Московский собор (1441)

Моско́вский собо́р 1441 го́да — собор духовенства Русской церкви, осудивший митрополита Исидора, сторонника Флорентийской унии 1439 года между Православной и Католической церквами.

В марте 1441 года действующий глава Киевской митрополии митрополит Исидор вернулся в Москву после участия в Ферраро-Флорентийском соборе, на котором была заключена уния между Римской и Константинопольской церквами. Греческий митрополит отслужил литургию в Успенском соборе, на которой зачитал буллу папы римского Евгения IV об объединении церквей^[1]. Такое поведение митрополита вызвало негодование князя Василия II, который приказал заключить Исидора под стражу в Чудовом монастыре^[2], до тех пор пока великий князь не получит разъяснений из Константинополя^[3].

После оглашения папской буллы по инициативе Василия II в Москве был созван церковный собор для оценки совершившейся унии. В работе Московского собора приняли участие митрополит Исидор и епископы Северо-Восточной Руси: Ефрем Ростовский^[4], Авраамий Суздальский^{[прим. 1]}, Иона Рязанский, Варлаам Коломенский, Иов Сарайский и Герасим Пермский^[5][7], а также несколько десятков монахов^[8]. В ходе работы Московского собора русские епископы отвергли письмо папы об оказании помощи Исидору в укреплении унии. Иерархи приняли решение об обращении в Константинополь с просьбой поставить нового митрополита^[4]. Русским епископам не удалось заставить Исидора отказаться от идеологии унии. 15 сентября 1441 года митрополит бежал из Москвы^[1].

По мнению церковного историка Владислава Петрушко, Московский собор 1441 года стал первой отрицательной реакцией на Флорентийскую унию в православном мире^{[прим. 2]}. Проведение Московского собора 1441 года вызвало одобрение афонских монахов, не принявших унию^[12]. В 1442 году монахи обратились с письмом к Василию II, в котором заявили, что Московский собор ободрил противников унии в Византии и попросили помощи в борьбе с императором и патриархом^[3]. Петрушко называет Русскую митрополию, наряду с главным противником унии Марком Эфесским и афонскими монахами, в качестве главных сил, сохранивших верность православию в Константинопольской церкви^[13]. Несмотря на однозначное осуждение Исидора и унии с католиками, русские епископы не осмелились судить его вопреки ка��онам и разрывать общение с Константинополем^[14]. Об этом пишет историк Дмитрий Оболенский:

После побега Исидора из Москвы русские могли порвать всякие канонические сношения с патриархом на том основании, что, признав Флорентийскую унию, он стал еретиком, и затем самостоятельно избрать себе нового предстоятеля. Но этот путь был слишком революционным для консервативных и законопослушных московских церковников. Нет никаких оснований предполагать, что в 1441 г. русские всерьез обдумывали шаг, который поставил бы их вне их матери-Церкви... На деле они прибегли к другому образу действий: выигрывая время, делать вид, что они игнорируют унию Греческой и Латинской церквей, и добиваться между тем от Константинополя разрешения выбрать и рукоположить себе митрополита на Руси, в надежде, что противники унии в Византии, чье влияние, как известно, было преобладающим, вскоре обеспечат себе контроль над правительством^[15].

Российский публицист и богослов Андрей Кураев, ссылаясь на исследования историков Е. Е. Голубинского и Б. Н. Флоря считает, что Московский собор 1441 года не осудил унию, а князь Василий II всего лишь попросил у Константинополя «простую справку — подтверждение или опровержение полномочий Исидора и его рассказов о Флорентийском соборе». Кураев пишет, что несмотря на решения собора, реального разрыва с униатским Константинополем не последовало, а Москва не сделала ничего «для вразумления заблудших»:

В годы реальной константинопольской унии (1441—1453) в Москве еще не было провозглашено автокефалии. Да, ответом на унию был изгнание Исидора. Да, ответом на унию было самостоятельное избрание митрополита^{[прим. 3]}. Но ни то, ни другое еще не понималось как разрыв кириархальных отношений с Константинополем^[17].