Иль, наконецъ, сознала ты,
Что уже некуда бѣжать;
Что, если есть огонь въ крови,
Найдутся цѣли для любви?
Что если гнѣздышко свилось,
Не нынче, завтра наконецъ,
Для новой радости и слезъ
Въ гнѣздѣ появится птенецъ;
Что если деревцо цвѣтетъ
Весной — подъ осень будетъ плодъ.
............
Онъ умеръ, труженикъ, тобой
Любимый,— умеръ въ цвѣтѣ лѣтъ,
И запыленною парчей
Покрытъ былъ трупъ его. И цвѣтъ
Его чела всѣмъ говорилъ:
«Отъ дѣлъ своихъ онъ опочилъ!»
И память вѣчная была
Пропѣта. И никто не зналъ,
Иль, наконец, сознала ты,
Что уже некуда бежать;
Что, если есть огонь в крови,
Найдутся цели для любви?
Что если гнездышко свилось,
Не нынче, завтра наконец,
Для новой радости и слез
В гнезде появится птенец;
Что если деревцо цветет
Весной — под осень будет плод.
............
Он умер, труженик, тобой
Любимый,— умер в цвете лет,
И запыленною парчой
Покрыт был труп его. И цвет
Его чела всем говорил:
«От дел своих он опочил!»
И память вечная была
Пропета. И никто не знал,
