Антоли, Яков

Яков бен-Абба-Мари бен-Самсон Антоли, или кратко Анатолио (иногда искажено в Абталион) (1194^[1], Марсель — 1256), — провансальский (ныне Южная Франция) еврейский проповедник, переводчик с арабского языка и библейский комментатор (экзегет)^[2]. Был приглашён в Неаполь императором Фридрихом II для продолжения своих работ в его библиотеке. Стал первым переводчиком комментариев Аверроэса на еврейский язык. Поклонник учения Маймонида; как комментатор-аллегорист, рассматривал три этажа Ноев�� ковчега как символы математики, физики и метафизики.^[2]

Жил около 1194—1256 годов. Несомненно родом из Южной Франции, хотя мнение Штейншнейдера и Цунца, считающих местом его рождения Марсель, спорно. Уже в раннем возрасте у Антоли замечалось стремление к литературной деятельности, которое развивали в нём его учёные товарищи-предшественники из Нарбонны и Безье.^[2]

Был зятем, а быть может, также и шурином Самуила ибн-Тиббона, переводчика произведений Маймонида. Сын Самуила, Моисей ибн-Тиббон часто называет Антоли дядей, что дает повод полагать, что Самуил был женат на сестре Антоли, который впоследствии женился на дочери первого. Благодаря родственной связи с Тиббонидами, Антоли был введён в философию Маймонида, изучение которой впоследствии рассматривалось им как начало его просвещения и верного понимания Святого Писания. Его уважение к Маймониду не знало границ, и в полемике с критиками-хулителями Маймонида он мало стеснялся в выражениях.^[2]

Занимался переводом астрономических трактатов Аверроэса и других учёных; однако по настоянию друзей Антоли направил свое внимание на логику и спекулятивные произведения, указывая другим на то важное значение, которое логика имеет для религиозной полемики. С того времени утренние часы он посвящал астрономическим работам, а вечерние — логике.^[2]

Антоли настолько прославился переводами, что император Фридрих II, просвещённейший монарх своего времени, пригласил его в Неаполь, где он мог под покровительством самого императора продолжить свои ученые труды, особенно еврейские переводы научных арабских сочинений.^[2]

Антоли толкует Библию и Агаду в Маймонидовом духе, рационализируя чудеса и облекая, насколько возможно, каждый текст в философско-аллегорическую форму. Как аллегорист занимает почётное место в ряду других комментаторов, начиная с Филона; его можно рассматривать как пионера в деле применения Маймонидовых идей к синагогальной проповеди. Это он делал ещё в родном городе по случаю частных и общественных празднеств, например, при венчаниях и т. п. Позже начал произносить субботние послеобеденные речи, в которых проводил аллегорическую методу библейской экзегетики. Это вызвало оппозицию со стороны антимаймонистов, число которых было довольно значительно в Провансе. Но именно в Неаполе взгляды Антоли встретили ещё более значительную оппозицию со стороны его ортодоксальных слушателей.^[2]

Не стеснялся упрекать раввинов в небрежном отношении не только к основательному изучению, но и к обязательному чтению Библии, обвиняя их в том, что они отдают предпочтение талмудической диалектике. Указывал на разные недостатки в домашней жизни и в религиозных обычаях своего народа, приписывая эти ненормальности подражанию евреев нравам окружающей их среды.^[2]

Научные занятия Антали считает абсолютно необходимыми для верного понимания религии, вопреки мнению его современников, считавших бесполезной тратой времени те часы, которые он проводил в изучении математики и философии. Антали обнаруживает большое знакомство не только с еврейскими классическими экзегетами и Вульгатой, но и с Платоном, Аристотелем, Аверроэсом, равно как и со многими христианскими институтами, многие из которых, например, безбрачие и монашеский аскетизм, подвергаются его беспощадной критике; такой же критике он подвергает и некоторые еретические учения^[3]. Неоднократно рекомендует читателям более основательное изучение классических языков и светских знаний и с негодованием отвергает суеверный взгляд многих единоверцев, что неевреи не имеют души.^[2]

Для Антоли все люди созданы по образу Божию; евреи имеют только специальную обязанность распространять истинное богопознание в силу того, что они сами выбрали себе такую историческую задачу. — «Греки выбрали себе мудрость, римляне — силу, а евреи — религиозность^[4]. Если же нееврей предаётся серьёзным исследованиям богословских вопросов, то его заслуги ещё значительнее: какое бы предположение в этой области им ни было высказано, оно не должно быть с лёгкостью отвергаемо евреем», — заявляет он. Сам Антали представляет пример такого интеллектуального свободомыслия, ибо в «Малмад» он не только цитирует при случае аллегорические объяснения, переданные ему Фридрихом II, но во многих случаях (Мориц Гюдеман насчитывает таковых 17) он приводит экзеге��ические замечания христианского учёного, которого называет своим «вторым учителем» после Самуила ибн-Тиббона. Этот христианский учёный отождествляется Сениором Заксом с Майклом Скотом, который, подобно Антали, также посвятил себя научной деятельности при дворе Фридриха II.^[2]

«Малмад» (в оригинале «Малмад ха-Талмидим»; заглавие представляет игру слов, означая, с одной стороны, «наставника для учеников», а с другой — «прут или нагайку для учащихся») — составлен автором на 55-м году жизни и напечатан лишь в 1866 году обществом «Mekize Nirdamim» в Лике; представляет ряд речей, в которых автор старается поощрить изучение науки и рассеять тьму невежества. Текст разделён на небольшие главы сообразно недельным отделам Св. Писания. Благодаря глубоко этическому содержанию, стал популярной книгой вопреки его «еретическому» направлению в духе Маймонида.^[2]

Главная заслуга Антали в учёном мире — его труды в качестве переводчика: он совместно с Майклом Скотом, под влиянием Фридриха II, раскрыл западному миру сокровища арабской учёности. Антоли первым перевёл на еврейский язык комментарии Аверроэса и таким образом открыл новую эру в истории изучения аристотелевской философии.^[2]

В период между 1231—1235 годами Антоли перевёл следующие произведения^[2]:

• 1) «Алмагест» Птолемея — с арабского языка, хотя, по-видимому, греческий и латинский переводы этого трактата были ему небезызвестны. Еврейское заглавие этого перевода: «Хиббур ха-гадол ха-никра Альмагести» («Большое сочинение, называемое Алмагести»);
• 2) «Краткий очерк по астрономии» Аверроэса — книга, которая была неизвестна христианскому миру и не дошла до нас ни в оригинале, ни в латинском переводе; её еврейское заглавие — «Киццур Алмагести»;
• 3) «Основы астрономии» Алфергани. Возможно, что перевод был сделан с латинской версии. Впоследствии книга была переведена на латинский язык Яковом Христманном (Франкфурт, 1590) под заглавием «Elementa astronomica»; это заглавие, вероятно, лежит в основании еврейского названия этой книги «Йесодот ха-Текуна», которое несомненно позднейшего происхождения;
• 4) «Трактат о силлогизмах» Аль-Фараби — с арабского; получил еврейское заглавие «Сефер хекеш кацар» («Сокращённый трактат о силлогизмах»).^[2]

Ему часто приписывали анонимный комментарий к Маймонидову «Путеводителю» под заглавием «Руах Хен». Именно в этом комментарии есть один намёк, на котором Цунц, следуя Штейншнейдеру, основывает своё предположение, что город Марсель следует считать первоначальной родиной Антоли^[2].