Срезневский, Измаил Иванович

У этой статьи надо проверить нейтральность. На странице обсуждения должны быть подробности.

Измаил Иванович Срезневский
Дата рождения	1 (13) июня 1812(1812-06-13)
Место рождения	Ярославль, Ярославская губерния, Российская империя
Дата смерти	9 (21) февраля 1880(1880-02-21) (67 лет)
Место смерти	Санкт-Петербург
Страна	Российская империя
Род деятельности	лексикограф, лингвист
Научная сфера	филология, славяноведение
Место работы	Санкт-Петербургский университет, Харьковский университет
Альма-матер	Харьковский университет
Ученики	И. А. Бодуэн де Куртенэ Г. А. Воскресенский В. И. Ламанский, А. Н. Пыпин, А. С. Будилович, Н. Г. Чернышевский, Д. И. Писарев, М. И. Сухомлинов, Н.А. Добролюбов
Известен как	филолог-славист, этнограф, палеограф
Награды и премии
Произведения в Викитеке
Медиафайлы на Викискладе

Изма́ил Ива́нович Срезне́вский (1 [13] июня 1812, Ярославль — 9 [21] февраля 1880, Санкт-Петербург) — русский филолог-славист, этнограф, палеограф. Первый в России доктор славяно-русской филологии (1846)^[1]. Академик Петербургской академии наук (1851). Заслуженный профессор и декан (в 1855—1880) историко-филологического факультета Петербургского университета. Составитель «Словаря древнерусского языка».

Родился 1 (13) июня 1812 года в Ярославле, в семье профессора кафедры словесности древних языков и российского красноречия Демидовского училища высших наук Ивана Евсеевича Срезневского. Когда Измаилу было всего несколько недель от роду, отец стал профессором Харьковского университета и переселился из Ярославля в Харьков. В 1819 году отец умер, и воспитанием сына занималась образованная мать.

Склонность к научным и литературным занятиям у Срезневского обнаружились рано: в 8—9 лет он начал писать стихи, а в 16 лет уже высказывал в письмах к родным желание посвятить себя науке. Получив начальное и среднее образование дома, под руководством матери, в возрасте 14 лет пос��упил в Харьковский университет на отделение этико-политических наук философского факультета и через три года (1829) со степенью кандидата окончил обучение, представив сочинение «Об обиде». Из университетских профессоров особенное влияние на него оказали П. П. Гулак-Артемовский, ставший его «первым руководителем в изучении славянской старины и наречий», и И. Н. Данилович, читавший русское гражданское, уголовное право и уголовное судопроизводство в России.

В 1829—1832 годах служил в Харьковском дворянском депутатском собрании. В 1833 году поступил на службу в Харьковский совестный суд, с 1834 года — библиотекарь Харьковской городской библиотеки. Но служба в дворянском депутатском собрании и совестном суде не привлекала Срезневского. В свободное время он занимался преподаванием русского языка и словесности, истории и географии (в пансионе де-Роберти и частных домах), в 1832—1833 годах был домашним учителем в имении помещицы Е. Р. Подольской (с. Варваровка Екатеринославской губернии). Также он занимался литературными опытами, издав в 1831 году при участии местных писателей, в том числе И. В. Росковшенко, несколько стихотворений (под псевдонимом) в «Украинском альманахе». Занятия его малорусской историей и этнографией имели сначала любительский характер. Серьёзно он изучал юридические науки, главным образом политическую экономию и статистику. В 1837 году представил магистерскую диссертацию «Опыт о сущности и содержании теории в науках политических» (Харьков: Унив. тип., 1837. — 62, [8] с.).

Защитив магистерскую диссертацию, в том же году получил место адъюнкта профессора в Харьковском университете по кафедре политической экономии и статистики, на 1-м отделении философского факультета. Лекции молодого профессора выгодно отличались новизной взглядов, обилием данных, извлекаемых из иностранных сочинений, и увлекательным, живым изложением. О них говорили в городе; аудитория Срезневского всегда была полна слушателями, что не могло не возбуждать зависть со стороны его отсталых и бездарных товарищей, читавших по заплесневелым тетрадкам. В 1839 году Срезневский защитил докторскую диссертацию по теме «Опыт о предмете и элементах статистики и политической экономии» (Харьков). Обе диссертации свидетельствовали о начитанности, общем образовании, недюжинном уме и таланте их автора. Некоторые положения и отдельные мысли были очень свежи и оригинальны для своего времени. Но именно новизна взглядов явилась причиной того, что большинством голосов двух факультетов диссертация Срезневского была забракована, и он не был допущен к докторскому диспуту. Особого практического значения эта неудача для Срезневского не имела, так как ещё раньше он принял предложение министерства народного просвещения отправиться в славянские земли для подготовки к званию профессора славянской филологии.

Занятия Срезневского этнографией Украины, историей, народной словесностью и т. д. начались очень рано. В предисловии к своему изданию «Запорожская старина» (Харьков, 1833—1838) Срезневский говорит о семилетнем собирании материалов для этой книги, начавшемся, следовательно, с самого поступления его в университет. Поездки по Харьковской, Полтавской и Екатеринославской губерниям (большей частью на летние «кондиции») пробудили в Срезневском горячее увлечение народом, бытом, языком, нравами и поэзией Украины. Его друзьями-единомышленниками стали братья О. и Ф. Евецкие (впоследствии принимавшие участие в панславистской «Деннице» Дубровского), И. В. Росковшенко (переводчик Шекспира), поэт А. Г. Шпигоцкий, О. А. Джунковский и др. В 1832—1833 годах Срезневский провёл несколько месяцев в Екатеринославской губернии, близ Днепровских порогов^[2]. Здесь он столкнулся с «живыми памятниками минувшего»: стариками-запорожцами, помнившими разгром Сечи при Екатерине Второй; слушал их рассказы о старой жизни и усердно начал записывать думы и песни. Результатом стал выход в свет ряда книжек «Запорожской старины» — сборника материалов по истории Украины от Гедимина до Мазепы, заключающего в себе собрание исторических песен и дум малорусских, свод малорусских летописцев и извлечений из других исторических документов, в сопровождении объяснительных примечаний и заметок о быте и нравах казаков-запорожцев… Вместе с общим направлением украинской школы, а также с влиянием университетского учителя Срезневского, литвина Даниловича, эти работы привели Срезневского к знакомству с польским языком и литературой, как изящной, так и учёной. В эти годы Срезневский много работал над изучением малорусского наречия и даже допускал существование отдельного малорусского языка, имеющего право на литературное самоопределение. Однако впоследствии взгляды его на этот вопрос существенно изменились. Так, в 1860-х годах он высказывался о развитии малорусского языка как о подающем надежды (не отрицая при этом, что русский язык есть достояние не только великороссов, но и малороссов в равной степени), но в 1870-х годах он уже считал малорусское наречие частью русского языка и утверждал, что «нет никакой нужды уничтожать или прекращать письменность этих наречий, но нет необходимости делать эту письмен��ость самостоятельной, отдельной литературой, принадлежащей как бы отдельному народу»^[3].

Собирая малорусские думы, молодой этнограф-любитель встречался и с другим этнографическим материалом и не упускал того, что само плыло в его руки. Заезжие ходебщики-словаки познакомили его со своими песнями, которые он, не зная тогда ещё словацкого языка (впоследствии изучил в совершенстве), записал и издал («Словацкие песни», Харьков, 1832). Владимирские офени заинтересовали его своим тайным языком и дали материал для более поздней работы «Афинский язык в России» («Отечественные записки», 1839)^[5]. С южным славянством юноша Срезневский знакомился по кое-каким книжкам Вука Караджича, по «Путешествию по Далмации» (1774) аббата Фортиса и т. д. Статья о «Сеймах» для «Очерков России» Вадима Пассека (писанная в 1837—1838 годах) дала ему повод ознакомиться с известными фальсификациями Вацлава Ганки «Суд Любуши» и Краледворской рукописью, в подлинность которых он горячо верил всю свою жизнь.

Интересовался он и французской философией (Вольтер, Кондорсе, Бейль, Тюрго), иранским культом Авесты, религией египтян, скандинавскими сагами и т. п. В 1839 году Срезневский выехал за границу. В Берлине в 1839 году он слушал лекции Ф. Боппа по санскриту. За рубежом Срезневский провёл почти три года, путешествуя (часто пешком) по Чехии, Моравии, Силезии, Верхней и Нижней Лужицам, Крайне, Штирии, Каринтии, Фриулии, Далмации, Черногории, Хорватии, Славонии, Сербии, Галиции и Венгрии, изучая местные говоры, собирая песни, пословицы и другие памятники народной словесности, знакомясь с бытом и нравами славян и других местных народов. Живые, нередко яркие, хотя иногда и беглые «Путевые письма» его к матери дают живое впечатление о разнообразии умственных его интересов («Путевые письма Измаила Ивановича Срезневского из славянских земель», 1839—1842, Санкт-Петербург, 1895; отд. оттиск из «Живой старины», 1892—1893). Вернувшись из-за границы осенью 1842 года, Срезневский занял новую кафедру славистики в Харькове.

Ещё находясь за границей, Срезневский начал печатать разные статьи по своему новому предмету (отчёты министру в «Журнал Министерства народного просвещения», путевые письма в «Отечественных записках», журнале чешского музея и т. д.). Его блестящие лекции привлекли многочисленных слушателей достоинствами изложения и «панславистским» направлением. В то же время он написал ряд статей и работ по славянским литературам: «Исторический обзор серболужицкой литературы» (1844), «Очерк книгопечатания в Болгарии» (1845), «Взгляд на современное состояние литературы у западных славян. Вук Степанович Караджич» (1846).

Тогда же Срезневский выступил с рядом статей, посвящённых изучению древних верований славян:

• «Об обожании солнца у древних славян» (1845—1846),
• «Архитектура храмов языческих славян» // Чтения в Имп. о-ве истории и древ. России при Моск. ун-те. — 1846. — № 3. — С. 44—54,
• Исследование о языческом богослужении древних славян по свидетельствам современным и преданиям: на степень д-ра славяно-рус. филологии. — Харьков: Унив. тип., 1846. — 107 с.
• Святилища и обряды языческого богослужения древних славян по свидетельствам современным и преданиям. — Харьков: [Тип. Харьк. ун-та], 1846. — 107 с.
• О языческом веровании древних славян в бессмертие души // Журнал министерства народного просвещения. — 1847. — Ч. 53, — № 2, отд. 2. — С. 185—196,
• Докторская диссертация «Святилища и обряды языческого богослужения древних славян по свидетельствам современным и преданиям» (Харьков, 1846),

Ещё весной 1846 года умер петербургский славист П. И. Прейс, и Срезневский стал хлопотать о переводе на эту кафедру. Старания увенчались успехом, и в 1847 году Срезневский перевёлся в Петербург, где и прошла вторая половина его жизни. Рукописные сокровища старославянского и древнерусского языков тогда становились известными и более доступными благодаря печатным изданиям. В 1842 году стало известным востоковское описание рукописей Румянцевского музея, в 1847 году — востоковское издание Остромирова Евангелия. К этому же времени относится появление работ Каткова, К. Аксакова, Билярского, Буслаева и других, посвящённых изучению русского и старославянского языков. К этому научному движению вскоре присоединился и Срезневский, со своими замечательными «Мыслями об истории русского языка» (1849), составившими эпоху в области исторического изучения русского языка и предшествовавшими «Опыту исторической грамматики русского языка» Ф. И. Буслаева. Срезневский впервые сформулировал требование исторического изучения языка в связи с историей народа и высказал мысли о времени образования русских диалектов.

Доказывая, что народный язык русский теперь уже далеко не тот, что был в древности, довольно обратить внимание на его местные оттенки, на наречия и говоры, в которых его строй и состав представляются в таком многообразном развитии, какое, конечно, никто не станет предполагать возможным для языка древнего, точно так же, как никто не станет защищать, что и наречия славянские и все сродные языки Европы всегда различались одни от других настолько, насколько различаются теперь. Давни, но не исконны черты, отделяющие одно от другого наречия северное и южное — великорусское и малорусское; не столь уже давни черты, разрознившие на севере наречия восточное — собственно великорусское и западное — белорусское, а на юге наречие восточное — собственно малорусское и западное — русинское, карпатское; ещё новее черты отличия говоров местных, на которые развилось каждое из наречий русских. Конечно, все эти наречия и говоры остаются до сих пор только оттенками одного и того же наречия и нимало не нарушают своим несходством единства русского языка и народа.

— И. И. Срезневский. Мысли об истории русского языка. 1849 г.

Несмотря на крайне подозрительное отношение высших сфер к университетской науке вообще и к славистике в особенности, Срезневский, с первых же лет своего пребывания в Петербурге привлёк к себе ряд талантливых молодых людей, проявивших себя впоследствии в науке и литературе. Учениками его были В. И. Ламанский, А. Н. Пыпин, Н. П. Корелкин, В. Я. Стоюнин, братья Н. А. и П. А. Лавровские, В. В. Макушев, А. С. Будилович, Д. Л. Мордовцев, Н. Г. Чернышевский, Д. И. Писарев и др.

В 1847 году Срезневский был приглашён в Главный педагогический институт и вступил в Императорское Русское географическое общество. Одновременно он был назначен цензором Санкт-Петербургского цензурного комитета, но оставался им всего три года. В 1849 году II отделение Академии наук избрало Срезневского своим адъюнктом, в 1851 году — экстраординарным академиком, в 1854 году — ординарным. В 1850 году он вступил в Археологическое общество, деятельным членом которого был до самой смерти. Главная деятельность Срезневского делилась между Санкт-Петербургским университетом, ставшим при Срезневском своего рода питомником молодых славистов, и академией. По его почину возникли «Известия Императорской Академии наук по отделению русского языка и словесности» (позднее — «Известия отделения русского языка и словесности Академии наук»), составившие собой крупное явление в тогдашней литературе славянской филологии. В 1850-х годах Срезневский был главным редактором ИОРЯС. Он, в частности, опубликовал в журнале ряд памятников словацкого народного творчества и научные труды словацких учёных — Яна Коллара, П. Й. Шафарика, М. Гатталы и кодификатора словацкого литературного языка Людовита Штура.

 — писал Срезневскому его друг Штур.

Кроме различных критических и библиографических заметок и целого ряда исследований самого Срезневского и других наших учёных, здесь было издано несколько памятников народной словесности разных славянских народов. В приложении вышли шесть выпусков «Материалов для изъяснительного и сравнительного словаря», один выпуск «Памятников и образцо�� народного языка и словесности», семь книг «Учёных Записок II-го отделения». После прекращения «Известий» славянская филология не имела такого полного и разностороннего органа вплоть до основания ягичевского «Архива», а отделение русского языка и словесности возобновило издание «Известий» лишь с появлением в его среде А. А. Шахматова. Деятельное участие принимал Срезневский и в издании академического «Опыта областного словаря» и «Дополнений» к нему.

В начале 1850-х годов Срезневский задумал свой древнерусский словарь. С этих пор он поручает своим ученикам составление словарей к отдельным памятникам (словари Чернышевского, Пыпина, Корелкина, Лавровского к летописям Ипатьевской, Новгородской первой, Лаврентьевской, Псковской). Закончить этот труд, однако, не было дано Срезневскому: печатание его началось лишь через 10 лет после его смерти, под заглавием «Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам».

С середины 1850-х годов окончательно определяется главное содержание и направление научной деятельности Срезневского, сосредоточивающейся на приведении в известность письменных памятников старославянских и древнерусского языков, их издании и их филологическом и палеографическом исследовании. И. И. Срезневский находил сходство древнерусских летописей не столько с византийскими писаниями, сколько с летописями-«анналами» романской и германской Европы^[6]. На 940 годах Срезневский отметил прекращение греко-болгарских известий в летописи^[7].

Особенно плодотворно работал Срезневский во второй половине жизни над палеографией. В бумагах его после смерти оказалось огромное собрание палеографических снимков с древних и старых славянских и русских рукописей (более 900, в том числе более 700 снято вручную, путём калькирования). В истории дореволюционной славянской филологии Срезневский бесспорно занимал первое место, приближаясь по энергии и обширности своей научной деятельности к Миклошичу, тоже палеографу, лексикографу и археологу. Точность изданий Срезневского превзойдена позднейшими издателями, вроде академика Ягича, однако для развития русской славистики Срезневский сделал больше, чем кто бы то ни было.

Был произведён 15 апреля 1858 года в действительные статские советники; с 8 февраля 1869 года — тайный советник. Был награждён российскими орденами: Св. Анны 2-й ст. с императорской короной (1855) и 1-й ст. (1867), Св. Владимира 3-й (1862) и 2-й ст. (1872), Св. Станислава 1-й ст. (1864), орден Белого орла (1876); и иностранными: офицерский крест ордена Итальянской короны (1869) и офицерский крест бельгийского ордена Леопольда (1870)^[8][9].

В 1861 году Срезневский исполнял должность ректора Санкт-Петербургского университета. В 1862—1863 годах состоял членом комиссии по управлению делами университета. К этому периоду относится его конфликт с редколлегией журнала «Современник».

 — писал в 1862 году профессор Срезневский.

Скончался 9 (21) февраля 1880 года в Санкт-Петербурге. Похоронен по своему завещанию в родовом имении Срезнево Спасского уезда Рязанской губернии (ныне — Шиловский район Рязанской области).

• Член Королевского общества древностей Севера в Копенгагене (1845)
• Член Российского географического общества (1847)
• Член Российского археологического общества (1850)
• Член Общества любителей российской словесности (1859)
• Член-корреспондент Бельгийской Академии археологии в г. Антверпене (1867)
• Почётный член Югославянской академии наук и искусств в Загребе (1867)
• Почётный член Чешского общества Святобора в Праге (1867)
• Член Общества древнерусского искусства (1866)
• Член-корреспондент Королевской академии истории в Мадриде (1868)
• Почётный член Киевского университета Святого Владимира (1869)
• Почётный член Харьковского университета (1869)
• Почётный член Казанского университета (1869)
• Почётный член Киевской духовной академии (1869)
• Член Чешского академического общества письменности в Праге (1874)
• Член Польской Академии наук (1874)
• Почётный член Московской духовной академии (1875)
• Почётный член Казанской духовной академии (1877)
• Член Краковской Академии наук (1878)
• Почётный член Петербургской духовной академии (1879)
• Почётный член Новороссийского университета (1879)

Переиздания:

• Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам. В трёх томах. Стереотипное издание. — М., 1958.
• Словарь древнерусского языка. В трёх томах, в шести книгах. Репринтное издание. — М.: Книга, 1989. — 5237 с. — ISBN 5-212-00135-8.
• Материалы для словаря древнерусского языка. В трёх томах. Репринтное издание. — М.: Знак, 2003. — ISBN 5-94457-094-6, ISBN 5-94457-095-4, ISBN 5-94457-096-2.

Жена — Екатерина Фёдоровна, урождённая Тюрина. Их дети:

• Ольга Измаиловна Срезневская (1845—1930) — переводчица, филолог-русист, член-корреспондент АН СССР. Подготовила и издала незаконченный отцом «Словарь древне-русского языка».
• Владимир Измаилович Срезневский (1848—1920) — юрист. Был управляющим Статистического отделения Министерства юстиции, основателем «Сборника статистических сведений Министерства юстиции», секретарём Императорского Русского географического общества, редактором журнала «Известия».
• Вячеслав Измаилович Срезневский (1849—1937) — учёный и изобретатель в области научно-технической фотографии.
• Людмила Измаиловна Срезневская (1852—1931) — художница, искусствовед; занималась гравировкой по дереву.
• Надежда Измаиловна Срезневская (1854—1935), по мужу Алмазова — поэтесса, художница. Написала икону Казанской Божьей Матери для Покровского храма в селе Срезнево. С апреля 1905 по октябрь 1928 года работала в Рукописном отделении Библиотеки Академии наук (БАН)^[10]
• Борис Измаилович Срезневский (1857—1934) — метеоролог, академик АН УССР; был профессором физической обсерватории Тартуского университета, директором Киевской метеорологической обсерватории.
• Вера Измаиловна Срезневская (1861—1942^[11]), замужем за Эдуардом Эдуардовичем Форшем, сыном генерала Э. И. Форша — певица, исполнительница романсов. Была профессором Петербургской Народной консерватории. Умерла в блокадном Ленинграде.
• Всеволод Измаилович Срезневский (1867—1936) — историк литературы, археограф, палеограф, библиограф, член-корреспондент АН СССР^[12].

Фонд И. И. Срезневского, его сына Всеволода Измайловича Срезневского и дочери Ольги Измайловны Срезневской поступил в Российский государственный архив литературы и искусства в результате усилий В. Д. Бонч-Бруевича. В настоящий момент в фонде насчитывается 3908 единиц хранения, охватывающих период с 1791 по 1938 гг. Основу фонда составляют путевые заметки, очерки, документы, письма, фотографии.

• Профиль Измаила Ивановича Срезневского на официальном сайте РАН
• Биография Архивная копия от 7 апреля 2015 на Wayback Machine на сайте «Ярус»
• Биография в «Большой энциклопедии русского народа»
• Страница в базе данных ФЭБ
• Историческая справка на сайте Архива РАН
• Библиографический указатель
• Творогов О. В. Срезневский Измаил Иванович // Энциклопедия «Слова о полку Игореве»
• Зерчанинов Ю. Честью служить предкам своим. Традиции рода Срезневских.  (неопр.) Архивировано 4 августа 2012 года.
• Наталья Масленникова. К 200-летию Измаила Ивановича Срезневского (1812—1880) // Русская народная линия,15.06.2012
• Труды И. И. Срезневского на сайте Тверской епархии (недоступная ссылка)
• Никольский А. А. О происхождении фамилии Срезневский
• Сведения о фонде И. И. Срезневского на сайте РГАЛИ