Золотопромышленные похороны, или Гороховский конкурс в Томске (Ядринцев)/ДО

Звѣзда сибирской золотопромышленности была для Сибири всегда блестящей, по скоропреходящей, подобію метеору. Появлявшіяся богатства быстро всплывали, удивляли, возбуждали зависть, поднимали бурю страстей и также быстро исчезали. Они тухли вмѣстѣ съ послѣднимъ фонаремъ, горѣвшимъ при разъѣздѣ каретъ съ золотопромышленнаго бала, писалъ одинъ сибирскій патріотъ. Долго чадили въ опустѣвшей залѣ только конкурсы. Эти конкурсы можно было сравнить развѣ съ червями, копошившимися на трупѣ богача въ повапленномъ гробѣ сибирской золотопромышленности, — копошившимися до тѣхъ поръ, пока еще была имъ снѣдь, и кончавшими дѣло, когда оставался скелетъ и кости отъ когда-то счастливѣйшаго изъ смертныхъ.

Недавно г. Томскъ былъ свидѣтелемъ конца одного изъ подобныхъ конкурсовъ, длившагося болѣе 25 лѣтъ и составившаго поучительный эпилогъ золотопромышленной драмы. Документы и разныя свѣдѣнія, полученныя нами о послѣднихъ дняхъ этого конкурса, рисуютъ, чѣмъ были эти конкурсы для людей ловкихъ. Дѣло это воскрешаетъ давно забитыя воспоминанія о золотопромышленной эпохѣ. Въ сороковыхъ годахъ въ городѣ Томскѣ, получавшемъ день ото дня болѣе промышленное значеніе, на одной изъ большихъ улицъ, на Юрточной горѣ «сіялъ чертогъ» съ зеркальными окнами, съ причудливымъ флигелькомъ-бесѣдкой, изукрашенной цвѣтными стеклами; прекрасный подъѣздъ и обширный дворъ были постоянно заставлены экипажами гостей, толпа дѣловаго и бездѣльнаго народа кишѣла около этихъ подъѣздовъ; сзади дома видѣнъ былъ спускъ, состоявшій изъ прекрасныхъ террасъ, изукрашенныхъ зеленью; террасы эти вели къ саду, расположенному подъ горою на лугу, который занималъ огромное разстояніе (въ послѣдствіи онъ былъ превращенъ въ садъ для городскихъ гуляній, достаточный для всѣхъ жителей города). Этотъ садъ, какъ и чертогъ, блисталъ когда то чудесами роскоши: висячіе мосты, китайскія бесѣдки и бельведеры, оранжереи съ виноградомъ и ананасами, пещеры и гроты съ искусственными фонтанами, аллеи, крытыя цвѣтами и плющомъ, огромный прудъ — все это придавало ему волшебный видъ. Этотъ чертогъ и садъ принадлежали баловню судьбы, золотопромышленному герцогу Горохову, въ нѣсколько лѣтъ сдѣлавшемуся милліонеромъ. Все улыбалось ему, пріиски открывались одинъ богаче другаго, въ его контору текли капиталы и деньги, къ нему всѣ несли сбереженные рубли, упрашивая взять ихъ въ виду громаднаго процента, который онъ давалъ. Всѣ отъ малаго до великаго преклонялись предъ этимъ счастливцемъ, все удовлетворяло его тщеславію. Послѣ пасхальной заутрени почетные граждане города во главѣ съ губернаторомъ являлись у подъѣзда этого герцога съ поздравленіемъ. Онъ выходилъ къ нимъ свѣтлый и величественный. Поцарски праздновались семейные праздники, которые давалъ Гороховъ цѣлому городу. Толпы народа наполняли садъ, залы были набиты гостями знакомыми и незнакомыми, въ эти дни били фонтаны шампанскаго и горѣли резервуары жжонки около тающихъ головъ сахара, иллюминація, смоляныя бочки пылали на прудахъ, чудовищные фейерверки заливали огнями садъ, пруды отражали горящіе кіоски, подъ гремѣвшіе хоры музыки въ разныхъ мѣстахъ, въ залахъ, залитыхъ свѣтомъ, носились блестящія пары, хозяйка и хозяинъ въ брильянтахъ двигались среди этой многолюдной толпы. Когда поднимались бокалы тостовъ подъ арками перекидныхъ залъ^[1], на прудѣ салютовали настоящія пушки. Народу выкатывались въ эти дни бочки вина, въ толпу кидались деньги и лакомства. Такъ ликовалъ медовые мѣсяца своего счастья баловень золотопромышленности.

Едва ли, однако, предугадывалъ этотъ счастливецъ, что нѣсколько лѣтъ спустя ему будетъ суждено явиться раззорившимся, жалкимъ банкротомъ, окончившимъ жизнь больнымъ, разбитымъ параличомъ старикомъ, который выпросилъ себѣ изо всего чертога лишь одну маленькую бесѣдку съ цвѣтными стеклами. Какъ произошла эта драма и чѣмъ отразилась она, извѣстно всѣмъ. Фирма Горохова шла по стопамъ Попова, Филимонова и другихъ золотопромышленниковъ. Быстро нажитыя богатства въ золотопромышленномъ банкѣ также быстро изчезли въ новыхъ поискахъ за золотомъ, въ азартной игрѣ съ перемѣннымъ счастьемъ, въ удвоенныхъ кушахъ, въ непомѣрномъ развитіи расходовъ и долговъ рядомъ съ уменьшеніемъ доходовъ и съ искусственнымъ вызовомъ кредита при помощи ослѣпительной роскоши. Какъ отразилась эта игра, во что обошлась она, какъ были наказаны довѣрчивость и поклоненіе эфемерному успѣху — не передать. Сотни драмъ розыгрались въ одно прекрасное утро, сотни жизней были разбиты, сотни семей пошли по міру. Здѣсь у подъѣзда прогорѣвшаго герцога рыдали одинаково и несчастная мать, ввѣрившая состояніе сиротъ, невѣста, отдавшая приданое, алчный скаредъ — ростовщикъ, погнавшійся за процентомъ, порокъ и добродѣтель, женщина и старикъ. Въ это время, въ моментъ гибели и несчастій, на развалинахъ погибшаго счастія и жизни, на страшномъ пожарищѣ богатства, среди воплей нищеты, какъ похоронная колесница, выдвинулся мрачный призракъ «конкурса». Тогда къ послѣдней гробницѣ, гдѣ лежалъ позлащенный трупъ богатства, протянулись руки кредиторовъ. Судя по вызову, у Горохова было такихъ 438 раззоренныхъ людей, пережившихъ несчастіе. Для этихъ лицъ съ явленіемъ конкурса представилась новая драма безпрестанныхъ волненій, надеждъ, что еще не все погибло. Что переживалось ими въ эти года, судите сами. Конкурсъ компаніи Горохова получилъ извѣстность не меньше, чѣмъ сама фирма, оставившая его. Это была игра на оставшееся достояніе и пріиски. По опекѣ надъ капиталами и распорядителями по при веденію въ извѣстность имущества явились вмѣсто безпорядочнаго, но великодушнаго и щедраго расточителя сухіе дѣльцы и казуисты, для которыхъ стоны и рыданія кредиторовъ, ихъ вздохи, жалобы и мольбы были привычными звуками, они сжились съ ними и стали равнодушны. На этомъ пожарищѣ изъ обломковъ богатства новые дѣльцы и опекуны создали себѣ прочный тронъ, ихъ занялъ процессъ, поэзіей ихъ жизни явилось дѣлопроизводство, затяжки и отписки отъ кредиторовъ, цѣлью — полученія вознагражденія и расходы по веденію конкурса, срокомъ для окончанія дѣлъ назначалась безконечность.

«Гороховскій конкурсъ» сталъ скоро притчею во языцѣхъ; кредиторы ходили мрачные, измученные, истомленные, члены конкурса толстѣли, отращивали брюшко, благоденствовали и составляли себѣ благополучіе. Дѣлецъ за дѣльцомъ всходили для управленія дѣлами, составляли фортуну и уходили.

Дѣло этого знаменитаго конкурса такъ долго длилось, безконечность такъ безцеремонно исчерпывалась, что среди сибирской общественной летаргіи успѣли потерять терпѣніе даже безжизненные дореформенные сибирскіе суды. Въ 1869 г. (27 февраля) опредѣлено было — конкурсное управленіе по дѣламъ Горохова закрыть и находящіеся въ вѣденіи его дѣла, книги, денежные документы и наличныя суммы обязать предсѣдателя конкурса представить въ окружный судъ. Это случилось чрезъ 20 лѣтъ. Но конкурсъ не могъ разстаться еще съ дѣлами, трупъ и скелетъ еще не былъ обглоданъ. Предстояло еще затянуть дѣло. Конкурсъ и его предсѣдатель постарался обжаловать рѣшеніе окружнаго суда губернскому суду и просилъ исковыя дѣла поручить особенному повѣренному, котораго изберетъ наличное число кредиторовъ. Судъ, потерявшій всякое терпѣніе, однако не уважилъ этой просьбы и въ 1872 году въ апрѣлѣ объяснилъ конкурсу его обязанности отсчитаться, наконецъ, предъ своими довѣрителями, для чего должно было быть собрано общее собраніе заимодавцевъ (на основ. 1486 ст. и др. XI и. уст. торг.). Но конкурсъ и не думалъ о сдачѣ дѣлъ и отчетности, у него былъ иной разсчетъ и воззрѣніе на время. Указъ подтверждается въ 1873 г., наконецъ, судъ проситъ начальника губерніи понудить конкурсъ къ исполненію указа, отъ чего онъ видимо уклонялся, при этомъ выставлено было на видъ, что члены конкурснаго управленія продолжаютъ оставаться при отправленіи своихъ обязанностей безъ всякаго вознагражденія. Выдача имъ жалованья изъ конкурсныхъ суммъ была прекращена въ 1869 г. Изъ-за чего же служили, спрашивается, эти добрые люди? Конечно, это невозможно было понять безъ предположенія какихъ нибудь доходовъ, которые давалъ еще истощенный трупъ. Судъ указывалъ на это и намекалъ на злоупотребленія, которыя могли бы быть открыты общимъ собраніемъ кредиторовъ. Конкурсъ, однако, не слишкомъ думалъ объ этомъ. Только въ 1874 г. въ «Томскихъ Губернскихъ Вѣдомостяхъ» появилось его объявленіе, но это объявленіе созывало, l-ое общее собраніе для выбора посредниковъ въ.третейскій судъ по дѣлу тяжбы конкурса съ дѣйст. стат. совѣтникомъ Базилевскимъ 2, въ виду разрѣшенной продажи пріисковъ Горохова и въ виду прекращенія конкурса для выбора особаго довѣреннаго впредь для хожденіи по дѣламъ. Такимъ образомъ, въ этомъ объявленіи объ отчетѣ довѣрителямъ снова ни слова не говорилось. Такое явное уклоненіе конкурса отъ окончанія дѣлъ вызвало вновь указаніе губернскаго суда и настояніе отчета, а затѣмъ указано было, что самое объявленіе и вызовъ сдѣланы не заблаговременно, такъ какъ послѣ публикаціи не будетъ времени довѣрителямъ поспѣть къ собранію, а поэтому судъ обязывалъ вновь конкурсъ и его предсѣдателя сдѣлать новую публикацію, объяснивъ точно цѣль собранія. Указъ этотъ конкурсъ вздумалъ исполнить только въ 1877 г. Такимъ образомъ съ 1869 г. и окончательнаго постановленія конкурсъ протянулъ еще свое существованіе почти 9 лѣтъ, въ которыя жадно обгладывалъ трупъ и кости уже разложившагося золотопромышленнаго предпріятія.

А что изъ громаднаго милліоннаго состоянія остался сколетъ и тлѣніе, это показала сдача дѣлъ и поднятая крышка гроба.

Въ 1877 г. 27 мая наконецъ конкурсъ принужденъ былъ, по настоянію суда, исполнить указъ и назначить общее собраніе, но и на этотъ разъ собраніе назначено было такъ, что публикація не могла дойти до всѣхъ, да и заинтересованныхъ лицъ уже оставалось мало: изъ 438 кредиторовъ явились для обсужденія и зарѣшенія дѣла всего двое. Цѣль конкурса была достигнута. Созывать новое собраніе, какъ гласитъ одинъ документъ, было уже безполезно. Съ основанія конкурса въ 1850 г. въ 27 лѣтъ большинство кредиторовъ послѣ напрасныхъ ожиданій перемерло, оставшіеся въ живыхъ давно махнули рукой; отъ удовлетворенія кредиторовъ копѣйками и послѣ издержанныхъ конкурсомъ на жалованье своихъ членовъ и канцелярію 200,000 рубл. для уплаты и миліоннаго долга оставалось только 1988 руб. 97 коп., и тѣ внесены въ банкъ на обезпеченіе претензіи Сибирскаго банка.

Таковы были видимые результаты этого многолѣтняго конкурса. Здѣсь было высосано всё, что можно. Наконецъ дѣла конкурса рѣшено было такъ или иначе сдать суду, потому что конкурсъ никакой отчетности не представилъ, третейскаго суда по состоявшемуся указу Сената съ 1869 г. двѣнадцать лѣтъ не составлялъ и сроки для иска пропустилъ, предсѣдатель упраздняемаго конкурса и не думалъ о сдачѣ дѣлъ.

Дѣла конкурса заключаютъ нынѣ 120,000 листовъ, это цѣлые фоліанты, которые перевозили на возахъ изъ кладовой въ кладовую, такую груду бумаги никто не читалъ и не брался читать. Конкурсь, правда, заводилъ въ 25 лѣтъ шкафы, сундуки, зеркала, иконы, прекрасную мебель, достаточную для обстановки хорошей квартиры, но предсѣдатель конкурса объявилъ, что время и моль къ сожалѣнію поглотили и это имущество, и даже желѣзные сундуки, въ которыхъ хранились деньги, съѣли мыши. Но самое главное, что исчезло въ пучинѣ моголѣтняго конкурса, это совѣсть. Къ исторіи этого конкурса нужно упомянуть, что послѣднимъ изъ могиканъ, довершавшимъ дѣла Горохова въ качествѣ предсѣдателя, считался популярный въ Томскѣ Набаловъ. Вотъ этотъ г. Набаловъ и не хотѣлъ въ теченіе 7 или 8 лѣтъ разстаться съ конкурсомъ послѣ рѣшенной его смерти. Онъ упорно отказывался отъ всякой сдачи дѣлъ и имущества, такъ что завязалось цѣлое «дѣло о сдачѣ дѣлъ». Одинъ изъ членовъ суда доказывалъ, что это упорство объяснялось только желаніемъ возможно дольше воспользоваться конкурсными деньгами. Въ 1878 г. губернскій судъ окончательно однако предписалъ окружному суду взять дѣла у Набалова, собрать кредиторовъ, выбрать посредниковъ въ третейскій судъ и пересмотрѣть отчеты. То есть маленькій окружный судъ долженъ былъ закончить запутанныя дѣла почти за 30 лѣтъ и выполнить обязанности конкурса. Конечно, судъ былъ безсиленъ это сдѣлать при своихъ средствахъ.

Сдача была оригинальна. Въ іюнѣ 1878 г. судья Барабашевъ отбираетъ отъ предсѣдателя Набалова дѣлопроизводство конкурса и, привезя его изъ квартиры конкурса въ судъ, не сдавъ никому, сваливаетъ въ архивную комнату. Затѣмъ Барабашевъ былъ уволенъ, и его надо было отыскивать и понуждать составить опись. Судъ, сомнѣваясь въ цѣлости дѣлъ, обращается къ предсѣдателю Набалову, прося описей, но Набаловъ и ухомъ не ведетъ.

Одинъ изъ бывшихъ членовъ суда разоблачилъ, что между прочимъ не сдано ни одного дѣла опекунскаго управленія, а ихъ было такое количество, что для храненія. ихъ конкурсомъ была нанята въ гостинномъ ряду цѣлая кладовая и за перевозку ихъ изъ окружнаго суда въ конкурсъ истрачено было 15 р. Уже по тому, что дѣло возилось на возахъ, можно судить объ утраченномъ и не сданномъ архивѣ

Да если бы дѣла и сданы были, кто бы разобралъ эти груды казуистики и счетовъ и къ чему бы повелъ этотъ разборъ, когда уже цѣлыя состоянія изчезли. По дѣламъ однако и теперь оказалось, что послѣ 1871 г., когда конкурсъ былъ прекращенъ оффиціально и дѣлопроизводства не могло быть, предсѣдатель Набаловъ умудрился израсходовать до 1878 г. 6000 руб. на канцелярію, въ томъ числѣ заплатилъ за квартиру женѣ своей 2180 р., у которой помѣщалась канцелярія тюремнаго комитета, секретаремъ котораго былъ г. Набаловъ.

Исторія томскаго тюремнаго комитета, подвергшаяся учету во время управленія губернатора Мерцалова, также составила любопытный эпизодъ.

Въ 1874 г., когда кураторы не захотѣли служить безъ жалованья, г. Набаловъ сталъ представлять въ лицѣ своемъ цѣлое присутственное мѣсто и въ журналахъ конкурса красовались: журналъ въ присутствіи конкурснаго управленія по дѣламъ несостоятельной золотопромышленной К^о Горохова, такого то числа 1874 г. прибыли: предсѣдатель И. Н. Набаловъ. Слушали то и то. Опредѣлили то и то. Предсѣдатель Набаловъ; такихъ журналовъ въ 1874 г. было восемь. На 1884 г. изъ окружнаго суда была выдана Набалову кассовая книга, въ которую онъ записалъ операціи 1875, 76, 77 и 78 годовъ. Что тутъ записывалось и какъ, тоже поучительно. Уже изъ этого видно достаточно, чѣмъ былъ Гороховскій конкурсъ и что скрывалось подъ покровомъ гробовой крышки. Все, что можно, до послѣдняго рубля было выточено и съѣдено. И это не единственный конкурсъ: также были и другіе подобные конкурсы въ Сибири, и имъ нѣсть числа. Подобная же игра совершается, какъ пишутъ, по поводу банкротства Бутина, гдѣ однако конкурсъ замѣнила администрація и обанкротившійся вошелъ въ члены. Тутъ розыгралась другая драма, и роль Кабалова приметъ на себя г. Бутинъ. Здѣсь будетъ за кредиторовъ орудовать обанкротившійся — тоже комбинація остроумная. Повторяемъ, такихъ дѣлъ немало. Они могутъ тянуться года и кончаться безъ всякаго отчета, они могутъ пренебрегать судомъ и общественнымъ мнѣніемъ.

Изъ этого видно, что можетъ совершиться въ Сибири при дореформенныхъ порядкахъ. При слабости судовъ, при отсутствіи твердой прокурорской власти промышленныя спекуляціи, гешефты, банкротства и конкурсы находятъ раздолье. Они будутъ поддерживаться разными подозрительными дѣльцами. Недаромъ въ Сибири на смѣну Набаловыхъ являются свѣжіе дѣльцы и частные повѣренные съ юридическимъ образованіемъ. Они формируются изъ сосланныхъ за мошенничества и подлоги юристовъ, часто фигурирующихъ, однако, юрисконсультами у администраторовъ. и являющихся литераторами въ мѣстной печати. Всякому будетъ понятію, какіе услуги окажетъ эта заклейменная юриспруденція. До чего же однако можетъ быть доведена страна, до чего можетъ дойти общественная нравственность, если не придетъ на встрѣчу настоящее правосудіе и новый судъ? Горе странѣ, гдѣ на помощь не появляются болѣе нравственные элементы! Мы полагаемъ, что въ борьбѣ со зломъ можетъ оказать закону и огражденію частныхъ правъ и интересовъ въ данную минуту немалую услугу просторъ Гласности и честная печать. Эта печать и просторъ гласности при благопріятныхъ условіяхъ могли бы давно разоблачить дѣла, подобно Гороховскому конкурсу, но этихъ условій, къ сожалѣнію, не было.