Dragon Age: Those Who Speak

Алистер, Изабела и Варрик прибывают в неизвестный тевинтерский город, чтобы найти и убить магистра Аурелиана Титуса.

Они направляются на бал, который тот должен посетить наряду со всеми остальными магистрами города. Наряженные гости прибывают в запряженных лошадьми каретах в сопровождении слуг, и бродя по залу, обмениваются новостями: где-то опять атакуют кунари, у кого-то в имении обнаружился обращённый в Кун, а кто-то помог найти сбежавших рабов. Изабела не в духе: все эти люди — маги, и если что-то пойдет не так, буквально поджарят их. Да ещё этот дресс-код: из-за него Изабела надела более закрытый костюм. И в мясе слишком много специй... Хорошо хоть вино, вроде бы, не отравленное.

С Варриком между тем флиртует незнакомая блондинка. Это Мэйварис Телани, тевинтерский магистр и вдова его кузена Торольда. Гном называет её Мэй. Впрочем, Алистера она тоже не оставляет без внимания и игривых намёков. Появляется новое лицо — лорд Девон, и Мэйварис объясняет, что тот настойчиво предлагал свои услуги, едва заслышав имя Изабелы. Брюнет отводит пиратку в сторону.

Оставшийся с Мэйварис Алистер едва не раскрывает ей все причины своего визита в Тевинтер, но Варрик вовремя его останавливает. Оказывается, это Мэйварис попросила Девона уладить формальности, связанные с пребыванием корабля Изабелы в тевинтерских водах. К тому же она навела справки об Аурелиане. Странное дело — о нём почти ничего не известно. У него нет ни земли, ни семьи, только репутация человека, обладающего влиянием и знанием того, что другим неведомо. Алистер благодарит Мэйварис за помощь, но просит её скрыться, когда объявится Аурелиан, иначе у неё будут неприятности. Мэй отвечает, что обожает неприятности и к тому же не может бросить Варрика в беде.

Тем временем Изабела общается с Девоном. Похоже, они давно знакомы, причем Изабела терпеть его не может. Тот в свою очередь удивлён, что она ещё жива. Он утверждает, что она ему чем-то обязана, и угрожает рассказать Алистеру, что произошло в Отравленном Море (на северо-западе Ривейна). Изабела отвечает, что там ничего не случалось, и подкрепляет свои слова приставленным к горлу Девона кинжалом. Тот ретируется.

В зал входит Аурелиан.

Алистер спрашивает, знает ли Аурелиан, кто он, но магистр не узнаёт его. Тогда Алистер называет своё имя и требует ответа на вопрос: где Мэрик? Аурелиан и его прислужники собираются было напасть, но Алистер прерывает чтение заклинаний — не зря же он учился на храмовника. Приказав своим людям схватить короля, Аурелиан скрывается. Завязывается схватка, в которой Мэйварис помогает Алистеру, Изабеле и Варрику — ведь она обещала им свою защиту, а магистры должны держать слово. Один из прислужников Аурелиана выкрикивает Manaveris Dracona! (Да здравствуют драконы!), из чего Мэйварис и Варрик делают вывод, что они — адепты драконьего культа. Наконец почти все противники перебиты. Но один нужен живым. Изабела замечает, как убегающий прислужник Аурелиана ранит оказавшегося на пути Девона, который сам в драке не участвовал. Она оглушает нападающего, и пораженный Девон бормочет слова благодарности, но Изабела вдруг вонзает лорду кинжал в грудь. Она сообщает подбежавшим спутникам, что Девона убил поверженный культист. Мэйварис велит Алистеру и его спутникам уходить: сейчас появится стража, и лучше, если на её вопросы будет отвечать магистр. На прощание она целует Варрика в щёку. Варрик и Изабела тащат культиста на корабль, и Изабела брезгливо морщится — пока она связывала его, тот укусил её за запястье.

Корабль Изабелы плывет на остров Сегерон — там, по словам взятого в ��лен слуги Аурелиана, находится дом его хозяина. Остров — спорная территория, за которую борются кунари и Тевинтер. Команда судна напугана рассказами Изабелы о рогатых фанатиках. На горизонте возникают очертания двух кораблей. Это кунарийские дредноуты. Изабела велит всем приготовиться к бою, а Алистеру предлагает взять лодку и попытаться спастись бегством вместе с Варриком. Алистер отказывается бросить пиратку. Он также вспоминает, что у него есть друг среди кунари.

Изабела сидит в полутёмном помещении, прислонившись спиной к каменной стене — лишь с потолка через решетчатое оконце льётся свет. Она много дней ничего не ела и измождена, но если выпадет шанс — готова заколоть кунари их собственными рогами. Тяжелая круглая дверь сдвигается в сторону, и на пороге появляются трое кунари. Они переговариваются на своём языке. Один из них ставит на пол большую чашу, и скрывается вместе со вторым за дверью. Изабела остается вдвоем с кунари. Пиратка хочет знать, где команда судна, Алистер и Варрик. Кунарийка протягивает руку над чашей — в ней сияет непонятная субстанция, и спрашивает, известно ли Изабеле, что это.

Изабела удивлена, что кунарийка знает всеобщий язык. Та объясняет, что это её функция — она тамассран, «те, кто говорят», и пришла, чтобы побеседовать. Изабела понимает — перед ней жрица. Кунарийка снова спрашивает, известно ли Изабеле, что находится в чаше, и пиратка отвечает отрицательно. Тамассран утверждает, что она лжет, но это не имеет значения. В чаше гамек, и если им не удастся достичь взаимопонимания, с его помощью Изабелу превратят в виддат-бас. Изабела с гневом спрашивает, сделают ли из неё пускающую слюни идиотку только за то, что она иначе смотрит на вещи.

Кунарийка сообщает, что гамек освобождает тех, для кого нет иного искупления; чтобы обрести просветление, нужна покорность, и Изабела покорится. Она предлагает начать с имени. Пиратка говорит, что её зовут Изабела (как известно, это её прозвище). Тамассран этого мало — она хочет знать настоящее имя Изабелы. Та плюется и предлагает сразу перейти к использованию гамека, чтобы ускорить процесс. Кунари сжимает кулаки: люди давно убили бы разбойницу, которая украла их реликвию и стала причиной многих смертей, но кунари — не люди и ничего не растрачивают впустую, даже тех, кто так мало стоит.

Она вновь просит Изабелу назвать своё имя. Пиратке непонятно, зачем оно тамассран — у кунари же вообще нет имен. Кунарийка указывает на надписи, высеченные на стене над головой Изабелы: Кун учит, что «назвать вещь по имени означает понять причину её существования». С её слов, у кунари есть имена, и её собственное имя указывает на обстоятельства её рождения и на её положение среди кунари. Правда, Изабеле будет трудно его произнести.

Тамассран предлагает звать её Расаан и спрашивает, каково значение имени «Изабела». Носительница прозвища сознается, что слово означает «маленькая красавица» — так её в шутку называл первый нанявший её капитан. Расаан интересуется, что стало с капитаном. Изабела говорит, что он умер... и плохо умер. Тамассран любопытствует, часто ли умирают подобным образом окружающие Изабелу люди. «А как ты думаешь? — отзывается Изабела. — Я же пират».

Кунари спрашивает, хорошо ли это, и Изабела вспоминает, как она дралась с капитаном... Для неё борьба означает свободу, непонятную кунари с их маленьким безупречным культом. Бой — это ярость, молодость, надежда, ужас и, наконец, облегчение и осознание победы; насилие — это способ выжить. Расаан предполагает, что Изабела на самом деле ищет свободы от ответственности и от чувства вины. Пиратка возражает, что натворила множество глупых ошибок, но ни в чём себя не винит. Она раздражена и спрашивает, чего тамассран хочет от неё. Требование Расаан неизменно — она желает знать имя Изабелы. Та набрасывается на жрицу, требуя прекратить задавать этот вопрос, и получает удар кулаком в лицо. Уходя и закрывая за собой дверь, Расаан бросает, что ошибки можно исправить и что для Изабелы есть место в мире.

Алистер и Варрик находятся в скромно обставленной, но опрятной комнате. Их держат взаперти уже третью неделю, и Варрик потихоньку учит кунлат (язык кунари): например, «машев» означает то ли «миска отвратительной желтой жижи», то ли «жрите свой завтрак, мерзкие иностранцы». Алистеру прежде доводилось иметь дело лишь с одним кунари, и Варрик объясняет ему, что те, скорее всего, попытаются обратить их в свою веру.

Алистер догадывается, что это сейчас и происходит с Изабелой, и Варрик кивает. Гном рассказывает королю о Книге Кослуна, нашествии кунари на Киркволл и смерти Аришока. Новообращенных здесь пока мало. Шагая по крепостной стене, Алистер и Варрик жадно запоминают маршруты и патрули, хотя даже если им удастся бежать, в окрестностях вряд ли получится скрыться.

На вершине ступенек их ждет Стэн. Он приветствует Алистера, называя его каданом. Варрик удивлен, что они знакомы. Стэн объясняет, что он теперь — Аришок, и называет короля Ферелдена дураком: зная, что Аврелиан Титус хочет поймать его, Алистер последовал за ним прямо в его логово. Варрик встревает: он говорил Алистеру то же самое.

Король спрашивает, какое Аришоку дело до магистра. Аришок отвечает, что раньше люди Тевинтера поклонялись Древним Богам, которые были для драконов тем, чем были короли для простых людей — так гласит Книга Кослуна. В обмен на кровавые жертвоприношения Древние Боги давали людям силу. Аврелиану это известно, и он хочет вновь разжечь давно угасшую искру и овладеть силой древних. Аришоку неведомы его планы, но если он достигнет успеха, то станет угрозой для всех.

Алистер спрашивает, зачем он сам нужен магистру. Аришок отвечает, что точно не знает, но пока Аврелиан на свободе, Алистер побудет гостем здесь, в Акхаазе. Кунарийский лидер разворачивается, чтобы уйти, и король забрасывает его вопросами в спину: зачем Аврелиану его отец? Как драконы связаны с кровью, текущей в его жилах, и с силой мира? Он чувствует, что Аришок знает больше, чем говорит. Тот вдруг с размаху ударяет Алистера в челюсть. Он объясняет, что Алистер — «базалит-ан» — непосвященный, достойный уважения. Только по этой причине кунари пощадили его и Варрика. «Что насчёт Изабелы?» — не унимается Алистер. «Будь благодарен за свою участь, — отвечает Аришок. — Больше не ищи разговора со мной».

Изабела спит на холодной каменной плите. «Твоё имя?» — будит её уже знакомый голос. Пиратка задаётся вопросом, почему это так важно, раз Расаан только его и хочет знать. Тамассран в свою очередь интересуется, почему это так важно для Изабелы, раз она отказывается назвать его.

Изабела опускает голову и спрашивает, что стало с её матерью. Кунарийка предлагает пленнице поведать о ней, и тогда она, возможно, даст ответ. Изабела рассказывает всю историю своей жизни, иногда прерываемая Расаан. Она выросла в Ривейне. Агенты кунари были повсюду — их было проще игнорировать, чем бороться с ними, и они держались в стороне от знати. Вскоре её мать приняла их веру — перед рассветом она пробиралась в храм и жадно впитывала ложь, которой её там потчевали.

Например, она думала, что рабство перестаёт быть рабством, если его назвать «кодексом поведения». Она хотела присоединиться к кунари, а маленькая девочка, терзаемая ревностью — нет. И тогда мать продала Изабелу Антиванскому купцу, и с тех пор дочь её не видела. Изабела говорит, что Расаан должна знать, что случилось с ней — ведь кунари всё записывают.

Жрица отвечает, что она скорее всего сейчас среди виддатаари Пар Воллена, служит Кун, работает в полях и высоко ценима всеми, но без записей точно сказать нельзя, а их нет под рукой. Она спрашивает, сожалеет ли Изабела о расставании с матертью. Изабела бормочет, что ей не хотелось оставлять всё вот так. Расаан снова спрашивает: сложилась бы жизнь Изабелы иначе, если бы она осталась с матерью? Была бы она лучше?

Два женских силуэта едва видны в свете гамека в чаше... Изабела продолжает свой рассказ. Когда она отделалась от Льюиса, она присоединилась к Армаде Удачи — пиратскому флоту.

Это было временем славных приключений. Изабела была королевой восточных морей, и все мужчины боялись её — или хотели её, что тоже неплохо. Она могла позволить себе всё, что пожелает. И тут она украла Книгу Кослуна, и кунари уничтожили её первый корабль. Это было унижением.

Правда, после Киркволла дела пошли в гору. Расаан уточняет: Алистер, король Ферелдена, стал платить пиратке, и у неё теперь новый корабль. «Уже нет», — возражает Изабела. Кунари забрали свою книгу, заперли её саму, они победили. К чему все эти расспросы? Пусть её, наконец, накажут! Жрица отвечает, что хочет знать, зачем Изабела украла книгу. Пиратка утверждает, что это было подрядной работой — корабль же надо на что-то содержать. Расаан возражает, что обычно таких рискованных заданий не требовалось, и спрашивает, отчего в нём возникла потребность.

Помедлив, Изабела заговаривает снова. У Армады Удачи немного правил. Но взносы надо платить, что бы ни случилось, и некоторые грузы прибыльнее остальных. Изабела не была работорговцем, но Девон, «поставщик» Армады на севере, однажды нанял её корабль для перевозки рабов. Рабы смотрели на Изабелу с горечью, так, словно это она их купила.

Девону нравилось его дело, и это вызывало у Изабелы отвращение. Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, она спала с Девоном, и это помогало... пока их не обнаружил орлесианский флот. Орлесианцы вешают работорговцев, и им нужно было ускользнуть. Но Девон до отказа набил трюмы, и корабль шел слишком медленно. Изабела перепробовала всё, что можно, но корабли — это корабли, а море — это море, и орлесианцы догоняли их. Изабела не хотела умирать. По крайней мере, не так. Нужно было избавиться от груза. Рабы могли бы взять числом, но они не понимали, что происходит.

Их выбрасывали за борт по одному. Изабела убедила себя, что им будет лучше на дне моря, чем с ошейником на шее... Молчавшая до этого Расаан замечает, что не Изабела сделала их рабами. Та отвечает, что она сделала их мертвецами. Выкинула их как ящики с яблоками. Кто так поступает? Она поклялась, что больше никогда не станет перевозить рабов. Когда её обманом заставили делать это снова, она освободила их всех. Но в итоге она оказалась должна столько, сколько просто так ей было не заработать.

И она согласилась украсть Книгу Кослуна. Расаан говорит Изабеле, что чтобы выжить в мире, который делает невинных убийцами, долг приходится оплачивать другим долгом, но ещё не поздно погасить их все. Поникшая Изабела отвечает, что не верит в это. Жрица настаивает: внутри Изабелы живёт женщина, которая, как и её мать, борется против всей этой несправедливости и пытается всё исправить; у неё есть имя.

Жрица пытается склонить лицо Изабелы к чаше с гамеком, последняя сопротивляется и броском впечатывает жрицу головой в пол, затем, пользуясь её замещательством, сбегает мимо двух стражников, позаимствовав у одного кинжал. В крепости кунари поднимается тревога, Алистер спрашивает у Варрика что происходит. Тот отвечает, что знает только одну персону, которая умеет так злить людей. Тут из дымохода в их комнате вываливается Изабела с кучкой оружия. Наконечником стрелы она взламывает замок и говорит Варрику, чтобы тот вывел Алистера живым, а сама она пойдёт спасать свою команду. Группа разделяется и идёт в разные стороны, сражаясь по дороге со встреченными кунари.

Изабела добирается до тюремных камер, где держат её команду, и предлагает им выбор: стать новообращёнными кунари или погибнуть в бою, ибо шансов на спасение почти нет. Её люди решают драться, но тут Изабелу настигает тамассран и начинается женская драка.

Варрик с Алистером доходят до главного выхода, но на улице их поджидает Стэн-Аришок. Алистер предлагает Стэну найти компромиссное решение и вместе сражаться против Аврелиана Титуса, но Стэн нападает. Алистер сражается, а Варрик стоит у двери, сокрушаясь, что у него нет Бьянки, когда она так нужна, и вешает лапшу на уши подошедшим вскоре кунари, что Стэн вызвал Алистера на дуэль как базалит-ан. Мужчины дерутся молча, жрица же в процессе кричит Изабеле, что она сама не знает, зачем сражается, и что она вырвет у нее ее настоящее имя, перед тем как убить.

И Алистер, и Изабела повергают своих противников практически в одной позе: те лежат на полу, Алистер с Изабелой сидят на них, держа оружие у горла. Алистер отказывается убивать Стэна и повторяет своё предложение объединить силы против Титуса. На этот раз Стэн соглашается. Изабела говорит жрице, что её имя было «Найши», затем втыкает кинжал в пол рядом с её шеей и уходит, оставляя жрицу в недоумении.

Согласно объявленому Аришоком перемирию, Изабеле и ее отряду возвращают их корабль, а также они получают Стэна на борт и два кунарийских дредноута в сопровождение. Стэн говорит Алистеру, что Тит охотится за ним, потому что в его жилах течет кровь дракона. Алистер спрашивает, что это такое и нет ли тут какой ошибки, на что Стэн отвечает, что у него есть на этот счет длинная теория, и выяснение подробностей откладывается на потом.