Жабиньский, Анджей

Анджей Жабиньский
пол. Andrzej Żabiński
Первый секретарь Катовицкого воеводского комитета ПОРП
19 сентября 1980 — 8 января 1982
Предшественник	Здзислав Грудзень
Преемник	Збигнев Месснер
Член Политбюро ЦК ПОРП
6 сентября 1980 — 19 июля 1981
Секретарь ЦК ПОРП
15 февраля 1980 — 18 сентября 1980
Первый секретарь Опольского воеводского комитета ПОРП
1 апреля 1973 — 14 февраля 1980
Предшественник	Юзеф Кардысь
Преемник	Юзеф Масны
Рождение	28 мая 1938(1938-05-28) Катовице
Смерть	17 марта 1988(1988-03-17) (49 лет) Катовице
Место погребения	кладбище на улице Французской в Катовице[вд]
Партия	ПОРП
Образование	Варшавский университет
Награды
Медиафайлы на Викискладе

Анджей Жабиньский (пол. Andrzej Żabiński; 28 мая 1938, Катовице — 17 марта 1988, Катовице) — польский политический деятель, в 1980–1981 – секретарь и член Политбюро ЦК ПОРП. Весной-летом 1981 претендовал на высшее руководство в ПОРП и ПНР.

Родился в семье активиста ППР Эдварда Жабиньского, казнённого нацистами во время оккупации. Как утверждал впоследствии хорошо информированный его соратник Казимеж Барциковский, с детства А. Жабиньский находился под опекой Эдварда Герека^[1]. В ранней молодости работал в Катовице техником деревообработки. С 18 лет, с июня 1956, состоял в ПОРП^[2]. Окончил социологический факультет Варшавского университета и Высшую школу общественных наук при ЦК ПОРП.

С 1960 года работал в партийном аппарате. До 1963 – инструктор организационного отдела Катовицкого воеводского комитета ПОРП. Возглавлял воеводские организации Союза сельской молодёжи и Союза социалистической молодёжи (ZMS – польский комсомол)^[3]. В 1967–1972 был председателем ZMS (секретарём правления являлся будущий первый секретарь Варшавского комитета ПОРП Януш Кубасевич).

Под его руководством значительно возросла численность организации, велись интенсивные идеологические и организационные кампании. Активисты ZMS входили в профсоюзные комитеты, судейские коллегии, жилищные собрания, школьные педсоветы, спортивные секции, культурные семинары. Некоторые из них становились членами ОРМО, организовывали группы поддержки милиции^[4]. Жабиньский участвовал в деятельности ВФДМ.

В 1965–1985 был депутатом сейма ПНР.

В 1971 был кооптирован в состав ЦК ПОРП. В 1972–1973 работал заведующим организационным отделом ЦК. С апреля 1973 по февраль 1980 первый секретарь Опольского воеводского комитета ПОРП и председатель воеводского совета^[2]. С февраля по октябрь 1980 секретарь ЦК.

Его мировоззрение включало ортодоксальные коммунистические идеи^[4], он держался подчёркнуто близко к Гереку и его семье, выполнял его конфиденциальные поручения, считался типичным «герековским кадром»^[5]. Поддерживал новации в социально-экономической политике, активно развивал в Опольском воеводстве новые формы кооперативного хозяйствования и социально-бытовую инфраструктуру. Поэтому, несмотря на ортодоксальные лозунги, за ним предполагалась склонность к социальному реформированию, определённая широта взглядов, готовность к диалогу и компромиссу^[3]. Будучи одним из самых молодых членов высшего руководства, он воспринимался как энергичный и креативный деятель, вполне сообразный моменту^[4].

В то же время на посту в Ополе за ним замечалась определённая склонность к нарушениям финансовой дисциплины^[4]. Он негласно считался «самым богатым человеком воеводства»^{[источник не указан 241 день]}.

Мы строим этот социализм больше тридцати лет, должны же с этого строительства что-то лично для себя взять.
Анджей Жабиньский ^[6].

В августе 1980 в Польше началось массовое забастовочное движение. На этом фоне 24 августа А. Жабиньский был избран кандидатом в члены Политбюро ЦК ПОРП и включён в правительственные делегации на переговорах с забастовщиками Щецина и Верхней Силезии. В составе этих делегаций, возглавляемых Казимежем Барциковским и Александром Копецем, подписал “Августовские соглашения” с Межзаводским забастовочным комитетом Щецина и забастовочным комитетом в Ястшембе-Здруе^[7]. При этом Барциковский считал, что Герек специально направил своего доверенного, Жабиньского, для дополнительного личного контроля^[1].

6 сентября 1980 первым секретарём ЦК был избран Станислав Каня. На том же пленуме ЦК Жабиньский был избран в состав политбюро ЦК ПОРП. Через две недели, 19 сентября 1980, занял пост первого секретаря Катовицкого воеводского комитета ПОРП.

В новой должности сменил многолетнего первого секретаря Здзислава Грудзеня, одного из ближайших сподвижников отстранённого Эдварда Герека, обладавшего в Силезии одиозной репутацией. Первоначально Жабиньский на его фоне воспринимался как решительный реформатор^[8].

В Катовицком воеводстве образовались сильные организации профсоюза «Солидарность», председатель Катовицкого профцентра Анджей Розплоховский стоял на радикально антикоммунистических позициях. С другой стороны, в Катовице сформировался центр «партийного бетона» – догматически и просоветски настроенных ортодоксальных функционеров ПОРП. Неформальным лидером этой группировки стал А. Жабиньский.

На первой встрече с партактивом воеводской милиции и службы безопасности (СБ) он прямо поставил задачу: постараться ликвидировать «Солидарность» и прежде всего КОС-КОР. Прочный политический альянс сложился у него с воеводским комендантом милиции полковником Ежи Грубой, начальником региональной СБ полковником Зыгмунтом Барановским и катовицким воеводой Генриком Лихосем^[9].

Политические амбиции А. Жабиньского были велики. При его активном участии был организован Катовицкий партийный форум (KFP)^[8] — ориентированный на таких «бетонно-ортодоксальных» руководителей, как Мирослав Милевский, Стефан Ольшовский, Тадеуш Грабский, Станислав Кочёлек, Здзислав Куровский. Особое место занимал Мечислав Мочар, официально возглавлявший Верховную контрольную палату и реально обладавший рычагами решающего влияния на ситуацию в Силезии. Формально А. Жабиньский не состоял в KFP и даже изредка критиковал его «фракционность». Реально же он являлся теневым политическим и организационным лидером этой группы.

KFP выступал за последовательные марксистско-ленинские установки, восстановление всевластия ПОРП, силовое подавление «Солидарности» либо включение его в официозные профсоюзы и возможность прямого военного вмешательства СССР по типу чехословацких событий 1968 года. Имела место критика «нерешительности» высших руководителей партии и правительства – Станислава Кани, Войцеха Ярузельского и, в особенности, Мечислава Раковского. Со своей стороны, Раковский и его сторонники причисляли Жабиньского к «банде четырёх» (с известной китайской аллюзией) – вместе со С. Ольшовским, Т. Грабским и З. Куровским. Говорилось даже о «терроризировании ЦК» этой группой^[4].

В аппарате ПОРП А. Жабиньский выдвинулся как один из главных стратегов борьбы с «Солидарностью». Ещё в сентябре 1980 он активно участвовал в подготовке нового законодательства, максимально ограничивающего возможности профсоюзов. Управление СБ, с согласия воеводского комитета ПОРП, проводило спецоперации против «Солидарности», в том числе жёсткие акции опергруппы майора Э. Перека^[10]. Используя прежний опыт работы с молодёжью, Жабиньский формировал для борьбы с «Солидарностью» группы партийного актива. Одни из них имели задачу проникновения в профсоюз и его разложения изнутри, другие – прямое противостояние, вплоть до силового противостояния.

Со своей стороны А. Розплоховский публично называл Жабиньского «опольским мафиози». Его позиция встречала противодействия даже в ряде катовицких парторганизаций, активнее настроенных на реформы и готовых сотрудничать с независимым профсоюзом. В этой связи он заявлял, что «значение демократии не следует преувеличивать», проводил жёсткие кадровые чистки, распускал целые партийные комитеты и мог опираться на ортодоксов, ориентированных на идеологию и практику времён Б. Берута. Создание в ПОРП реформистских клубов и других горизонтальных структур он называл «антипартийной деятельностью», «попытками превратить коммунистическую партию в социал-демократию» и всячески блокировал такие действия^[4].

Жабиньский допускал не только силовые методы, но и коррумпированное «приручение» активистов «Солидарности». С предельной откровенностью он заявил ещё в сентябре 1980: «Там много славных молодых ребят. Пусть они узнают вкус власти. Предоставить им помещения, устроить с максимальной роскошью. Я не знаю человека, которого не деморализовала бы власть. Вопрос лишь, как быстро и в какой степени»^[5].

Жабиньский установил тесный контакт с лидером региональной шахтёрской «Солидарности» Ярославом Сенкевичем (Жабиньский и Сенкевич подписывали Ястшембское соглашение)^[7]. Создавая для Сенкевича всевозможные материально-бытовые преференции (свободное времяпрепровождение, совместные праздненства, охота и т. д.), Жабиньский добивался заметных уступок от «Солидарности». Таким путём силезский партаппарат сумел предотвратить крупную забастовку в ноябре 1980, в значительной степени нейтрализовав профцентр. Жабиньский познакомил Сенкевича с Мочаром – «палач Армии Крайовой» был очень впечатлён силой многомиллионной «Солидарности» и искал связей в этой среде для совместных политических проектов. Фактически Жабиньскому удалось с Сенкевичем то, в чём идеологически твёрдый Мариан Юрчик в Щецине отказал Барциковскому.

На заседаниях политбюро ЦК ПОРП Жабиньский говорил, что имеет «свою карманную „Солидарность“». Он прямо ставил свои действия в пример партийному руководству, предрекал «полную стабилизацию положения» и упрекал правительство за такие «ненужные уступки», как резкое повышение выплат шахтёрам или согласие на дополнительные выходные.

Однако сближение Сенкевича с партийной номенклатурой вызвало неудовольствие в профсоюзе, и уже в январе 1981 он был смещён с председательства. В катовицком и силезско-домбровском профцентрах «Солидарности», крупнейших организациях профсоюза, утвердилась радикально-антикоммунистическая линия Розплоховского. План Жабиньского по выстраиванию отношений с профсоюзом оказался сорван. После этого он резко сменил риторику. По мнению некоторых биографов, весна 1981 обозначила в деятельности Жабиньского негативный перелом: энергичный динамизм, которым он прежде выгодно выделялся на фоне общепартийной застойной рутины, сменился отчаянием политически обречённого^[4].

С февраля 1981 Жабиньский стал открыто призывать к силовому подавлению «Солидарности» всей мощью государства. Он занял жёсткую позицию во время Быдгощского кризиса в марте 1981. Он настаивал на упреждающих действиях против «Солидарности» с помощью сил организации Варшавского договора (в это время на территории Польши проходили военные учения «Союз-81»)^[3].

В составе делегации ПОРП А. Жабиньский побывал на XXVI съезде КПСС. Его включение в польскую делегацию пролоббировал лично посол СССР в ПНР Б. И. Аристов^[8]. Считается, что в Москве Жабиньский установил контакты с окружением Ю. В. Андропова и Д. Ф. Устинова. Он признавал неизбежность кровопролития при сценарии ввода советских войск, но считал необходимой политическую чистку в стране^{[источник не указан 240 дней]}. Советское руководство, как и власти соседних ГДР и ЧССР, стало относить Жабиньского к так называемым «здоровым силам в партии» и рассматривать как приемлемого кандидата на руководство ПОРП^{[источник не указан 240 дней]}.

Жабиньский установил постоянный контакт с Мирославом Мамулой – первым секретарём комитета Коммунистической партии Чехословакии (КПЧ) соседней (через границу) Остравы. Они конкретно планировали «ответную братскую помощь» �� из ЧССР в ПНР. В окружении Жабиньского постоянно присутствовали офицеры КГБ, Штази, StB^[5].

На специальном совещании в мае 1981 Леонид Брежнев, Эрих Хонеккер и Густав Гусак уже конкретно обсуждали варианты замены Кани и Ярузельского на Ольшовского, Грабского, Кочёлека либо Жабиньского^{[источник не указан 240 дней]}. Материалы KFP,  немногочисленной и не самой влиятельной группы в ПОРП, распространялись партийной печатью КПСС, СЕПГ, КПЧ.

Генерал Ярузельский удивлялся, с какой стати «герековский кадр» Жабиньский оказался представителем «партийного бетона»^[5]. Ортодоксальные выступления KFP и очевидные властные амбиции Жабиньского категорически не устраивали и нервировали партийное руководство. Кроме того, стиль выступлений Жабиньского отличался казённой неискренностью^[4]. Военная спецслужба представила Ярузельскому коррупционный компромат на Жабиньского^[6].

Летом 1981 KFP предпринял попытку навязать свою программу IX чрезвычайному съезду ПОРП^[8]. На июньском пленуме ЦК ПОРП Жабиньский публично говорил о «крайне опасном положении ПОРП», о «безразличии руководства к происходящему», призывал к максимально жёстким действиям против оппозиции. Это выступление явилось уже откровенной атакой на Каню и Ярузельского и вызвало с их стороны резкий отпор. Жабиньский был дистанцирован от принятия решений. Даже проекты, непосредственно касавшиеся Катовице (например, о шахтёрских зарплатах), стали рассматриваться без участия воеводского первого секретаря^{[источник не указан 240 дней]}.

Аппаратные позиции Кани и Ярузельского, а также Раковского и Барциковского оказались сильнее «бетона». С этим считались и в Москве. Видную роль в отражении активности Жабиньского и KFP сыграл Ежи Урбан, развернувший массированную кампанию разоблачения «попыток использовать некий „чистый марксизм-ленинизм“ против партии и ЦК»^[3]. Именно выступление на июньском пленуме с резкой критикой первого секретаря ЦК С. Кани рассматривается как начало политического конца карьеры А. Жабиньского.

На IX съезде ПОРП Жабиньский потерпел поражение при альтернативном голосовании и не был избран в ЦК^[6]. Он сохранил пост в Катовицком воеводском комитете, но его карьера остановилась. Ощутимо подорвались и его позиции в Катовице: многие низовые парторганизации демонстрировали негативный настрой к первому секретарю воеводского комитета.

Осенью 1981, после I съезда «Солидарности», Жабиньский объявил состояние мобилизационной готовности катовицких партийных организаций и формирований ОРМО. Он призвал ввести в ПНР чрезвычайное положение, запретить независимый профсоюз на заводах и шахтах, затребовал в воеводском армейском штабе усиление военной охраны партийных объектов. Однако в тот конкретный момент высшие руководители проигнорировало призыв Жабиньского^[4]. Его устранение из политики стало вопросом ближайшего времени.

Ортодоксальное крыло ПОРП и персонально А. Жабиньский приветствовали введение военного положения 13 декабря 1981. Обстановка в Силезии, особенно в угледобывающих районах, сложилась крайне конфронтационная. Этому способствовали и прежние выступления Жабиньского с нападками на шахтёрскую «Солидарность»^[11]. Он предоставил ресурсы воеводской парторганизации в распоряжение силовых структур, подавлявших забастовки, однако все решения принимались уже без него. Сам он оценивал свой статус вполне реалистично:

Я ничего не могу.
Анджей Жабиньский, 14 декабря 1981^[4]

15 декабря 1981 ЗОМО применили оружие при подавлении забастовки на шахте «Июльский манифест», пять человек были ранены. 16 декабря 1981 произошло столкновение на шахте «Вуек», в котором погибли девять шахтёров-забастовщиков. Была подавлена также десятидневная забастовка металлургов Хута Катовице. Бастовали угольные шахты «Земовит», «Июльский манифест», «Сосновец», две недели продолжалась подземная забастовка на шахте «Пяст».

А. Жабиньский не принимал непосредственного участия в трагических событиях. Но, как глава региональной партийной власти, он нёс политическую ответственность за происходящее. Его идеологический догматизм и жёсткий политический курс воспринимались как одни из причин жёсткого противостояния^[12]. Этим воспользовался генерал Ярузельский, давно искавший повод сменить руководителя в Катовице.

Генерал Роман Пашковский, 16 декабря назначенный катовицким воеводой вместо отставленного Лихося, называл своей задачей «усмирение партийных ястребов во главе с Жабиньским»^[13]. Через три недели А. Жабиньский был снят с должности первого секретаря воеводского комитета ПОРП, его сменил полностью ориентированный на Ярузельского Збигнев Месснер.

Когда Анджей Жабиньский покидал пост, почти никто не жалел об этом^[4].

До конца мая 1982 А. Жабиньский находился в распоряжении ЦК^[2]. Затем был переведён на дипломатическую службу – до 1987 работал советником посольства ПНР в ВНР^[5]. С 1 сентября по 31 декабря 1987 – вновь в распоряжении ЦК. Сколько-нибудь заметной политической роли он уже не играл.

Скончался в возрасте 49 лет, перед началом новой забастовочной волны, приведшей к падению власти ПОРП и демонтажу социалистического государства. Похороны на католическом кладбище в Катовице были профинансированы из партийного бюджета и прошли с государственными почестями.

В политической истории Польши А. Жабиньский остался как ортодоксальный коммунист и непримиримый противник «Солидарности». Его особенности состояли в крайне агрессивной риторике, энергичной самостоятельной активности, выраженной эмоциональности и открытом покровительстве внутрипартийной антиреформистской группировке^[4].

• Dane osoby z katalogu kierowniczych stanowisk partyjnych i państwowych PRL  (пол.)
• «Мы должны согласиться. Нам не удалось. Я ничего не могу»