьмет рис из мешка ребёнку

Ipagsalis ng babae ng bigas sa sako ang bata

Возьмет (рема-бенефактив) женщина рис мешок ребёнок

Женщина возьмет рис из мешка ребенку

Транзитивные языки близки к эргативным, но в них всё-таки несколько другое распределение ролей в предложении. В них активный и пассивный актанты маркируются одинаково (либо флексии таких маркеров отсутствуют), а статичный актант стоит в особом «непереходном» (анти-эргативном) падеже. В русском языке такая конструкция невозможна даже приблизительно. К транзитивным относят некоторые памирские языки, например рушанский язык.

В языках т. наз. «директного типа» все три актанта выражаются одинаково либо вовсе не маркируются и о распределении ролей в предложении можно догадаться из контекста (обычно это достигается за счёт жесткого порядка слов): S=P=А

В русском языке похожая конструкция возможна на том основании, что в некоторых случаях флексии именительного и винительного падежа совпадают.

Мать любит до��ь

Мать спит

Теоретическое допущение относительно существования языков с грамматически иррелевантными падежами подтверждается на материале риау-индонезийского диалекта, описанного Д. Джилом^[4][5].

В иврите неопределенное прямое дополнение не маркируется, а перед определенным стоит предлог את et, а за ним к основному слову присоединяется показатель артикля ה־ ha-.

קניתי ספר (kaníti séfer) - я купил (некую) книгу

קניתי את הספר (kaníti et ha-séfer) - я купил (определенную) книгу

В годоберинском языке некоторые переходные глаголы допускают построение биноминальной конструкции, когда именительным падежом (точнее не оформляется никаким падежом) маркируется как пациенс, так и агенс; смысловой глагол при этом согласуется по классу с пациенсом, а вспомогательный — с агенсом:

waʦʦ-u-di ʁuʁ-e r-ikkat-a r-uk’a Мальчик голубей ловил (эргативная конструкция)

waʦʦa ʁuʁ-e r-ikkat-a w-uk’a Мальчик голубей ловил (биноминальная конструкция).

К директному типу относят «языки без падежей» (гуарани, а также, например, английский язык). Беспадежность характерна в основном для языков активного типа. Из искусственных языков падежи отсутствуют в логлане и ложбане.

Для оформления ядерных актантов при переходных и непереходных глаголах в рамках этой стратегии используются не две, а три различных кодировки (статив, агенс и пациенс) маркируются тремя различными падежами: номинативным (точнее: интранзитивом), эргативом и аккузативом соответственно. Такие языки ещё называют эргативно-аккузативными.

В русском языке похожая конструкция возможна в единственном примере и то за счёт того, что есть одно заимствованное из греческого языка имя собственное, имеющее разные (не нулевые) флексии в прямом и косвенном падежах.

Христом (А) спасён мир (P)

Христос (S) явился

В языке не-персе (семья пенути на северо-западе США) эргатив образуется за счёт суффикса -nim, аккузатив -ne, а номинатив (абсолютив) не выражен грамматически. Помимо не-персе к языкам такого типа можно отнести австралийские языки семьи пама-ньюнга: вангкумара и калау-лагау-йа.

Известен ряд искусственных языков, пользующихся и эргативом, и аккузативом. К таковым относится язык на’ви. В предложении выделяют в первую очередь активную (стативную) или пассивную роль существительных, а потом уже падежи (родительный, дательный и местные). Так, например строится предложение:

Oe-yä tukru-l txe’lan-it t-iv-akuk

«Я-(Р.п.) копье-(Эрг.п.) сердце-(В.п.) ударить» (-iv- инфикс сослагательного наклонения). Если перевести на литературный язык, получится «Пусть мое копье поразит сердце».

Если глагол не требует прямого дополнения (то есть является одновалентным, а значит непереходным, или, как ещё говорят, интразитивным), то субъект ставится в интразитивном падеже (точнее не маркируется вовсе):

Оe omum «Я (INTR) знаю»

Или другой пример, где также субъект стоит в интранзитиве, поскольку глагол «быть» непереходный и одновалентный:

Pxan l-iv-u txo nì-’aw oe nga-ri

«Достоин быть (-iv- инфикс сослагательного наклонения) если единственно (nì- префикс наречия) я (INTR) ты-(LOC)»

«Только если я тебя достоин».

Типология языка ифкуиль подобна трехчленной, но различает не три, а шесть актантов: агенсы, подобно активным языкам, могут быть намеренными либо ненамеренными, а пациенс направленного действия может как терпеть на себе воздействие, так и быть "объектом ссылки", например, в случае таких действий, как восприятие (видеть, слышать, чувствовать), желание (хотеть, любить, ненавидеть) и прочих. Для передачи данного различия смыслов на русском требуется добавлять в конструкцию дополнительные слова.

На схеме внизу показано, как три семантические роли (актив А, пассив Р, статив S) распределяются между двумя грамматическими планами (субъектом Sub и объектом O), прямым и косвенным падежами. Эти семантические роли могут маркироваться одним, двумя, тремя падежами (либо не маркироваться вовсе).

номинативно- аккузативная схема	эргативно- абсолютивная схема	транзитивная схема	директная схема	трёхчленная схема

Формы предикации без глагола являются, по-видимому, древнейшими^[6]. Существует теория о развитии таких безглагольных конструкций: от наиболее примитивных, строящихся на соположении двух имен («Воин-победитель», «Царь-девица»), именном предложении «сущности» вневременно́го типа («Грех сладко, а человек падко», «Varium et mutabile semper femina» — «Изменчива и непостоянна всегда женщина») до именного предложения «существования», локализованного во времени («Этот воин — победитель»), и глагольного предложения («Воин стал победителем»).

Надо заметить, синтаксис санскрита в большой степени зависит от характера и вида текста. Один полюс — синтаксическая система, ориентированная на глагольный строй и богатство флективных форм, другой — преобладание именного строя (обилие сложных слов-композитов, часто эквивалентным предложению; уменьшение роли глагола; аналитические формы времени и наклонения).

• Типология порядка слов
• Типология (лингвистика)

• Anderson, Stephen. (1976). On the notion of subject in ergative languages. In C. Li. (Ed.), Subject and topic (pp. 1-24). New York: Academic Press.
• Anderson, Stephen R. (1985). Inflectional morphology. In T. Shopen (Ed.), Language typology and syntactic description: Grammatical categories and the lexicon (Vol. 3, pp. 150—201). Cambridge: University of Cambridge Press.
• Comrie, Bernard. (1978). Ergativity. In W. P. Lehmann (Ed.), Syntactic typology: Studies in the phenomenology of language (pp. 329—394). Austin: University of Texas Press.
• Dixon, R. M. W. (1979). Ergativity. Language, 55 (1), 59—138. (Revised as Dixon 1994).
• Dixon, R. M. W. (Ed.) (1987). Studies in ergativity. Amsterdam: North-Holland.
• Dixon, R. M. W. (1994). Ergativity. Cambridge University Press.
• Foley, William; & Van Valin, Robert. (1984). Functional syntax and universal grammar. Cambridge University Press.
• Kroeger, Paul. (1993). Phrase structure and grammatical relations in Tagalog. Stanford: CSLI.
• Mallinson, Graham; & Blake, Barry J. (1981). Agent and patient marking. Language typology: Cross-linguistic studies in syntax (Chap. 2, pp. 39-120). North-Holland linguistic series. Amsterdam: North-Holland Publishing Company.
• Plank, Frans. (Ed.). (1979). Ergativity: Towards a theory of grammatical relations. London: Academic Press.
• Schachter, Paul. (1976). The subject in Philippine languages: Actor, topic, actor-topic, or none of the above. In C. Li. (Ed.), Subject and topic (pp. 491—518). New York: Academic Press.
• Schachter, Paul. (1977). Reference-related and role-related properties of subjects. In P. Cole & J. Sadock (Eds.), Syntax and semantics: Grammatical relations (Vol. 8, pp. 279–306). New York: Academic Press.

• Dave’s Language Creation Notebook: Ergativity
• Case Marking and Ergativity — статья про язык тьивали с хорошим объяснением номинативной, эргативной и трёхчленной систем. (англ.)