Григорьев, Аполлон Александрович

Стиль этой статьи, заимствованной из ЭСБЕ, неэнциклопедичен или нарушает нормы современного русского языка. Статью следует исправить согласно стилистическим правилам Википедии.

Аполлон Александрович Григорьев
Дата рождения	16 (28) июля 1822(1822-07-28)
Место рождения	Москва, Российская империя[1]
Дата смерти	25 сентября (7 октября) 1864(1864-10-07) (42 года)
Место смерти	Санкт-Петербург, Российская империя
Гражданство (подданство)	Российская империя
Образование	юридический факультет Императорского Московского университета[вд]
Род деятельности	поэт, литературный критик, театральный критик, переводчик
Язык произведений	русский
Автограф
Произведения в Викитеке
Медиафайлы на Викискладе

Аполло́н Алекса́ндрович Григо́рьев (20 июля [1 августа] 1822, Москва — 25 сентября [7 октября] 1864, Санкт-Петербург) — русский поэт, литературный и театральный критик, переводчик, мемуарист, идеолог почвенничества, автор ряда популярных песен и романсов.

Родился 20 июля (1 августа) 1822 года^[2] в Замоскворечье от связи судебного чиновника, титулярного советника Александра Ивановича Григорьева (1788—1863) с крепостной, дочерью крепостного кучера. Лишь после венчания родителей в 1823 году его забрали из Воспитательного дома.

Картины детства в самом сердце купеческой Москвы были впоследствии воскрешены им в книге воспоминаний «Мои литературные и нравственные скитальчества», которая, по мнению Д. Мирского, «передаёт запах и вкус эпохи» не хуже, чем «Былое и думы» Герцена^[3].

Воспитывался в доме родителей в Замоскворечье. Учился (1829) у студента-медика Московского университета С. И. Лебедева священной истории, катехизису, латыни и математике. Продолжил обучение (1836—1838) под руководством И. Д. Беляева, преподававшего в те годы в пансионе М. П. Погодина. В 1838 году поступил на юридический факультет Московского университета слушателем^[4].

Учёба была для Григорьева единственным способом выделиться, избавиться от комплекса неполноценности перед сверстниками: по его собственному признанию «плакал над учебниками, посвящёнными наукам, к которым не имел расположения, постоянно дрожал от страха об отчислении». В результате окончил курс юридического факультета «первым кандидатом» (1842), его сочинение высоко оценили Т. Н. Грановский, Н. И. Крылов и сам попечитель С. Г. Строганов. В годы студенчества Григорьев организовал у себя дома философский кружок, в который входили С. М. Соловьёв, А. А. Фет (он жил в это время в доме Григорьевых), Я. П. Полонский, К. Д. Кавелин, В. А. Черкасский, Н. М. Орлов. В кружке обсуждались идеи Гегеля^[5].

С декабря 1842 по август 1843 года заведовал библиотекой университета, с августа 1843 служил секретарём Совета университета.

Потерпев фиаско в любви (к Антонине Фёдоровне Корш), Григорьев внезапно уехал в Петербург, где служил в Управе благочиния и Сенате. С лета 1845 года целиком посвятил себя литературным занятиям.

Дебютировал в печати стихотворением «Доброй ночи!», опубликованным под псевдонимом А. Трисмегистов в журнале «Москвитянин» (1843, № 7). В 1844—1846 рецензии на драматические и оперные спектакли, статьи и очерки, стихи и стихотворную драму «Два эгоизма», повести «Человек будущего», «Моё знакомство с Виталиным», «Офелия» помещал в журнале «Репертуар и Пантеон». Одновременно переводил («Антигона» Софокла, «Школа мужей» Мольера), эпизодически участвовал в других изданиях.

В 1846 году Григорьев издал отдельной книжкой свои стихотворения, встреченные критикой не более как снисходительно. Впоследствии Григорьев не много уже писал оригинальных стихов, но много переводил: из Шекспира («Сон в летнюю ночь», «Венецианского купца», «Ромео и Джульетту») из Байрона («Паризину», отрывки из «Чайльд Гарольда» и др.), Мольера, Делавиня. Образ жизни Григорьева за всё время пребывания в Петербурге был самый бурный, и пьянство, привитое студенческим разгулом, всё более и более его захватывало.

В 1847 году Григорьев переселился в Москву. Женитьба на Лидии Фёдоровне Корш, сестре своей первой любви — Антонины и известных литераторов Е. Ф. Корша и В. Ф. Корша, ненадолго сделала его человеком правильного образа жизни. Он деятельно сотрудничал в «Московском городском листке», был учителем законоведения в Александровском сиротском институте (1848), в 1850 году был переведён в Московский воспитательный дом (до августа 1853), с марта 1851 г. до мая 1857 г. был учителем законоведения в 1-й московской гимназии.

Благодаря знакомству с А. Д. Галаховым завязались сношения с журналом «Отечественные записки», в котором Григорьев выступал в качестве театрального и литературного критика в 1849—1850 годах.

В конце 1850 года Григорьев возглавил кружок авторов, известный как «молодая редакция» журнала «Москвитянин». Без всяких усилий со стороны представителей «старой редакции» — М. П. Погодина и С. П. Шевырёва, как-то сам собою вокруг их журнала собрался, по выражению Григорьева, «молодой, смелый, пьяный, но честный и блестящий дарованиями» дружеский кружок, в состав которого входили А. Н. Островский, Писемские, Б. Н. Алмазов, А. А. Потехин, Печёрский-Мельников, Е. Н. Эдельсон, Л. А. Мей, Николай Берг, Горбунов и др. Никто из них не был славянофилом правоверного толка, но всех их «Москвитянин» привлекал тем, что здесь они могли свободно обосновывать своё общественно-политическое миросозерцание на фундаменте русской действительности. Согласно воспоминаниям современника^[7]:

Тут были и провинциальные актёры, и купцы, и мелкие чиновники с распухшими физиономиями — и весь этот мелкий сброд, купно с литераторами, предавался колоссальному, чудовищному пьянству… Пьянство соединяло всех, пьянством щеголяли и гордились.

Григорьев был главным теоретиком кружка. В завязавшейся борьбе с петербургскими журналами «оружие» противников всего чаще направлялось именно против него. Борьба эта Григорьевым велась на принципиальной почве, но ему обыкновенно отвечали на почве насмешек: оттого что петербургская критика, в промежуток между Белинским и Чернышевским, не могла выставить людей, способных к идейному спору, и оттого что Григорьев своими преувеличениями и странностями сам давал повод к насмешкам. Особенные глумления вызывали его ни с чем несообразные восторги Островским, который был для него не простой талантливый писатель, а «глашатай правды новой».

В эти годы Григорьев выдвинул теорию «органической критики», согласно которой искусство, включая литературное, должно органически произрастать из национальной почвы. Таковы Островский и его предшественник Пушкин с его «кроткими людьми», изображёнными в «Капитанской дочке». Совершенно чужд русскому характеру, по мысли Григорьева, байронический «хищный тип», ярче всего представленный в русской литературе Печориным.

Островского Григорьев комментировал не только статьями, но и стихами, и при том очень плохими — например, «элегией-одой-сатирой» «Искусство и правда» (1854), вызванной представлением комедии «Бедность не порок». Любим Торцов не на шутку провозглашался здесь представителем «русской чистой души» и ставился в укор «Европе старой» и «Америке беззубо-молодой, собачьей старостью больной». Десять лет спустя сам Григорьев с ужасом вспоминал о своей выходке и единственное ей оправдание находил в «искренности чувства». Такого рода бестактные и крайне вредные для престижа идей, им защищаемых, выходки Григорьева были одним из характерных явлений всей его литературной деятельности и одной из причин малой его популярности.

Вечера единомышленники часто проводили в кабаках, где «мертвецки пьяные, но чистые сердцем, целовались и пили с фабричными», заслушивались цыганскими хорами, упрекали Запад за бездуховность и превозносили русский национальный характер. Характерна выдержка из письма Григорьева Эдельсону от 23 ноября 1857 года (день именин А. Н. Островского)^[8]:

Две годовщины этого дня меня терзали: одна — когда читалась «Бедность не порок» и ты блевал наверху, и когда читалась «Не так живи, как хочется» и ты блевал внизу в кабинете.

Чем больше писал Григорьев, тем больше росла его непопулярность. В 1860-х годах она достигла своего апогея. Со своими туманнейшими и запутаннейшими рассуждениями об «органическом» методе и разных других абстракциях, он до такой степени был не ко двору в эпоху «соблазнительной ясности» задач и стремлений, что уже над ним и смеяться перестали, перестали даже читать его. Большой поклонник таланта Григорьева и редактор «Времени», Фёдор Достоевский, с негодованием заметивший, что статьи Григорьева прямо не разрезаются, дружески предложил ему раз подписаться псевдонимом и хоть таким контрабандным путём привлечь внимание к своим статьям.

В «Москвитянине» Григорьев писал до его прекращения в 1856 году, после чего работал в «Русской беседе», «Библиотеке для чтения», первоначальном «Русском слове», где был некоторое время одним из трёх редакторов, в «Русском мире», «Светоче», «Сыне отечества» А. В. Старчевского, «Русском вестнике» М. Н. Каткова — но устроиться прочно ему нигде не удавалось. В 1861 году возникло «Время» братьев Достоевских, и Григорьев как будто опять вошёл в прочную литературную пристань.

Как и в «Москвитянине», здесь группировался целый кружок писателей «почвенников» — Страхов, Аверкиев, Достоевские и другие, — связанных между собою как общностью симпатий и антипатий, так и личною дружбою. К Григорьеву они все относились с искренним уважением. В журналах «Время» и «Эпоха» Григорьев публиковал литературно-критические статьи и рецензии, мемуары, вёл рубрику Русский театр.

Вскоре почувствовал и в этой среде какое-то холодное отношение к его мистическим вещаниям. В том же 1861 году уехал в Оренбург учителем русского языка и словесности в кадетском корпусе. Не без увлечения взялся Григорьев за дело, но весьма быстро остыл. Через год вернулся в Петербург и снова зажил беспорядочной жизнью литературной богемы, до сидения в долговой тюрьме включительно. В 1863 году «Время» было запрещено. Григорьев перекочевал в еженедельный «Якорь». Он редактировал газету и писал театральные рецензии, неожиданно имевшие большой успех благодаря необыкновенному одушевлению, которое Григорьев внёс в репортёрскую рутину и сушь театральных отметок. Игру актёров он разбирал с такой же тщательностью и с таким же страстным пафосом, с каким относился к явлениям остальных искусств. При этом он, кроме тонкого вкуса, проявлял и большое знакомство с немецкими и французскими теоретиками сценического искусства.

В 1864 году «Время» воскресло в форме «Эпохи». Григорьев опять взялся за амплуа «первого критика», но уже ненадолго. Запой, перешедший прямо в физический недуг, сильно подорвал здоровье Григорьева. Умер 25 сентября (7 октября) 1864 года в Петербурге (от инсульта). Был похоронен на Митрофаниевском кладбище, рядом с такой же жертвой вина — поэтом Меем; в 1934 году прах был перенесён на Литераторские мостки^[9]. Разбросанные по разным журналам статьи Григорьева были в 1876 году собраны в один том Н. Н. Страховым.

• Стихотворения. Сост. и прим. А. Блока. — М., 1916. — XL+616 с.
• Воспоминания. — М.-Л.: «Academia», 1930. — 697 с.
• Воспоминания. — М.: Наука, 1988. — 440 с. — (серия «Литературные памятники»)
• Сочинения в 2-х томах. — М.: Художественная литература, 1990 г.; Т. 1. Стихотворения. Поэмы. Проза; Т. 2. Статьи. Письма
• Письма. — М.: Наука, 1999. — 473 с. — (серия «Литературные памятники»)

• Аполлон Александрович Григорьев: Материалы для биографии / Под ред. Влад. Княжнина. — Петроград: Пушкинский дом при Акад. наук, 1917. - 465 с.
• Виттакер Р. Последний русский романтик: Аполлон Григорьев (1822–1864 гг.). — М.: Common place, 2020. — 672 с.
• Венгеров С. А. Григорьев, Аполлон Александрович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1893. — Т. IXa. — С. 721–723.
• Григорьев, Аполлон Александрович // Русские писатели. 1800—1917. Биографический словарь. — Т. 2: Г—К. — М.: Большая Российская энциклопедия, 1992. — С. 31—36.
• Гроссман Л. П. Три современника. Тютчев - Достоевский - Аполлон Григорьев. — Москва: Кн-во писателей в Москве, 1922. — 114 с.
• Егоров Б. Ф. Аполлон Григорьев. — М.: Молодая гвардия, 2000. — 219 с.
• Котов П. Л. Григорьев Аполлон Александрович // Императорский Московский университет: 1755—1917: энциклопедический словарь / составители А. Ю. Андреев, Д. А. Цыганков. — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010. — С. 194—195. — 894 с. — 2000 экз. — ISBN 978-5-8243-1429-8.
• Носов С. Н. Аполлон Григорьев. Судьба и творчество. — М.: Советский писатель, 1990. — 223 с.
• Подосокорский Н. Н. Масонство в жизни и творчестве Аполлона Григорьева // Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 2022. № 6. — С. 158-170.
• Раков В. П. Аполлон Григорьев — литературный критик: Текст лекции. — Иваново: ИвГУ, 1980. — 54 с.
• Титова Г. Мейерхольд и Аполлон Григорьев. — СПб.: РГИСИ, 2020. — 292 с.

• Григорьев, Аполлон Александрович в библиотеке Максима Мошкова
• Григорьев Аполлон. О переводчике трагедии Шекспира «Ромео и Джульетта»