Булгарские эпиграфические памятники

Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Это старая версия этой страницы, сохранённая Ellodanis5 (обсуждение | вклад) в 20:21, 8 ноября 2024 (→Значение памятников). Она может серьёзно отличаться от текущей версии.
Перейти к навигации Перейти к поиску
Обломок надгробия из Булгарского городища
Северный мавзолей XIV в. на Булгарском городище. Здесь, внутри этого сооружения, собраны и выставлены для обозрения 26 надгробий XIII-XIV вв.[1]:168 Ещё два надгробия выставлены в Музее булгарской цивилизации
Хусейн Фейзханов (1823 или 1828 — 1866), впервые давший прочтение булгарских эпиграфических памятников с использованием чувашских языковых данных (1863)

Булгарские эпиграфические памятники[2][3][4] (чув. Пăлхар эпиграфика палăкĕсем, тат. Болгар эпиграфика табылдыклары) — надгробные камни с надписями (эпитафиями) XIII-XIV вв. на территории бывшего Булгарского улуса Золотой Орды. Выявленные надгробия можно разделить на несколько категорий. С «цивилизационной» точки зрения, есть такие:

Мусульманские надгробия, в свою очередь, можно классифицировать по языковому признаку:

В зависимости от типа тюркского языка, последняя группа памятников подразделяется так:

  • надгробия с надписями на тюркском р-языке (эта совокупность наиболее крупная[7][8]:110[9]:85-99);
  • надгробия на тюркском з-языке.

Существует также классификация по внешнему виду памятников, в соответствии с их художественными особенностями — 1-го стиля и 2-го стиля.

Надгробия 1-го стиля обычно имеют текст на з-языке, а 2-го стиля — текст на р-языке. Поэтому первоначально считалось, что такая классификация охватывает все признаки в комплексе. Однако есть и исключения из такого соответствия[9]:12,23[10].

История изучения

Исследование булгарских эпиграфических памятников имеет трёхвековую исторрию. Начало было положено указом Петра I 1722 года, после того, как тот лично побывал на Булгарском городище.

В 1831 году востоковед Ю. Клапрот впервые осуществил публикацию булгарских эпитафий. А в 1863 году Х.Фаизханов прочитал надписи, опираясь на данные чувашского языка. Вот как выглядело постижение этого в его статье[2]:31-32:

Особенное внимание обращает на себя во многих булгарских надгробных надписях выражение ҖИАТ ҖҮР. В моих снимках эта фраза очень ясна, так что даже при ней и знаки поставлены так: ҖИАТИ ҖҮР. Обыкновенно принимают эту фразу за арабскую, переводят ее словами: пришествие угнетения, и придавая ей смысл особой эры, выводят из числового значения букв год 623. По моему мнению, подобное объяснение едва ли может быть верно... Не следует ли, не вдаваясь ни в какие гадательные предположения, читать просто ҖИАТИ ҖҮР, т. е. ЙИТИ ЙҮЗ? В пользу моего чтения говорит и обыкновение татар начальное «й» произносить и писать как «Ж»... Что касается до буквы «р», употребленной вместо «з» в слове ҖҮР, то это можно объяснить отчасти ясностью (как и в слове СКР, т. е. СИКЕЗ) смысла и без точки, отчасти употреблением чувашских числительных слов в эпитафиях этого времени.

Несмотря на фактически выявленную им «вопиющую чувашскость» текстов, Х. Фаизханов продолжал считать эпиграфические памятники «татарскими» (это видно и из приведённого фрагмента его статьи). Но не это здесь главное.

Казус в ходе попыток перевода выражения ҖИАТИ ҖҮР описан и А. И. Артемьевым (1820—1874) в 1866 году в книге, вышедшей в Санкт-Петербурге[11]; он фактически поддерживал Х. Фаизханова и показывал ошибочность его предшественников (вышеупомянутого Ю. Клапрота, Ф. И. Эрдмана, И. Березина и других)[12]:17, 49. Упомянутый 623 год хиджры по обычному летоисчислению является 1226 годом, поэтому, при старой трактовке, получилось бы, что надгробие из домонгольского времени. На самом же деле все памятники относятся к золотоордынской эпохе.

Открытие Х. Фаизханова поддержано было также Н. И. Ильминским[13], хотя тот и утверждал, что «почтенный мулла высказал... идею не специально, а мимоходом,... а потому нерешительно и не полно» .

В дальнейшем особо важную роль в раскрытии сущности эпиграфических памятников сыграла работа Н.И. Ашмарина «Болгары и чуваши» (1902)[14].

Что касается количественной стороны, Н. И. Ашмарин рассматривал всего 93 надгробия[15]. Есть ошибочное мнение, что более поздний исследователь Г. В. Юсупов рассматривал 200 таких памятников, однако только 40 из них относились к XIII-XIV вв[1]:154. Остальные памятники — более позднего происхождения. Однако общее количество известных р-язычных памятников к тому времени тоже составляло более 200, просто Г. В. Юсупов не всех их досконально изучал, так следует понимать[7].

В таблицах, составленных Д. Г. Мухаметшиным, можно насчитать уже 362 штуки[9]:85-99. В другом источнике[16]:17, ссылаясь на того же Д. Г. Мухаметшина, приводятся другое число общего количества исследованных надгробий (274) и некоторые другие цифры, — возможно, это более ранние данные,

В XX веке анализировали булгарские эпиграфические памятники в лингвистическом отношении также Н.Ф. Катанов[17], Н.Н. Поппе (N. Poppe)[18], С.Е. Малов, О. Прицак (O. Pritsak), А. Рона-Таш (Róna-Tas A) и С. Фодор (Fodor S.), Ф.С. Хакимзянов, Т. Текин (T. Tekin), М. Эрдаль (M. Erdal) и другие.

Большинство выявленных памятников сейчас находится в музеях. В том числе в фондах Булгарского, Билярского, Иске-Казанского музеев-заповедников, в Национальном музе республики Татарстан, в музее Изобразительных искусств РТ, Чистопольском, Тетюшском музеях РТ, в ГИМе (г.Москва), в Ульяновском краеведческом музее, в Национальном музее Чувашской республики[9]:3,4.

Но этим совокупность не исчерпывается. Например, есть соответствующий памятник в школьном музее села Курманаево Нурлатского района Татарстана[1]:167. Есть и такие, которые продолжают оставаться в местах их выявления.

Н. И. Ашмарин (1870-1933), тюрколог, исследователь булгарских эпиграфических памятников, автор книги «Болгары и чуваши» (Казань, 1902)

Мусульманские двуязычные надгробия

Булгарские памятники с только арабской надписью, которых не очень-то и много, занимают особое место среди всей булгарской эпиграфики. По ним трудно судить об этноязыковой принадлежности людей, но можно узнать об их социальной и личной жизни.

Совсем другое дело памятники двуязычные[19], имеющие, помимо арабского, и текст на тюркском. Есть даже надгробия одноязычные-тюркские (их немного)[1]:156, а также одно трёхъязычное — с арабским, тюркскими з- и р-язычными текстами[20]:18.

Не известно, как называли свои тюркские языки их носители на Волге и на Каме в XIII—XIV веках. Во всяком случае, р-язык этого периода и региона в науке принято называть среднебулгарским[19][21][22]:20-22, волжско-булгарским или просто булгарским. В то же время, как бы в качестве синонимов, встречаются понятия «старочувашский язык» (Л. С. Левитская)[23] и «среднечувашский язык» (А. В. Дыбо)[24], что вполне коррелирует с предложенной А. Рона-Ташем периодизацией истории чувашского языка. По Г. В. Юсупову — «древнебулгарский язык», что, отчасти, перекликается с термином «гунно-булгарский язык» О. Прицака[19]. В широком контексте, диахронически охватывая всю историю языка, говорят «булгаро-чувашский»[22].

Что касается з-языка некоторых памятников, то его Д. Г. Мухаметшин называет «поволжским тюрки»[9]:85-99, но он же — также «татарским»[1]:156. К последнему названию прибегают и некоторые другие[3]:53[4]:21. Обычными являются определения описательные — з-язык общетюркского типа, стандартнотюркский язык или «тюркский мусульманский язык огузо-кыпчакской чеканки» (О. Прицак). Определение языка как огузо-кыпчакского имеется и у В. Г. Родионова[25]. Могут сказать и просто кыпчакский[26]:4[27], если есть уверенность в том, что этот язык относится именно к данной тюркской подгруппе, или даже в случае отсутствия такой уверенности («ради краткости и удобства», как пишет А. А. Чеченов). По терминологии Г. В. Юсупова — «новобулгарский язык». Н. И. Ашмарин этот язык определяет как чагатайский.

В количественном отношении выявленные памятники по их типам (скажем. в отношении языка) представлены не одинаково, не равномерно. Самая большая группа — р-язычные. Некоторые исследователи склонны, по разным предлогам, избегать этой стороны вопроса. В то время как уже Г. В. Юсупов ясно указывал на сей факт[7]. Те же. кто скептически относятся к нему[5]:163.164[28] (да и другие), обычно всё равно вынуждены неявно соглашаться с фактом, например, публикуя списки и каталоги, указывая в каждом случае язык (языки) отдельно взятого памятника[3][4][9]:85-99.

Намогильный камень шейха Абу-Бекра Мамука бин Беркая. Болгар, 1291/1292 (691 год хиджры), известняк, резьба, надпись на арабском языке (здесь тюркского текста нет) почерком «сульс». Болгарский государственный историко-архитектурный музей-заповедник. Из фундамента Успенской церкви, сборы 1981 г. (Дж. Г. Мухаметшин). Выставка «Свет веры — Иман нуры» к 1100-летию принятия ислама народами Волжской Булгарии, Присутственные места Казанского кремля

Чем же отличаются тюркские р- и з-языки, представленные на булгарских эпиграфических памятниках?

Прежде всего, конечно, ротацизмом и зетацизмом. Примеры: булгарское وطر ‘wutur’ <(тридцать)> ~ чувашское вăтăр ~ общетюркское otuz; булг. سكر ‘säkir’ <(восемь)> ~ чув. сак(к)ăр ~ общетюрк. säkiz. А ещё отличаются ламбдаизмом и сигматизмом: булг.بيالم ‘biyelem’ <(пятый)> ~ чув. пиллĕкĕм ~ общетюрк. bešim; булг. جال ǯāl’ <(год)> ~ чув. çул / çол ~ общетюрк. yаš. Этот пример, как и предыдущий, взят из энциклопедии[19]. В той же энциклопедийной статье приводятся и другие наиболее характерные фонетико-морфологические отличия среднебулгарского р-языка и общетюркских з-языков.

(1) v-протеза: булг. ون ‘ وان‘wan, wān’ <(десять)> ~ чув. вон/вун(нă) ~ общетюрк. ōn;

(2) порядковые числительные на -m: булг.تواتم ‘tüwätim’ <(четвёртый)> ~ чув. тăватăм ~ общетюрк. törtinč;

(3) чередование h~q: булг.هير ‘hііr’ <(дочь)> ~ чув. хĕр ~ общетюрк. qїїz;

خرخ‘hirih’ <(сорок)> ~ чув. хĕрĕх ~ общетюрк. qïrq;

(4) сохранение аффикса q (›h): булг.ايح ‘ayxi’ <(месяц)> ~ чув. уйăх ~общетюрк. ау (›ayïq);

(5) чередование w ~ γ: булг.اول ‘awli’ <(сын)> ~ чув. ывăл(ĕ), ул ~ общетюрк. oγul;

(6) чередование ǯ (ç) ~у: булг.جيرم ‘ǯiirem’ <(двадцать)> ~ чув. çирĕм ~ общетюрк. yegirmi;

И совсем не удивительно, что Н. И. Ашмарин, изучая, помимо прочего, булгарские эпиграфические пмятники, пришёл, ещё в 1902 году, к следующему выводу[14]:38:

Язык волжских болгар тождественен с современным чувашским

Добавим к этому, что во времена Н. И. Ашмарина ещё не знали такую важную морфологическую особенность среднебулгарского языка, как образование множественное числа с помощью аффикса -säm (если конкретно, то по отношению к словам «учёный» и «мечеть»), что соответствует современному чувашскому -сем. Это следует из текста надгробия из г. Булгара, датируемого 1308 годом[29]:4, 32-48. С чем-то другим спутать сие никак невозможно, потому что данная надпись совершенно аналогична текстам, по крайней мере, ещё двух других эпиграфических памятников (из Чистополя 1311 года установки и Больших Тархан 1314 года), но выполненных на общетюркском языке с аффиксами -lar/-lär. Соблюдался некий стандарт, независимо от типа памятника. Ещё на одном з-памятнике, 1317 года, из г. Болгара, золотых дел мастера Шахидуллы, аналогия половинчатая — про «уважение учёных» сказано, но «воздвигнутые мечети» не упоминаются. Всё-таки профессия погребённого не та, к возведению мечетей имеет мало отношения.

Надгробный камень 1349 года. Текст: арабский и булгарский. Старые Савруши. Аксубаевский район Татарстана

Значение памятников

Булгарские эпиграфические памятники XIII-XIV вв. надо рассматривать как документированные источники средневековья. Поэтому их ничто и никто не может отменить.

С археологической точки зрения они являются артефактами, письменными источниками.

Прежде всего они позволяют судить о языке (языках) людей эпохи. Правда, есть теория об «особом»[26]:3, «специальным»[1]:156, «функциональном», «ритуальном», «сакральном» и «культовом» характере тогдашнего тюркского р-языка (Г. В. Юсупов, Ф. С. Хакимзянов, И. Л. Измайлов), использовавшемся не совсем обычным образом. Иногда подобная мысль проводится без использования таких громких терминов: "Количественное преобладание памятников и стиля, написанных на древнебулгарском языке, когда этот язык в качестве разговорного уже вышел из употребления, является лишь показателем живучести старой традиции и привязанности булгар к своему древнему языку," — заявлял Г. В. Юсупов[30]. Но, по любому, в этом, явно натянутом, предполагаемом, случае, с неизбежностью возникает вопрос: а откуда он, этот «функциональный» язык? Ведь тот тогда, в XIII-XIV вв., никак не мог быть мёртвым, потому что язык подобного типа существует и сейчас. в XXI веке. Причём практически в том же регионе. Речь идёт о чувашском языке. Он и есть нынешнее, современное состояние среднебулгарского языка. «Функциональную» теорию резкой и обширной критике подвергал А. А. Чеченов[20]. Задолго до него, то же самое было сделано В. Д. Димитриевым[31].

Кроме разрешения языковых вопросов, памятники дают, несмотря на скудость текстов, богатый материал насчёт разных аспектов материальной и духовной (социальной) жизни людей той эпохи[5]:175-182. Ведь там указываются имена, титулы, духовные звания, профессии, родословии погребённых, топонимы и другие сопутствующие обстоятелства.

Рассматриваемые надгробия признаны произведениями искусства. Вот что пишет об этом Д. Г. Мухаметшин[1]:156:

Еще в 20-е годы XX в. была сделана попытка рассматривать эпиграфику как часть истории искусства <...> Богатая декорировка, различные орнаментальные мотивы памятников являются ценными источниками для изучения художественной пластики изобразительного искусства волжских булгар <...>.

Искусствовед С. А. Червонная о надгробиях[8]:108:

Нас же интересуют эти памятники как особый феномен художественной культуры, возникший на основе синтеза искусств: архитектуры, резьбы по камню и каллиграфии.

Основная часть этой фразы, слово в слово, повторяется Л. Ю. Браславским[32]:59.

Ещё один надгробный камень, на этот раз 1347 года, из Старых Саврушей Аксубаевского района Татарстана. Текст: арабский и булгарский. Вообще-то возле этого населённого пункта изначально было всего 4 таких памятника. Два из них перевезены в Аксубаевский краеведческий музей. Другие два оставлены на месте

Булгарские эпиграфические памятники рассматривали с точки зрения художественной ценности также Н. Ф. Калинин (именно он ввёл понятие «первый и второй стиль»), Ф. Х. Валеев, Д. К. Валеева.

Становление и закат булгарской эпиграфической традиции

Домонгольская Волжская Булгария не знала каменных надгробий с надписями. Во всяком случае, не выявлено никаких таких памятников.Археолог Е.А. Халикова, исследовавшая региональные мусульманские памятники XI-XII вв., отмечает, что «по-прежнему на могилах отсутствуют выраженные следы надгробий»[33]:124.

Как известно[34], ортодоксальный ислам не приветствуют сооружения какого-либо надгробия над могилой; однако, тем не менее, такая практика и традиция существуют издавна, вплоть до наших дней[1]:159-160. Д. Г. Мухаметшин[1]:160[9]:17-18 утверждает:

Возникновение традиции установления памятников в Среднем Поволжье и Приуралье исследователи единодушно связывают с проникновением и распространением мусульманской религии. Многочисленные факты материалов из Аравии, Кавказа, Средней Азии, где имеются эпиграфические памятники более раннего периода, позволяют говорить в пользу такого мнения.

Правда, домонгольская Волжская Булгария уже считалась мусульманской страной. Однако для появления указанной традиции нужен был толчок извне, нужна была затравка. Определяющую роль ислама признают и те исследователи, кто склонен видеть и другие факторы[35].

Н.И. Егоров заметил очень важное обстоятельство: тахаллусы погребенных, начертанные на булгарских эпитафиях, прямо указывают на среднеазиатское или кавказское происхождение покоящихся под надгробиями; ср.: Хасан ас-Самарканди, Хайбетель ибн Мухаммед аль-Дженди, шах Курасан ибн Мухаммедшейх ал-Кердари, Исмагил эш-Шемахи, Мобарак шах Курасани, Садреддин эш-Ширвани, Р-с эш-Шемахи, и т.д.[27]

Д. Г. Мухаметшин тоже с этим согласен[9]:41:

...тахаллусы среднеазиатского и кавказского происхождения говорят о том, что погребённые <...> были люди приезжие...

Или вот ещё, он же[9]:43:

...тахаллусы-топонимы, в основном образованные от названия центральноазиатских, кавказских и других восточных городов и областей — Ширвани, Африкенди, Дженди, Самарканди, Шамахи, Курасани, Кердари, Туркестани, Кроме последнего случая, все они происходят из города Болгар. Эти псевдонимы-тахаллусы, образованные от топонимов, принадлежали людям небулгарского происхождения, приезжим служителям религиозного культа, купцам и тому подобное.

Далее[9]:44:

...титулы, вероятно, не имевшие распространения среди высшего сословия булгарского феодального общества, скорее, связаны с людьми приезжими. Многие из них носят фамилии—тахаллусы ал-Африкенти, аш-Ширвани и др.

Здесь уже, кроме фамилий-тахаллусов, к традиционному аргументу присоединяется и другой — титулы. Стало быть, если говорить словами А. А. Чеченова[20]:22:

У волжских булгар не было традиции установления каменных эпиграфических памятников; эта традиция привнесена мусульманскими мигрантами извне, преимущественно из Средней Азии (Хорезма).

Булгарские эпиграфические памятники, как таковые, практически перестают появляться к середине XIV века. Известны только единичные примеры таких объектов со второй половины века, причём р-язычные с этого времени не появятся уже никогда.

И только в период Казанского ханства возникает «новая волна», теперь уже одних -з-язычных, памятников. Можно сколько-угодно умозрительно рассуждать о наличии[8]:108,149 или отсутствии[36]:149 преемственности, но существования одновекового временного разрыва между «волнами» отрицать невозможно, оно налицо.

Окончание булгарской эриграфической традиции было связано с опустошением Волго-Камских земель в конце XIV – начале XV вв и превращением их в так называемое Дикое поле[37][38].

Избранные достопримечательности

  1. Памятник 1281/82 г.Место расположения с. Русский Урмат Высокогорского района РТ (Республики Татарстан). Языки арабский и булгарский[4]:4-5.
  2. Памятник дочери Исмагила, Илчи Амэк 1285/1286 г. Место расположения: Республика Татарстан, г. Болгар. Язык арабский[3]:10-11
  3. Эпиграфический памятник Йунусу ас-[Су]вари 1287/1288 г.г. Место расположения: РТ, г. Болгар. Языки арабский и булгарский[3]:12-15, Есть оборотная сторона.
  4. Памятник 1291/1292 гг. Место расположения: РТ, Казань (из Архиерейской дачи перевезен в Государственный музей Республики Татарстан). Язык арабский[4]:6-7..
  5. Памятник 1297/1298 гг. Место расположения: РТ, Казань (из Архиерейской дачи перевезен в Государственный музей Республики Татарстан). Языки арабский и булгарский[4]:8-9.
  6. Эпиграфический памятник дочери Рамазана, Зубейде 1303/1304 гг. Место расположения: РТ, с. Большие Атряси Тетюшевского района. Языки арабский и булгарский[4]:14-15
  7. Памятник из г. Болгара 1308 года. Языки арабский и булгарский. Как пишет Ф. С. Хакимзянов, " некоторые слова являются неоценимыми материалами с точной датировкой для истории чувашского языка, это особенно касается показателя множественного числа -säm."[29]:43-45
  8. Памятник 1309/1310 г. Место расположения: РТ, г. Болгар. Языки арабский и булгарский[3]:48-49. Есть оборотная сторона. найден в 1973 году.
  9. Памятник из города Чистополя. Дата:1311 г.Языки: арабский (краническая формула), общетюркский (хвалебная часть) и булгарский (датирующая часть). Найден, как и другие чистопольские памятники, на городском кладбище в 1984 году экспедицией в составе М. И. Ахметзянова, Р. М. Амирханова и Д. В. Мухаметшина[29]:32-36
  10. Эпиграфический памятник сыну Гусмана, Ибрахиму ас-Сувари 1314 г. Место расположения: РТ, с. Б. Тарханы Тетюшского района. Языки арабский и общетюркский[4]:20-21,
  11. Неатрибутированный (т.е. не известно кто похоронен) эпиграфический памятник 1316 г. Место расположения: РФ, Ульяновская область, с. Архангельское Чердаклинского района. Языки арабский и булгарский[4]:22-23,
  12. Неатрибутированный эпиграфический памятник 1348г. Место расположения: РТ, г. Болгар. Языки арабский и булгарский[3]:110-111. Обнаружен за аэродромом в г. Болгаре в 1974 г. Задет плугом.
  13. Памятник 1349 г. Место расположения: РТ, с. Ст. Савруши Аксубаевского района. Языки арабский и булгарский[4]:64-65
  14. Неатрибутированный эпиграфический памятник (нижний фрагмент). Дата не установлена. Место расположения: РТ, г. Болгар. Языки арабский и булгарский[3]:126-127
  15. Эпиграфический памятник дочери Йувалу, Хаджи-Хатын. Дата не установлена. Место расположения: РТ, г. Болгар. Языки арабский и булгарский[3]:128-129 Изъято из фундамента церкви Успения осенью 2003 г.
  16. Неатрибутированный эпиграфический памятник (фрагмент). Дата не установлена. Место расположения: РТ, г. Болгар. Языки арабский и общетюркский[3]:128-129 Изъято из фундамента церкви Успения.
  17. Неатрибутированный эпиграфический памятник[4]:126-127. Место расположения: Самарская область, с. Смолькино Сызранского района. Координаты: N 53°27.052′, E 048°08.055′. Сохранность: плохая, надписи выщерблены, текст утрачен полностью. Утверждается, что эту стелу православные местные жители называют «Бабайкой». В действительности же эти жители являются не просто православными, но и к тому же и чувашами. Название «Бабайка» — калька с чувашского. Ориганальное, на чувашском языке, название — «Папай Чулĕ» (Камень Бабая). На официальном сайте Администрации сельского поселения Старая Рачейка муниципального района Сызранский Самарской области, куда относится и село Смолькино, имеется «житейское» (непрофессональное, любительское) описание надгробия в его современном состоянии[39] (см. ниже).
Село Смолькино Сызранского района Самарской области

Есть на околице Смолькина камень, который местные жители называют "Бабай-тюле" или, попросту, "бабайкой". Напоминает он какого-то древнего идола, а скорее - надгробную плиту, на одном конце которой можно различить полустёртое изображение человеческого лица в остроконечном головном уборе с орнаментом, в котором ясно просматривается колесо с шестью спицами - солярный или громовой знак; ниже лица - выступ, будто сложенные на груди руки. Зинаиде Семёновне Мольковой даже удалось раскопать в этих краях историю о некоем старике-татарине ("бабай" по-татарски - старик), который помогал разбойникам и за это не удостоился погребения на общем кладбище (старинное татарское кладбище сохранилось в окрестностях). Однако есть и другая версия: камень-де вовсе не надгробие, а... окаменевшая женщина в остроконечном чувашском сарпане, а "бабай" - мордовское произношение слова "баба". "Проклинали эту бабушку, говорили: "Будь камнем", - она и окаменела...".

На памятник было обращено внимание 17 июня 2019 года И. Гумеровым и В. Усмановым во время научно-полевых исследований и тот, одним из последних, с этого времени введён в научный оборот[40].

См. также

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 Мухаметшин Д. Г. Юсупов и проблемы татарской эпиграфики. Архивная копия от 15 сентября 2023 на Wayback Machine // Поволжская археология. 2014, №4(10)
  2. ↑ 1 2 3 Мухаметшин Д. Г., Хакимзянов Ф. С. Эпиграфические памятники города Булгара Архивная копия от 7 мая 2021 на Wayback Machine. Казань: Таткниго- издат, 1987. 128 с. (См. также на другом электронном ресурсе Архивная копия от 15 сентября 2023 на Wayback Machine — сайт Чувашского государственного институьта гуманитарных наук)
  3. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Татарская эпиграфическая традиция. Булгарские эпиграфические памятники XIII–XIV вв. Кн. 1. Архивная копия от 17 июня 2023 на Wayback Machine / Авт.-сост.: И.Г. Гумеров, А.М. Ахунов, В.М. Усманов. – Казань: ИЯЛИ им. Г. Ибрагимова, 2021. – 160 с. ISBN 978-5-93091-410-8
  4. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 Татарская эпиграфическая традиция. Булгарские эпиграфические памятники XIII–XIV вв. Кн. 2. Архивная копия от 15 сентября 2023 на Wayback Machine / Авт.-сост.: И.Г. Гумеров, А.М. Ахунов, В.М. Усманов. – Казань: ИЯЛИ им. Г. Ибрагимова, 2021. – 160 с. ISBN 978-5-93091-411-5
  5. ↑ 1 2 3 Измайлов И.Л Средневековые булгары: становление этнополитической общности в VIII – первой трети XIII века. Архивная копия от 15 сентября 2023 на Wayback Machine – Казань: Институт истора.ии им. Ш. Марджани АН РТ, 2022. – 736 с.; 16 с. ил. ISBN 978-5-94981-383-6
  6. ↑ Малышев А. Б. Армяне в этнокультурных взаимодействиях на территории Золотой Орды Архивная копия от 9 июля 2021 на Wayback Machine. // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия История. Международные отношения. 2016. Том 16, вып. 3. — С.257-258
  7. ↑ 1 2 3 Юсупов. Указ. соч. с.59.
  8. ↑ 1 2 3 Червонная С.М. Искусство Татарии: [История изобразительного искусства и архитектуры с древнейших времен до 1917 года]. - М.: Искусство, 1987. - 352 с.
  9. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Мухаметшин Д.Г. Татарские эпиграфические памятники. Региональные особенности и этнокультурные варианты. Архивная копия от 8 сентября 2023 на Wayback Machine Серия «Археология евразийских степей». – Выпуск 6. – Казань: Институт истории АН РТ, 2008. – 132 с. илл.
  10. ↑ Юсупов. Указ. соч. С.36-37.
  11. ↑ [Вып. 14] : Казанская губерния. Список населенных мест по сведениям 1859 года. / обраб. и предисловие: А. Артемьев. - СПб., 1866. - LXXIX, 237 с., 1. л. к.
  12. ↑ Артемьев А. И. Исторические сведения о Казанской губернии. // Хрестоматия по культуре Чувашского края: дореволюционный период. — Чебоксары: Чуваш. кн. изд-во, 2001. — 255 с.
  13. ↑ Ильминский Н. И. О фонетических отношениях между чувашским и тюркским языками. - Известия Императорского археологического общества. Т. 5. СПб., 1865, стр. 80-84.
  14. ↑ 1 2 Ашмарин Н. И. Болгары и чуваши. Казань, 1902
  15. ↑ Димитриев В. Д. Об обосновании Н. И. Ашмариным теории болгаро-чувашской языковой и этнической преемственности Архивная копия от 20 августа 2023 на Wayback Machine // Известия Национальной академии наук и искусств Чувашской Республики. — 1996. — № 1. — С. 183—200.
  16. ↑ Ювенальев Ю. Ю., Ювенальев С. Ю. Культура суваро-булгар. Этническая религия и мифологические представления. — Чебоксары, 2013. — 128 с., илл. ISBN-978-5-7361-0154-2
  17. ↑ Катанов Н. Ф. Чувашские слова в болгарских и татарских памятниках / Н. Ф. Катанов. - Казань, 1920. - 15 с. ; То же [Электронный ресурс] // Национальная библиотека Чувашской Республики: электронный каталог. – URL: http://elbib.nbchr.ru/lib_files/0/kkni_0_0001504.pdf. – Документ в свободном доступе.
  18. ↑ Поппе Н. Н. О родственных отношениях чувашского и тюркско-татарских языков. Чебоксары, (1925);
  19. ↑ 1 2 3 4 Хузангай. Указ. соч.
  20. ↑ 1 2 3 Чеченов А. А. Опыт историко-генетической интерпретации феномена параллельного функционирования джокающих и йокающих идиомов в среднем Поволжье (по материалам языков эпиграфических памятников XIII—XIV веков с территории Булгарского улуса Золотой Орды) Архивная копия от 17 декабря 2023 на Wayback Machine // Чувашская письменность: история и современность: Материалы международной научно-практической конференции, 17 июня 2011 г., Чебоксары / Отв. ред. Э. Е. Лебедев. Чебоксары: Чувашский государственный институт гуманитарных наук, 2012. (Страницы в ссылках указываются относительно доступного интернет-ресурса)
  21. ↑ Ахметьянов Р. Г. Сравнительное исследование татарского и чувашского языков. «Наука», М., 1978. — С.8.
  22. ↑ 1 2 Егоров, Н. И. Булгаро-чувашский язык в евразийском геополитическом пространстве в последние два тысячелетия своей истории Архивная копия от 29 октября 2019 на Wayback Machine / Н. И. Егоров // Историко-этимологическое изучение чувашского и алтайских языков : материалы науч. конф., посвящ. 80-летию акад. М. Р. Федотова (20 янв. 1999 г, Чебоксары). — Чебоксары, 1999. — С. 13-27.
  23. ↑ Левитская Л. С. Л 37 Историческая фонетика чувашского языка: монография Архивировано 29 марта 2022 года. // Л. С. Левитская; науч. ред. и авт. предисл. и примеч. П. Я. Яковлев; Чувашский государственный институт гуманитарных наук.- Чебоксары: ЧГИГН, 2014.- 320 с. — С.276 (см. также примечание 31, С.317)
  24. ↑ Родионов Виталий Григорьевич, ОБ ОБЩЕМ И ОСОБЕННОМ В НЕКОТОРЫХ ЖАНРАХ ТАТАРСКОГО И ЧУВАШСКОГО ФОЛЬКЛОРА. // Татары и чуваши — ветви одного древа: Материалы Всероссийской научно-практической конференции (Чебоксары, Казань, 7—8 октября 2021 г.) Архивировано 11 февраля 2022 года. / сост. и отв. ред. Г. А. Николаев, Р. Р. Исхаков; Ин-т истории им. Ш. Марджани АН РТ; ЧГИГН. — Казань—Чебоксары: Новое Время, 2021. — 432 с. — С.401.
  25. ↑ Родионов В.Г. РЕКОНСТРУКЦИЯ ЭТНОКУЛЬТУРНОЙ, СОЦИАЛЬНОЙ И КОНФЕССИОНАЛЬНОЙ ИДЕНТИФИКАЦИИ НАСЕЛЕНИЯ ВОЛЖСКОЙ БУЛГАРИИ. — сайт Чувашского гуманитарного института.
  26. ↑ 1 2 Хакимзянов, 1978. Указ. соч.
  27. ↑ 1 2 Егоров Н.И. Болгаро-чувашско-кыпчакские этноязыковые взаимоотношения в XIII—XIV вв. // Болгары и чуваши. Чебоксары, 1984 ��. 90-102
  28. ↑ Хакимзянов Ф. С. О поволжском варианте среднетюркского литературного языка // Историко-лингвистический анализ старописьменных памятников. Казань: ИЯЛИ КФАН СССР, 1983. С.3-24. — С. 17
  29. ↑ 1 2 3 Хакимзянов Ф. С. Новые булгарские эпиграфические памятники из Закамья Архивная копия от 26 ноября 2022 на Wayback Machine // Чувашский язык: история и этимология / Сборник статей. — Чебоксары, 1987. — 104 с Архивная копия от 13 августа 2021 на Wayback Machine
  30. ↑ Юсупов. Указ. соч. с.92.
  31. ↑ Димитриев В. Д. О книге Г. В. Юсупова «Введение в булгаро-татарскую эпиграфику» // Вопросы экономики и истории Чувашской АССР: Ученые записки ЧНИИ. — Чебоксары, 1963. — Вып. ХХIII. — С. 255—263.
  32. ↑ Браславский Л.Ю. Ислам в Чувашии: исторические и культурологические аспекты. Чебоксары, 1997.
  33. ↑ Халикова Е.А. Мусульманские некрополи Волжской Болгарии X - начала XIII вв. - Казань: Изд-во КГУ, 1986. - 159 с.
  34. ↑ Поляков С.П., Черемных А.И. Погребальные сооружения населения долины Заревшана // Домусульманские верования и обряды Средней Азии. - М., 1975. - С. 277.
  35. ↑ Гайнуллин И. Н. и др. Указ. соч.
  36. ↑ Али Рахим. Татарские эпиграфические памятники XVI в. Труды. Общества изучения Татарстана, т. 1, Казань, 1930, — с.145-172.
  37. ↑ Димитриев В.Д. Опустошение Болгарских земель в конце в конце XIV – начале XV вв. // Известия НАНИ ЧР. 1996. №2. (См. электронный ресурс Архивная копия от 7 октября 2023 на Wayback Machine)
  38. ↑ Димитриев В.Д. ОПУСТОШЕНИЕ БОЛГАРСКОЙ ЗЕМЛИ. Архивная копия от 26 марта 2023 на Wayback Machine — Статья в электронной чувашской энциклопедии.
  39. ↑ Локтева Надежда Юрьевна. Купание каменного коня. Администрация сельского поселения Старая Рачейка. Дата обращения: 20 августа 2011. Архивировано 15 мая 2012 года.
  40. ↑ Эпиграфические памятники - Самарская область — ЦЕНТР ПИСЬМЕННОГО НАСЛЕДИЯ ИЯЛИ ИМ. Г. ИБРАГИМОВА АН РТ (г. Казань).

Литература и источники

на русском языке

  • Булатов А.Б. Булгарские эпиграфические памятники XIII–XIV вв. Правобережье Волги // Эпиграфика Востока, XVI. – М.-Л.: Наука, 1963. – С. 56–71.
  • Булатов А.Б. Эпиграфические памятники Закамья // Ученые записки НИИЯИИЭ. – Чебоксары, 1967. – С. 198–215.
  • Каховский В. Ф. Булгарские памятники на территории Чувашии // История исследования археологических памятников в Чувашском Поволжье и материалы по антропологии чувашей. Чебоксары, 1995.
  • Малов С.Е. Булгарские и татарские эпиграфические памятники // Эпиграфика Востока. – М.-Л., 1947. – Вып. I. – С. 38–45.
  • Малов С.Е. Булгарская и татарская эпиграфика // Эпиграфика Востока. – М.- Л., 1948. – Вып. II. – С. 41–48.)
  • Милли (Прокопьев) А Н. Отчёт о поездке с целью фотографирования древнечувашских надгробных надписей в пределах Чебоксарского и Цивильского уездов (1925 г.) // НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 20. Инв. № 990. Л. 248-278.
  • Михайлов Е. П. Фотоснимки надгробных камней, сделанные входе экспедиции 1984 г. в Комсомольском, Яльчикском, Батыревском, Шемуршинском районах Чувашской АССР // НА ЧГИГН. Отд. И. Ед. хр. 803. Инв. № 7021.
  • Мухаметшин Д. Г. Эпиграфические памятники Болгарского городища. Рукопись. / Архив ИА РАН. -Ф. Р-21. - Ед. хр. 2015.
  • Хакимзянов Ф.С. Язык эпитафий волжских булгар. М.: Наука. 1978 206 с.
  • Хакимзянов Ф. С. Эпиграфические памятники Волжской Булгарии и их язык / Отв. ред. Э. Р. Тенишев; АН СССР, Казан. фил., Ин-т яз., лит. и истории им. Г. Ибрагимова. — М. Наука, 1987. — 191 [1] с., ил.
  • Хузангай А. П. БУЛГАРСКИЕ ЭПИГРАФИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ. — Статья в электронной чувашской энциклопедии.
  • Юсупов Г. В. Введение в булгаро-татарскую эпиграфику. — М., Л.: Изд-во АН СССР, 1960. — 322 с.
  • И.И. Гайнуллин, Х.М. Абдуллин, А.В. Касимов, А.М. Гайнутдинов, С.Р. Хамидуллин, Л.Н. Багаутдинова. Документирование булгаро-татарских эпиграфических памятников современными методами. // «Восток (Oriens)», 2023. № 6, с. 29–41.

на других языках

  • Әхметҗанов М.И. Болгар теленен язмышы (эпиграфика материаллары буенча) // ТА. 1998. № 1(2). С. 99–119. (Ахметзянов М. И. О судьбе булгарского языка (по материалам эпиграфики). На татарском языке. В интернет-ресурсе имеется сокращённый перевод статьи на русский язык — вот здесь.)
  • Pritsak O. Die bulgarische Fürstenliste und die Sprache der Protobulgaren. Wiesbaden, 1955;
  • Вепzig. J. Dаs Hunnische, Donaubolgarische and Wolgabolgarische // Philogiae Turcicae Fundamenta. Wiesbaden, 1959 Вd. I. S. 685—695.
  • Вепzig. J. Dаs Tschuwaschische // Turcicae Fundamenta. Wiesbaden, 1959 Вd. I. S. 695—751.
  • Róna-Tas A., Fodor S. Epigraphica Bulgarica: A Volgai Bolgar – török feliratok. Szeged, 1973;
  • Tekin T. Volga Bulgar kitabeleri ve Volga Bulgarcasi. Ankara, 1988;
  • Erdal M. Die Sprache der Wolgabulgarische Inschriften. Wiesbaden, 1993.
  • Ceylan E. Çuvaşça çok zamanli ses bilgisi. Ankara, 1997, 256 s.

Ссылки

Источник — https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Булгарские_эпиграфические_памятники&oldid=141360793