Чуб

Подобная причёска (айдар^[3]) издревле была принята у древних праболгар, хазар, печенегов, половцев и других кочевников Великой степи^[4]. Лев Диакон, вероятно, лично видевший киевского князя Святослава Игоревича, свидетельствует, что «голова у него была совершенно голая, но с одной стороны её свисал клок волос — признак знатности рода»^[5].

Кызылбаши брили бороды, отпускали длинные азербайджанские усы, а на бритой голове оставляли чуб.^[6] Со слов агента Московской компании Лайонеля Плэмтри, побывавшем в Сефевидской империи в 1568—1574 гг., длина чуба могла достигать 2 футов (~ 61 см), а её обладатели верили в то, что с помощью него они легче перенесутся на небо, когда умрут.^[7]

У польско-литовской шляхты XVI—XVII веках чуб волос на выстриженной голове был проявлением сарматской моды и, как следствие, особым знаком особого аристократического происхождения, отделявшим не только от простолюдинов, но и от коренного населения. Для запорожских казаков (черкас) такой чуб являлся своего рода отличительной чертой зрелого воина, ибо молодым бойцам (джу́рам) его носить не позволялось. Казачий отрощенный клок волос называют также: айдар, ардар^[8], оселедец, чупрун, чуприна, хохол (хохолок).

Значение чуба, хохла или айдара в русском языке постепенно менялось, напрямую следуя за политической ситуацией. Во времена смуты клок волос на бритой голове крепко запомнился русским людям, прежде всего как бросающаяся в глаза черта внешнего облика вражеского войска, вторгшегося в Россию, и безусловно относившийся к человеку «чужого» мира и «чужой» веры. Однако очень скоро, уже к середине XVII века (в 1640-х годах) запорожцы приобрели репутацию главных защитников православия в Речи Посполитой и, как следствие, изменилось отношение к казацким чубам. Необычная, не соответствующая русским традиционным нормам внешность продолжала оставаться в сознании критерием различения, но человек с такой внешностью уже перестал оцениваться как приверженец чужой, латинской веры, а «хохол» на его голове уже не воспринимался как символ вероотступничества.^[9]

•  
  Казак Мамай
•  
  Альбрехт Радзивилл на «сарматском» портрете 1635 года
•  
  Запорожец на этюде Репина к картине «Запорожцы пишут письмо турецкому султану»
•  
  Изображение Святослава Игоревича по описанию Льва Диакона (Ф. Солнцев, 1869)
•  
  Бандурист Остап Киндрачук в казацкой одежде, играющий на площади в Познани
•  
  Азербайджанец из Шуши во время траурной процессии с традиционной прической «кекил»
•  
  Турки юрюки с чубом на фотографиях Феликса фон Лушана

• Бянь-фа
• Ирокез

• Беловинский Л. В. Оселедец // Иллюстрированный энциклопедический историко-бытовой словарь русского народа. XVIII — начало XIX в. / под ред. Н. Ерёминой. — М.: Эксмо, 2007. — С. 441. — 784 с. — 5000 экз. — ISBN 978-5-699-24458-4.
• Чуб // Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. / авт.-сост. В. И. Даль. — 2-е изд. — СПб. : Типография М. О. Вольфа, 1880—1882.
• Чуб // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Чуб // Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. — 2-е изд., вновь перераб. и значит. доп. — Т. 1—2. — СПб., 1907—1909.
• Айдар // Энциклопедический лексикон: В 17 т. — СПб.: Тип. А. Плюшара, 1835—1841.