Кукушкины слёзки

Куку́шкины слёзки или куку́шкины слёзы — народное название, применимое в разных местах к разным растениям, иногда совершенно не родственным и очень далёким друг от друга по положению в царстве растений. Насчёт происхождения названия существует несколько версий, в разной степени сказочных. Согласно одной из них, в кукушку превратилась женщина, брошенная своими детьми в болезни или старости. И где падали кукушкины слёзы, там вырастало красивое растение, чем-то в своём облике напоминающее следы (капли) слёз.

У этого термина существуют и другие значения, см. Кукушка (значения).

Название кукушкины слёзки чаще всего имеет морфологическую семантику, когда какая-либо из частей растения хотя бы отдалённо вызывает ассоциации со слёзками. Это может быть форма цветка или соцветия; полосы, пятна, а также рисунок на лепестках, листьях или стебле (напоминающие следы слёз) или яркий образ растения в целом. Во многих случаях по контексту художественного произведения бывает достаточно сложно определить, какие именно «кукушкины слёзки» имеет в виду автор.

Чаще других кукушкиными слёзками называют трясу́нку (лат. Bríza) — распространённое растение из семейства злаков, подсемейства мятликовых. Название «трясунка» эта трава получила за характерно подвешенные колоски, вздрагивающие и качающиеся от любого ветерка или лёгкого прикосновения. А кукушкиными слёзками её назвали за характерную форму колосков, напоминающих капли.

Согласно другой версии, кукушкиными слёзками (или, значительно реже, «кукушкиным платьем») называют несколько видов дикорастущих северных орхидей из рода Ятрышник (их несложно отличить по характерным тёмным пятнам на листьях).^{[комм. 1]}

На Алтае и в Сибири кукушкиными слёзками называют другое растение с синими цветами: ирис сибирский. А на Кубани иногда под этим же именем имеют в виду смолёвку зелёноцветковую (или «кукушкин цвет»), её трубчатые цветы издалека напоминают колоски трясунки.

Кукушкины слёзки в коротких цитатах

	Въ народѣ orchis macculata называется кукушкины слёзки. Цвѣтокъ этотъ играетъ такую-же видную роль въ старинныхъ сельскихъ обрядахъ зеленыхъ святокъ (семика), какую viola tricolor или Иванъ да Марья играетъ въ ночь на Ивана Купалу...
	— Александра Осиповна Смирнова-Россет, «Из записных книжек 1826-1845 гг.», до 1836

	...внутри этой зелени скрывались сидѣвшіе на короткихъ ножкахъ цвѣты этого растенія, извѣстные въ другихъ мѣстахъ Сибири подъ названіемъ кукушкиныхъ слезъ.^[1]
	— Григо��ий Потанин, «Полгода в Алтае», 1859

Сидитъ Аленка за воротами на скамеечкѣ, грустная, грустная такая. Сидитъ возлѣ нея Алеша и показываетъ ей кукушкины слезы.
— Отчего, говоритъ онъ: — родимая тёта, кукушечка плачетъ? Отчего у ней слезки такія пригожія?
— Плачетъ кукушка о дѣтяхъ своихъ, отвѣчаетъ Аленка.

— Алексей Суворин, «Алёна» (Картины народной жизни), 1862

	...самая обыкновенная из наших орхидей — «кукушкины слёзки», по вычислению Дарвина, производит в год не менее 180000 семян, так что уже правнуки одного растения покрыли бы всю сушу сплошным зелёным ковром...^[2]
	— Климент Тимирязев, «Жизнь растения», 1878

	Кроме двух видов прострела, местами цвели голубой касатик (Iris) и кукушкины слёзы...^[3]
	— Николай Пржевальский, «От Кульджи за Тянь-Шань и на Лоб-Нор», 1870

	Группа орхидныхъ (изъ нашихъ туземныхъ орхидей наиболѣе извѣстное растеніе — кукушкины слезки) отличается необычайно оригинальнымъ устройствомъ цвѣтка...
	— Иван Бородин, «Процесс оплодотворения в растительном царстве», 1895

	Пёстрые кукушкины слезки высились в сторонке своими похожими на смоковницы стеблями...
	— Йоханнес Йенсен, «Ледник», 1908

	Кукушкины слёзки растутъ на лѣсныхъ окраинахъ или на лѣсныхъ полянкахъ. На первый взглядъ это растеніе похоже на гіацинтъ, и лиловые мелкіе цвѣточки его, насаженные на стебель, довольно хорошо пахнутъ.
	— Людмила Шелгунова, «Растения и минералы», 1911

	Погляди-ка, что за малость! Я кукушке бы сказал: Посреди травы осталась Кро-ко-ди-ло-ва слеза.^[4]
	— Михаил Савояров, «Слезай» (из сборника «Сатиры и Сатирки»), 1920

	Благоухают травы. Раскрылись ромашка и кашка, и весь необозримый мир различных метельчатых соцветий. Среди них замечаешь и дорогие душе «кукушкины слёзки» (некоторые называют их «богородицыными»).
	— монахиня Игнатия (Петровская), «Божественная литургия», 1957

	Лиловые кисти кукушкиных слезок росли рядом с медвежьим луком...^[5]
	— Владимир Солоухин, «Владимирские просёлки», 1957

	...в раструбе цветка копошится пчела, вытягивая хоботком сладкий нектар, кукушкины слёзки дрожат на тоненьких волосках...^[6]
	— Зоя Воскресенская, «Сердце матери», 1965

	В низине, среди молодых берёз, в клочках некоей светятся последние пирамидки ятрышника ― кукушкиных слезок. Приятный у них, похожий на ваниль, запах.^[7]
	— Алексей Ливеровский, «Журавлиная родина», 1966

	На короткое мгновение в глазах художника встала картина: здоровая, красивая, спокойная женщина бережно складывает маленький букет из нежно-голубых скорбных цветов — кукушкины слёзки.^[8]
	— Василий Шукшин, «Кукушкины слёзки», 1968

	― Ну, старая кукушка летала, детей своих искала по опушкам, когда они куковали, и слёзы на опушках теряла. ― А другие говорили, ― сказала мама, ― что в Гдовском уезде эту травку называют богородицыны слёзки.^[9]
	— Леонид Зуров, «Иван-да-марья», 1969

	И разбежались две полоски, Два следа мокрой муравой: Один в кукушкины вёл слёзки, Другой пропал за трын-травой.^[10]
	— Николай Моршен, «Флора и Фавн» (из книги «Умолкший жаворонок»), 1996

...собирая порой цветы, подбирал их в пёструю гамму и непременно добавлял в букет высокой луговой травы, чтобы овсец или кукушкины слёзки создавали над головками цветов прозрачное дрожащее облако. <...> оказывается, вот откуда идёт семейное искусство составлять букеты.^[11]

— Святослав Логинов, «Барская пустошь», 2006

	...народное название травы — кукушкины слёзки. Это связано с древним южнорусским весенним обрядом, называемом в разных местах по разному: крещение кукушки, похороны кукушки, кукушкины похороны, проводы кукушки.^[12]^:185
	— Екатерина Донецкая, «Лекарственные растения в быту, медицине, косметике», 2016

Общим для всех было изготовление чучела кукушки. Для этого ранним утром рвали траву с названием кукушкины слёзки, кукушкин цвет, верхушку отбрасывали, а корень со стеблем наряжали, стараясь придать вид женской фигурки: надевали сарафан, повязывали платок. В некоторых местах наряд «кукушки» напоминал убранство девушки-невесты-покойницы...^[12]^:185

— Екатерина Донецкая, «Лекарственные растения в быту, медицине, косметике», 2016

Кукушкины слёзки в научной и научно-популярной литературе

Но одуванчик еще не особенно плодовит; самая обыкновенная из наших орхидей — «кукушкины слёзки», по вычислению Дарвина, производит в год не менее 180000 семян, так что уже правнуки одного растения покрыли бы всю сушу сплошным зелёным ковром, и это еще не предел плодовитости; есть орхидные, семена которых должно считать миллионами...^[2]

— Климент Тимирязев, «Жизнь растения», 1878

Группа орхидныхъ (изъ нашихъ туземныхъ орхидей наиболѣе извѣстное растеніе — кукушкины слезки) отличается необычайно оригинальнымъ устройствомъ цвѣтка <...>. Покровъ цвѣтка составленъ изъ шести неодинаковыхъ листочковъ, окрашенныхъ на подобіе лепестковъ (настоящей чашечки здѣсь нѣтъ); одинъ изъ нихъ рѣзко отличается отъ всѣхъ прочихъ и получаетъ названіе губы. Эта губа принимаетъ у различныхъ орхидей самыя разнообразныя, нерѣдко причудливыя формы, болѣе всего содѣйствуя красотѣ и оригинальности цвѣтка. Нерѣдко губа при основаніи своемъ снабжена полымъ внутри отросткомъ, такъ-называемымъ шпорцемъ, обыкновенно служащемъ, какъ и въ другихъ случаяхъ, хранилищемъ сладкаго сока. Описанный покровъ цвѣтка укрѣпленъ на верхнемъ концѣ длинной, часто скрученной завязи, которая на первый взглядъ кажется просто ножкою цвѣтка.

— Иван Бородин, «Процесс оплодотворения в растительном царстве», 1895

Кукушкины слёзки растутъ на лѣсныхъ окраинахъ или на лѣсныхъ полянкахъ. На первый взглядъ это растеніе похоже на гіацинтъ, и лиловые мелкіе цвѣточки его, насаженные на стебель, довольно хорошо пахнутъ. Корень его похожъ на картофель и извѣстенъ въ медицинѣ, подъ названіемъ саленнаго корня.

— Людмила Шелгунова, «Растения и минералы», 1911

Кукушкины слёзки в публицистике и документальной литературе

Кукушкин цвет обыкновенный

Неизвестно, откуда возьмутся несвойственные горам травы, цветы, кусты и деревья, незабудки, дикий нарцисс, кукушкины слёзки, тальник и берёзка. Нигде поблизости не растут они: но, видно, ветер везде разносит всякие семена, да только не везде они всходят и принимаются. Иногда на таких горных родниках, падающих с значительной высоты, ставят оренбургские поселяне нехитрые мельницы-колотовки, как их называют, живописно прилепляя их к крутому утёсу, как ласточка прилепляет гнездо к каменной стене.^[13]

— Сергей Аксаков, «Записки ружейного охотника», 1852

У белорусов сохраняется предание, что некогда праздновалась свадьба, и вдруг нежданно-негаданно среди шумного веселья, жених и все прочие мущины были превращены чародеем в волков, женщины — в сорок, а невеста — в кукушку; с той самой поры эта горемычная кукушка носится следом за своим суженым и роняет несчетные слёзы; там, где она пролетает, текут ручьи и растёт трава, известная под названием «кукушечьих слёз».^[14]^:245

— Александр Афанасьев, «Поэтические воззрения славян на природу», 1869

Читать его наслаждение. Какой росистый русский язык, какое подробное, бережное чувство природы! Это сизый дымящийся луг поутру, это гениальная кувшинка Покрова на Нерли, белокаменный кремль над рекой, это соло рожка над бензинным шоссе, это горестная хвоя над лужайкой, где погиб Гагарин, ― это та с рождения одухотворившая нас красота, зовущая нас не только любоваться, но и сохранять, жить ради неё. Наш автор окликает по имени все грибы и ягоды, для него нет цветов вообще ― есть боярышник, ряска, кукушкины слёзы, он знает даты рождения шедевров, печется о памятниках старины, любит землю, по-мужски помогая ей.^[15]

— Андрей Вознесенский, «На виртуальном ветру», 1998

И заканчивается рассказ, как правило, прямым авторским словом, сочувствием и умилением. «Лёнька закурил и пошел в обратную сторону, в общежитие. В груди было пусто и холодно. Было горько. Было очень горько» («Лёнька»). « — Нарисовал бы вот такой вечер? — спросила Нина. — Видишь, красиво как. — Да, — тихо сказал художник. Помолчал и ещё раз сказал: — Да. Хорошо было, правда.» («Кукушкины слёзки»).
Шукшинский рассказ вырастает из этого «просто рассказа», когда автор резко ломает наработанные схемы. Его новая манера возникает на путях художественного минимализма.^[16]

— Игорь С��хих, «Душа болит», 2001

Вновь нам встречается народное название травы — кукушкины слёзки. Это связано с древним южнорусским весенним обрядом, называемом в разных местах по разному: крещение кукушки, похороны кукушки, кукушкины похороны, проводы кукушки. Совершали обряд в разное время: Вознесеньев день, Троицын день, Николин день (Никола Вешний), Духов день. Но, пожалуй, самым важным днём был Петров день. Согласно поверьям восточных славян с Петрова дня кукушка перестаёт куковать и исчезает или превращается в ястреба. Ритуальные проводы кукушки означали смену сезонов: как только перестаёт куковать кукушка, заканчивается весна и наступает лето. Как Масленица, которая отмечается в момент поворота Солнышка с зимы на весну. Слишком раннее весеннее кукование или затянувшееся за Петров день, повсеместно расценивалось как предвестник беды. Поэтому в народе говорили: «Её и хоронят для того, чтобы она «куку» не кричала». Если к моменту исполнения обряда ещё слышалось кукование, то девушки приговаривали: «Покукуй, покукуй кукушечка, да переставай, а мы несём тебя кстить».
В губерниях обряд совершали по принятым в этом месте обычаям. Общим для всех было изготовление чучела кукушки. Для этого ранним утром рвали траву с названием кукушкины слёзки, кукушкин цвет, верхушку отбрасывали, а корень со стеблем наряжали, стараясь придать вид женской фигурки: надевали сарафан, повязывали платок. В некоторых местах наряд «кукушки» напоминал убранство девушки-невесты-покойницы (на голову кукле накладывали венок или фату); в некоторых губерниях готовили две куклы, изображавшие брачную пару — «кукушку» и «кукуна», и тогда во главе процессии с кукушкой шли, взявшись за руки, мальчик и девочка, изображавшие жениха и невесту. В ряде мест шествие представляло собой похоронную процессию. В этом случае гроб с кукушкой несли, как правило, задворками, избегая встреч. Если по дороге встречался парень, участницы обряда возвращались обратно.^[12]^:185-186

— Екатерина Донецкая, «Лекарственные растения в быту, медицине, косметике», 2016

Кукушкины слёзки в мемуарах, письмах и дневниковых записях

Snow drops — подснѣжникъ, который не попадается ни въ Москвѣ, ни въ Петербургѣ и начинаетъ встрѣчаться у насъ только на западѣ и юго-западѣ. Daffodil — французскій золотоцвѣтникъ, который расцвѣтаетъ въ ту пору, когда кукушки начинаютъ пѣть въ лѣсахъ. Англійская буковица тоже неизвѣстна у насъ на сѣверѣ, а англо-саксонскіе cow-slips растутъ у насъ вездѣ. Въ народѣ orchis macculata называется кукушкины слёзки. Цвѣтокъ этотъ играетъ такую-же видную роль въ старинныхъ сельскихъ обрядахъ зеленыхъ святокъ (семика), какую viola tricolor или Иванъ да Марья играетъ въ ночь на Ивана Купалу, вмѣстѣ съ волшебнымъ, магическимъ папоротникомъ, который встрѣчается во всѣхъ странахъ Запада, вездѣ, гдѣ жгутъ костры въ этотъ день, и сохранились всѣ преданія этого, по преимуществу, кельтическаго праздника.

— Александра Осиповна Смирнова-Россет, «Из записных книжек 1826-1845 гг.», до 1836

Въ трехъ или въ четырехъ верстахъ отъ станицы Тулаты, мы перевалили черезъ невысокую гору, и передъ нами открылся обширный видъ на небольшую живописную долину, которая однакожъ не имѣетъ названія. ― Горизонтальное дно этой долины было покрыто темной зеленью лузка, состоящей изъ длинныхъ, какъ у злаковъ, листьевъ; внутри этой зелени скрывались сидѣвшіе на короткихъ ножкахъ цвѣты этого растенія, извѣстные въ другихъ мѣстахъ Сибири подъ названіемъ кукушкиныхъ слезъ. Долина эта имѣетъ до двѣнадцати верстъ длины, и не болѣе двухъ или трехъ верстъ ширины.^[1]

— Григорий Потанин, «Полгода в Алтае», 1859

На степной равнине Юлдуса растительность не богата, хотя трава большей частью хорошая для корма скота. Здесь цветы красовались лишь по влажным местам, возле речек, и то не в обилии. Кроме двух видов прострела, местами цвели голубой касатик (Iris) и кукушкины слёзы, а по сухим глинистым местам во множестве пестрели крошечные белые цветки камнеломки. Вот и только! На озёрах и кочковатых болотах по берегам Бага-Юлдус-гола было ещё беднее; цветущих растений здесь не имелось вовсе. Животная жизнь на Юлдусе весной была обильнее, нежели встреченная нами здесь прошедшей осенью.^[3]

— Николай Пржевальский, «От Кульджи з�� Тянь-Шань и на Лоб-Нор», 1870

Благоухают травы. Раскрылись ромашка и кашка, и весь необозримый мир различных метельчатых соцветий. Среди них замечаешь и дорогие душе «кукушкины слёзки» (некоторые называют их «богородицыными»). Пройтись по этому шелковистому душистому лугу юности и даже детства, увидеть вокруг раскрытый мир природы Божией, любви Божией, обнимающей тебя с обступившего горизонта, узнать вдали узорную линию леса, а самой идти и идти по ласковому, безбрежному, чуть уходящему в лощину лугу и ловить в небе отсветы облаков в пору близящегося к закату солнца.

— монахиня Игнатия (Петровская), «Божественная литургия», 1957

А лошадь между тем мирно стояла среди луга, выше чем по брюхо утопая в разнотравье и разноцветье. Удивительно перепутались здесь лесные цветы с луговыми. Ещё на опушке можно было найти розовые кошачьи лапки или белые пирамидики заячьего уха <Чистец шерстистый>, а уж рядом дремали, смежив на дневное время свои венчики, цветы собачьего мыла. Лиловые кисти кукушкиных слезок росли рядом с медвежьим луком <черемшой>, вороний глаз цвел неподалеку от куриной слепоты, а метелки лисьего хвоста высоко поднимались над полянками петушиного гребня. И царские кудри, и золотые розги, и ятрышник с любкой – эти российские родственники бразильских орхидей, и яркие связки золотых ключиков — все это росло, цвело, шумело пчелами и шмелями, скрывая от нас дорогу.^[5]

— Владимир Солоухин, «Владимирские просёлки», 1957

Кукушкины слёзки в беллетристике и художественной прозе

Ирис русский

Сидитъ Аленка за воротами на скамеечкѣ, грустная, грустная такая. Сидитъ возлѣ нея Алеша и показываетъ ей кукушкины слезы.
— Отчего, говоритъ онъ: — родимая тёта, кукушечка плачетъ? Отчего у ней слезки такія пригожія?
— Плачетъ кукушка о дѣтяхъ своихъ, отвѣчаетъ Аленка.
— О какихъ дѣтяхъ?
— А видишь, была эта кукушка перва женой одного мужика, и родила отъ него двухъ сыновъ — Гаврилу да Данилу. Мужикъ-то былъ богатый, сродственники и злобились на жену его, когда она забрюхатила. Говорятъ это сродственники: изведемъ мы дѣтей ея, имѣнье достанется намъ. Жена про это и услышь, родила дѣтей-то и припрятала, а мужу про нихъ ни единаго словечка. Только подвернись тутъ вѣдьма, но сердцу пришолся ей мужикъ, и захотѣла она отбить его у законной жены. Вотъ и говоритъ мужику: «брось, говоритъ, ты жену, погляди, какая я пригожая, невпримѣръ краше жены твоей.» «Какъ же, мужикъ-то ей, брошу теперче я жену свою законную? Не могу я ее бросить.» Только вѣдьма и начни колдовать, и отворотила мужика отъ жены, стала она ему горше полыни, постылѣй пса смердячаго. Вѣдьма и говоритъ: «женись на мнѣ, а жену твою я переверну въ кукушку.» Тотъ говоритъ: «хорошо». Оборотилась это жена мужика въ кукушку, а вѣдьма за него замужъ вышла. А дѣтки, Гаврило да Данило, жили въ чужихъ людяхъ, и узнали это про нихъ сродственники и говорятъ имъ: «идите вы къ отцу своему.» А кукушка-то тамъ вьется возлѣ нихъ, тамъ вьется, словно не хочетъ пустить ихъ къ отцу. Они идутъ, а она имъ подъ ноги все, подъ ноги. А того и не вѣдаютъ они, что кукушка-то мать ихъ. Пришли къ отцу, а вѣдьма возьми да въ банѣ и умори ихъ. А кукушка-то билась объ окно, тамъ билась, вся въ кровь даже разбилась. Съ тѣхъ поръ она и плачетъ все... <...>
И все плачетъ, все плачетъ кукушка… и слезки ея вокругъ вѣтокъ обливаются…
— Отчего же, тёта, кукушкины слезы не пропадаютъ, а людскія слезы пропадаютъ?… Мало разѣ люди плачутъ!

— Алексей Суворин, «Алёна» (Картины народной жизни), 1862

Груша просто растрогана этим известием.
— А «тьветов»-то, «тьветов» сколько на поле, — замечает она вслед затем. — Ишь, кукушкины слёзки (Груша произносит кукуштины слёсти) скоро тьвести (цвести) начнут!
— А вот и кукушка кукует. Слышишь, Груша?
— Это она уттаво кукует, Катерина Ондревна, что её мать прокляла! — объявляет Груша бойко.
— Что за вздор!
— Нет, правда, Катерина Ондревна, ей-Богу. Она прежде человеком была и согрешила. Её мать прокляла, вот она с тех пор и кукует, — говорит Груша с убеждением, набивая рот щавелем.
Ей неприятно, что я не верю такой всем известной вещи...^[17]

— Екатерина Краснова, «Груша» (Из деревенских портретов), 1897

Дрок цвел огненными цветами, а потом весь обвешивался большими черными струпьями, похожими на обгоревшие мечи: отчего бы им уж не вырасти длиной в аршин и не висеть на вершине высокого дерева! Пёстрые кукушкины слезки высились в сторонке своими похожими на смоковницы стеблями, плауны ползли по шершавому ковру под вереском и посылали на разведку туда и сюда длинноголовые ростки...

— Йоханнес Йенсен, «Ледник», 1908

На вырубке вокруг старых чёрных пней было множество высоких, ёлочкой, красных цветов, и от них вся вырубка казалась красной, хотя гораздо больше тут было Иван-да-Марьи, цветов наполовину синих, наполовину жёлтых, во множестве тут были тоже и белые ромашки с жёлтой пуговкой в сердце, звонцы, синие колокольчики, лиловое кукушкино платье,^{[комм. 2]} ― каких, каких цветов не было, но от красных ёлочек, казалось, вся вырубка была красная.^[18]

— Михаил Пришвин, «Ярик», 1925

	Тоже, нарочно для Зиночки, принёс я разных чудесных трав по листику, по корешку, по цветочку кукушкины слёзки, валерьянка, петров крест, заячья капуста.^[18]
	— Михаил Пришвин, «Лисичкин хлеб», 1939

Мальчику, видимо, понравилась эта игра. Он, посапывая, добросовестно повторял за Клавой названия цветов. А она так ими и сыпала:
— Вот, глянь, это подмаренник. А это купава. Вот та, с белыми колокольцами. А это кукушкины слёзки.
Я слушал и только удивлялся. Девочка знала множество цветов. Она называла дрёму, ночную красавицу, гвоздику, пастушью сумку, копытень, мыльный корень, шпажник, валерьяну, чебрец, зверобой, чистотел и много других цветов и трав.^[19]

— Константин Паустовский, «Золотая роза», 1955

Мария Ильинична перечитала ещё раз дорогие строки и задумчиво смотрит на столик в камере — грубо сколоченные три доски, почерневшие от времени. И в её воображении на столе возникает большой жёлтый обливной кувшин, любимый кувшин мамы, и в нём цветы. Как красиво подобран букет... Так умеет только мама. Вот клейкая полевая гвоздика, которую в поле и не заметишь, сиреневые левкои, жёлтый львиный зев, и чудится: в раструбе цветка копошится пчела, вытягивая хоботком сладкий нектар, кукушкины слёзки дрожат на тоненьких волосках, даже красные метёлки щавеля украшают букет. И как много в нём васильков — любимых цветов Марии Ильиничны. И вот уже не букет перед нею, а освещённый солнцем луг с травой по колено, и в траве цветы, цветы, а над лугом опрокинут океан воздуха, и какой это воздух! Вкус и аромат особенно умеют ценить люди, посидевшие в тюрьме. Так пахнет свобода, так благоухает сама жизнь.^[6]

— Зоя Воскресенская, «Сердце матери», 1965

Может быть, цветы картофеля? Нет, неожиданно нежен аромат разноцветных лепестков простой картошки, нежен и слишком приятен. Может быть, на пригорках перегорел, изошел в тепле запах лета? Поискать в долинках? В низине, среди молодых берёз, в клочках некоей светятся последние пирамидки ятрышника ― кукушкиных слезок. Приятный у них, похожий на ваниль, запах. Но побелели уже нарядные кисти, и надо собрать целый букет, лучше вечером, после захода солнца, чтобы понять этот цветок. Еще ниже, у пересохшего ручья, густая заросль медуницы ― таволги рябинолистой. Чистый мёд! Ночью, в полной темноте, и то не ошибешься, узнаешь таволгу по сладости и резкости запаха.^[7]

— Алексей Ливеровский, «Журавлиная родина», 1966

Мужчина вздохнул всей грудью... Отбежал в сторону, сорвал несколько пыльных тёплых цветков, догнал телегу, подал цветы женщине. Та приняла их с благодарной улыбкой.
— Кукушкины слёзки называются, — сказала она, бережно складывая цветы в букетик. — Нету ей своего гнёздышка, она плачет. Где слезинка упадёт, там цветок вырастет.
— Нравятся? — Художник прыгнул на телегу. Прыгая, задел рукой сгиб колена женщины, метнул в её сторону быстрый взгляд...
Женщина поправила юбку и продолжала складывать букетик. На короткое мгновение в глазах художника встала картина: здоровая, красивая, спокойная женщина бережно складывает маленький букет из нежно-голубых скорбных цветов — кукушкины слёзки. Но властное сильное чувство, как горячая волна, окатило его с головой... Картина пропала. Всё в мире, вокруг, представилось вдруг ярким, скоропреходящим, смертным.^[8]

— Василий Шукшин, «Кукушкины слёзки», 1968

― А у кукушкиных слёзок какое предание ― не знаешь?
― Ну, старая кукушка летала, детей своих искала по опушкам, когда они куковали, и слёзы на опушках теряла.
― А другие говорили, ― сказала мама, ― что в Гдовском уезде эту травку называют богородицыны слёзки. А вот тысячелистник как называют, знаете?
― Нет.
― Да просто, ― сказала мама, ― матрёшка. Все засмеялись.^[9]

— Леонид Зуров, «Иван-да-марья», 1969

...солнце уже склонялось, и я залюбовался светом цветным — в этот день трава светила особенно, золотым и лиловатым.
— Погодит-ко, — взглянув на изумлённые глаза Киры, сказал дед и так легко и быстренько прошел вперед, сошел с тропинки, нагнулся, под корень беря, нарвал этой травы и, вернувшись, передал ей:
— Вот, умница, смотри.
Кира смотрела на эту весёлую траву, у которой вырезные листья, зеленые снизу, выше становились лиловые и золотистые, — на изумительную, легкую траву, которой у нас, к радости всех ребят, зарастают лесные опушки после первых весенних цветов — троицких цветов, розовой сон-травы, трясунки кукушечьих слезок.^[9]

— Леонид Зуров, «Иван-да-марья», 1969

Чудная это пора для предгорий Алтая! После весенних затяжных дождей горячее солнце бурно гонит густую шелковистую траву на альпийских лугах, всё ещё свежую, светлую, какую-то трепетную, нарядную от множества синих цветов змееголовника, бледно-жёлтого мытника, голубеньких кукушкиных слёзок и броских пунцовых марьиных кореньев, похожих издали на знаменитые узбекские тюльпаны.^[20]

— Борис Можаев, «В Солдатове у Лозового», до 1972

Возле притемнённого зарослями ключа, в тени и холодке цвели последним накалом жа́рки, везде уже осыпавшиеся, зато марьины коренья были в самой поре, кукушкины слёзки, венерины башмачки, грушанка — сердечная травка — цвели повсюду, и по логам, где долго лежал снег, приморились ве́треницы, хохла́тки.^[21]

— Виктор Астафьев, «Царь-рыба», 1974

Как позже выяснилось, он не знал элементарных вещей, например очерёдности цветения растений, не подозревал, что за незабудкой и ландышем бешено зацветает сирень, за сиренью осторожно раскрывается жасмин, затем, как едва слышный инструмент, вступает колокольчик и — кукушкины слёзки, он не ведал, что потом эту лазурную мелодию почти одновременно подхватывают цикорий и василёк, о котором мне пришлось поведать ему отдельно…^[22]

— Ирина Полянская, «Прохождение тени», 1996

— Она в девчонках туда часто бегала. Ольга Юрьевна там жила, добрая барыня. Она у мамы землянику покупала, малину лесную. Однажды попросила цветов нарвать, луговых. Мама-то расстаралась, цвет к цветку сложила плотно. А Ольга Юрьевна ей говорит: «Нет, милая, так только венки плетут». Цветочки все расшебуршила, чтобы каждый по себе красовался, и травок полевых, кукушкиных слёзок добавила. У травы стебельки надо подлиньше, чтобы цветам не мешало, а поверху было.
Ларион кивнул. Он и сам, собирая порой цветы, подбирал их в пёструю гамму и непременно добавлял в букет высокой луговой травы, чтобы овсец или кукушкины слёзки создавали над головками цветов прозрачное дрожащее облако. Сам бы и не припомнил, кто его научил этому… кажется, искони так было. А оказывается, вот откуда идёт семейное искусство составлять букеты.^[11]

— Святослав Логинов, «Барская пустошь», 2006

Кукушкины слёзки в стихах

Ятрышник пятнистый
(ещё одни «кукушкины слёзки»)

Где-то жито непожато,
Недожато, непочато,
Где-то жуть, а где-то жить,
Что за ноги у избушки,
Что за слёзы у кукушки!
Даже стыдно говорить. <...>
Погляди-ка, что за малость!
Я кукушке бы сказал:
Посреди травы осталась
Кро-ко-ди-ло-ва слеза.^[4]

— Михаил Савояров, «Слезай» (из сборника «Сатиры и Сатирки»), 1920

Цветок из очень миловидных;
Из знатной он семьи — орхидных.
Не знаю, право, отчего
Назвали «слёзками» его;
На вид он вовсе не печален,
Притом весьма оригинален,
Красив, и строен, и душист;
Весь в тёмных пятнах узкий лист...^[23]

— Николай Холодковский, «Кукушкины слёзки» (Orchis maculata L.), 1922

	Считала кукушка, не могла сосчитать, Снова и снова принималась куковать. Вырос под берёзой строен и высок, «Кукушкины слёзки» — печальный цветок.^[24]
	— Лидия Бартольд, «Кукушкины слёзки», 1954

	Полные сани девичьим срамом, Полные простыни ребячьим смрадом, Девичьи глазки, кукушкины слёзки, А также всякие иные предметы...^[25]
	— Егор Летов, «Русское поле экспериментов», 1989

	И разбежались две полоски, Два следа мокрой муравой: Один в кукушкины вёл слёзки, Другой пропал за трын-травой. (Плакун-травы ей было мало, Болиголова набрала, Траву забвения искала, А с незабудками ушла).^[10]
	— Николай Моршен, «Флора и Фавн» (из книги «Умолкший жаворонок»), 1996

Список растений, известных под именем «кукушкины слёзки»

Кукушкины слёзки или змейка — одно из народных названий трясунки средней (лат. Briza media),^[26] многолетнего травянистого злака с характерной декоративной формой соцветий-метёлок.
Кукушкины слёзки^[27] или дремлик — одно из народных названий разных видов ятрышника (лат. Órchis), красивого полевого и лесного цветка из семейства орхидных (лат. Orchidaceae). В том числе:
- Ятрышник широколистный (лат. Orchis latifolia),^[28] куколь или кукушкины слёзки — описанный ещё Карлом Линнеем вид, ныне известный среди ботаников как Пальчатокоренник мясо-красный (лат. Dactylorhiza incarnata).
- Ятрышник пятнистый (лат. Orchis maculata),^[29], быковец или кукушкины слёзки — также описанный ещё Карлом Линнеем вид, ныне известный среди ботаников как Пальчатокоренник пятнистый (лат. Dactylorhiza maculata).
- Ятрышник мужской (лат. Orchis mascula),^[30], кисельный корень или кукушкины слёзки — ещё один вид ятрышника, описанный Карлом Линнеем.
- Ятрышник солончаковый (лат. Оrchis salina),^[31]^:648 — встречающийся на Алтае, в Бурятии и на Дальнем востоке вид, ныне известный среди ботаников как Пальчатокоренник солончаковый (лат. Dactylorhiza salina).
- Ятрышник Фукса (лат. Оrchis fuchsii),^[32]^:318 — широко распространённый Евро-западносибирский вид ятрышника, встречающийся в пределах всей лесной зоны европейской части России, ныне известный среди ботаников как Пальчатокоренник Фукса (лат. Dactylorhiza fuchsii).
- Ятрышник шлемоносный (лат. Orchis militáris),^[33]^:67 или салеп — ещё один вид ятрышника, описанный Карлом Линнеем. Вид включен в красные книги на территории большинства местностей, где он произрастает.
Кукушкины слёзки или перелой^[34] — одно из народных названий любки двулистной (лат. Platanthera bifolia),^{[комм. 3]} многолетнего травянистого растения, ещё одной полевой орхидеи из рода Любка.^[35]
Кукушкины слёзки или кукушник — одно из народных названий ещё одной полевой орхидеи из рода ремнелепестник (лат. Himantoglossum, ранее известный как лат. Satyrium),^[36] многолетнего травянистого растения со стеблем, покрытым фиолетовыми пятнами.
Кукушкины слёзки или адамова голова^[37] — одно из народных названий венерина башмачка (лат. Cypripedium calceolus), одной из самых известных дикорастущих орхидей.
Кукушкины слёзки или крестовый корень — одно из народных названий ещё одной полевой орхидеи из рода кокушник (лат. Gymnadenia conopsea),^[38] многолетнего травянистого растения со светло-лилово-пурпурными цветками, собранными в длинные колосья.
Кукушкины слёзки — одно из украинских народных имён полевой орхидеи тайник яйцевидный^[39] с бледными сиреневыми цветами в форме падающей капельки.
Кукушкины слёзки или барашки — одно из народных сибирских названий разных видов дикого ириса или касатика (лат. Iris,^[40]^:96 многолетнего травянистого растения из семейст��а ирисовые (лат. Iridaceae) с пятнистыми ярко-синими цветами.
- Кукушкины слёзки или барашки — одно из народных сибирских названий ириса или касатика русского (лат. Iris ruthenica,^[41]^:111 многолетнего травянистого растения из семейства ирисовые (лат. Iridaceae) с пятнистыми ярко-синими цветами.
- Кукушкины слёзки или барашки — одно из народных сибирских названий ириса или касатика тонколистного (лат. Iris tenuifolia,^[42]^:101 многолетнего травянистого растения из семейства ирисовые (лат. Iridaceae) с полосатыми бледно-синими цветами.
Кукушкины слёзки или гадючая цибулька^[43] — одно из народных названий гадючьего лука незамеченного (лат. Muscari neglectum), многолетнего травянистого растения из семейства Спаржевые (лат. Asparagaceae) с маленькими соцветиями, составленными из цветков-слёзок.
Кукушкины слёзки или куколь^[44] — одно из народных названий кукушкина цвета обыкновенного (лат. Lychnis flos-cuculi),^[45] многолетнего травянистого растения из рода Смолёвка семейства Гвоздичные (лат. Caryophylláceae) с розовыми цветами.
Кукушкины слёзки или куколь — одно из казачьих народных названий смолёвки зелёноцветной (лат. Silene chlorantha),^[46] многолетнего травянистого растения из рода Смолёвка семейства Гвоздичные (лат. Caryophylláceae) с узкими продолговатыми цветами зеленовато-жёлтого цвета.
Кукушкины слёзки, жабрей или дикий львиный зев — одно из народных названий льнянки обыкновенной (лат. Linaria vulgaris),^[47]^:9 многолетнего травянистого растения из рода Льнянка семейства Подорожниковые (лат. Plantaginaceae), ранее — Норичниковые (лат. Scrophulariaceae) с каплевидными жёлтыми или бледно-жёлтыми цветами.
Кукушкины слёзки или болотная трава^[48] — одно из народных названий ожики равнинной (лат. Luzula campestris), многолетнего травянистого растения из семейства Ситниковые (лат. Juncaceae) с головчатыми соцветиями характерного вида.
Кукушкины слёзки или бусенник обыкновенный (лат. Coix lacryma-jobi) — одно из обиходных названий Иовлевых или богородициных слёз,^[49]^:178 тропического травянистого растения из семейства Злаков (лат. Gramineae), плоды которого по форме и по цвету напоминают слёзы.^[50]^:99
Кукушкины слёзки или слюнявица обыкновенная (лат. Philaenus spumarius) — одно из народных названий так называемых «гнёзд» личинок пенницы слюнявой,^[51] многоядного вредителя сельскохозяйственных культур из семейства цикад-пенниц (лат. Aphrophoridae). Личинки пенницы на стеблях растений около черешков покрываются пенистой жидкостью, имеющей вид кукушкиных слёзок или заячьей слюны на траве.
Кукушкины слёзки (лат. Puccinia recondita) — одно из народных названий бурой ржавчины пшеницы (лат. Aecidium Asperifolii),^[52] паразитических ржавчинных грибов, вызывающих заболевание культурных злаков, сопровождаемое специфической пятнистостью листьев (кукушкиными слёзками).

Галерея кукушкиных слёзок

↑ По другой народной легенде, кукушка (птица, не имеющая своего гнезда), часто плачет по своим детям, — и там, где упадёт её слезинка, вырастает синяя орхидея: ятрышник пятнистый.
↑ «Кукушкиным платьем» иногда называют пальчатокоренник пятнистый (или, другими словами, орхидею ятрышник), более частое и привычное имя которого всё-таки «кукушкины слёзки».
↑ Нередко приводится ещё одна архаическая версия происхождения народного названия кукушкины слёзки, часто связанная именно с любкой двулистной. Она происходит от весеннего языческого южнорусского женского обряда, называемого и проводимого по-разному: это может быть крещение кукушки, похороны кукушки или проводы кукушки. Время для обряда было также разное, однако предпочительным счаится Петров день. По приметам восточных славян именно с Петрова дня кукушка перестаёт куковать («пропадает») или даже превращается в ястреба. Ритуал проводов кукушки означал окончательную смену времён года: как только кукушка перестаёт куковать, заканчивается весна и начинается лето. Более позднее кукование, затянувшееся за Петров день, считалось предвестником беды. Поэтому кукушку и хоронили (провожали, выпроваживали), чтобы она больше не кричала. Обряд начинался с изготовления чучела кукушки: ранним утром собирали траву (кукушкины слёзки), верхушку выкидывали, а корень со стеблем наряжали так, чтобы он напоминал женскую фигурку, которую предстояло похоронить (или выпроводить).

Источники

↑ ¹ ² Г.Н.Потанин. «Полгода в Алтае». — СПб., «Русское слово» (издатель Г. А. Кушелёв-Безбородко), № 9 за 1859 г.
↑ ¹ ² К. А. Тимирязев. «Жизнь растения» (по изданию 1919 года). — М.: Сельхозгиз, 1936 г.
↑ ¹ ² Н. М. Пржевальский. «От Кульджи за Тянь-Шань и на Лоб-Нор». — М.: ОГИЗ, Государственное издательство географической литературы, 1947 г.
↑ ¹ ² М. Н. Савояров. «Слова», стихи из сборника «Сатиры и Сатирки»: «Слезай», 1920 г.
↑ ¹ ² Владимир Солоухин. Смех за левым плечом: Книга прозы. — М.: Современник, 1989 г. — 574 с.
↑ ¹ ² Воскресенская З. И. «Сердце матери». — Минск: «Юнацтва», 1986 г.
↑ ¹ ² А. А. Ливеровский. «Журавлиная родина». Рассказы охотника. — Л.: Лениздат, 1966 г.
↑ ¹ ² В. М. Шукшин. Собрание сочинений в 3 томах. Том 1. — М.: Вагриус, 2003 г.
↑ ¹ ² ³ Л. Ф. Зуров. «Иван-да-марья». — М.: журнал «Звезда», № 8-9, 2005 г.
↑ ¹ ² Моршен Н.. Пуще неволи. Стихи. — М.: Советский спорт, 2000. г.
↑ ¹ ² Логинов С. В. Мёд жизни: сборник рассказов. — Москва : ЭКСМО-Пресс, 2007 г. — 475 с.
↑ ¹ ² ³ Екатерина Донецкая. Лекарственные растения в быту, медицине, косметике. Описание растений, выращивание и сбор, сроки хранения, показания. Том первый. — Б.м.: Литрес-Ridero, 2016 г.
↑ Аксаков С. Т. «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии». — Москва, «Правда», 1987 г.
↑ А. Н. Афанасьев, Поэтические воззрения славян на природу: опыт ср��внительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов: в 3 томах. — Москва : Современный писатель, 1995 г. — том 3.
↑ Андрей Вознесенский. «На виртуальном ветру». — М.: Вагриус, 1998 г.
↑ Игорь Сухих. Душа болит (о творчестве Шукшина). — М.: «Звезда», №10, 2001 г.
↑ Краснова Е. А. Рассказы. — СПб: Типография бр. Пантелеевых, 1896 г. — стр.262
↑ ¹ ² М. Пришвин. «Зелёный шум». Сборник. — М.: «Правда», 1983 г.
↑ Константин Паустовский. Избранные произведения в 2 т., том 2. — М.: Художественная литература, 1977 г.
↑ Борис Можаев. «Живой». — М.: Советская Россия, 1977 г.
↑ Астафьев В. П. «Царь-рыба»: Повествование в рассказах. — М.: Современник, 1982 г.
↑ Полянская И., «Прохождение тени». — М.: Вагриус, 1999 г.
↑ Холодковский Н.А. «Гербарий моей дочери». — Московское издательство П.П. Сойкина и И.Ф. Афанасьева, 1922 г.
↑ Л. Бартольд. Ищите истину в себе. — М.: Книга, 1996 г.
↑ Егор Летов «Русское поле экспериментов» (песня из одноимённого альбома).
↑ В. И. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка. — 1863-1866 гг. — том 1 (2-е изд., 1880), с. 709: из статьи Змий
↑ Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907. — Том XXII (1897 год): Опека — Оутсайдер, с. 226. Из статьи Орхис.
↑ Н. И. Анненковъ. Ботаническій словарь. Orchis latifolia — СПб.: Имп. Академія наукъ, 1878 г. — С. 233
↑ Н. И. Анненковъ. Ботаническій словарь. Orchis maculata — СПб.: Имп. Академія наукъ, 1878 г. — С. 233
↑ Н. И. Анненковъ. Ботаническій словарь. Orchis mascula — СПб.: Имп. Академія наукъ, 1878 г. — С. 233
↑ Н. М. Пржевальский. Путешествия к Лобнору и на Тибет. — М.: Москва : Дрофа, 2007 г. — 1262 с.
↑ Шанцер И. А. Растения средней полосы Европейской России : полевой атлас. — Москва : Товариществово науч. изд. КМК, 2004 г. — 423 с.
↑ В. Л. Некрасова. Лекарственные растения Ленинградской губернии. В сборнике: Труды ленинградского общества изучения местного края. Том I. Под ред. председателя общества проф. Б. А. Федченко. — Ленинград: издание Ленинградского Общества Изучения Местного Края, 1927 г. — 288 с.
↑ В. И. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка. — 1863-1866 гг. — том 4 (2-е изд., 1882), с. 321: из статьи Стагачка
↑ Н. И. Анненковъ. Ботаническій словарь. Platanthera — СПб.: Имп. Академія наукъ, 1878 г. — С. 260
↑ Н. И. Анненковъ. Ботаническій словарь. Platanthera — СПб.: Имп. Академія наукъ, 1878 г. — С. 260
↑ Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 томах. — СПб., 1907—1909. — Том I, вып. 1 (1907): А — Гальванотропизм, стлб. 43. Из статьи Адамова голова.
↑ Н. И. Анненковъ. Ботаническій словарь. Gymnadenia conopsea — СПб.: Имп. Академія наукъ, 1878 г. — С. 161
↑ Тайник яйцевидный: растения Красной Книги. Listera ovata (Ophrys ovata).
↑ Бухарева Н. Т., Фёдоров А. И. Словарь фразеологизмов и иных устойчивых словосочетаний русских говоров Сибири. — Новосибирск : Наука. Сиб. отд-ние, 1972 г. — 207 с.
↑ Виноградов Г. С.. Самоврачевание и скотолечение у русского старожилого населения Сибири : (Материалы по нар. медицине и ветеринарии) : Вост. Сибирь, Тулун. волость, Нижнеуд. уезд. Иркут. губ. — Петроград : тип. В. Д. Смирнова, 1916 г. — 106 с.
↑ Россия : полное географическое описание нашего отечества : Настольная и дорожная книга для русских людей : в 11 томах, под ред. В. П. Семенова и под общ. руководством П. П. Семенова, виде-пред. Русского географического общества и профессора В. И. Ламанского, пред. Отделения этнографии Русского географического о-ва. — Санкт-Петербург : А.Ф. Девриен, 1899-1914 г.
↑ Н. И. Анненковъ. Ботаническій словарь. Muscari racemosum — СПб.: Имп. Академія наукъ, 1878 г. — С. 219-220
↑ Н. И. Анненковъ. Ботаническій словарь. Lychnis flos cuculi — СПб.: Имп. Академія наукъ, 1878 г. — С. 200-201
↑ Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 томах. — СПб., 1907—1909. — Том II, вып. 3 (1909): Кигн — Початок. Из статьи Кукушкины слезки.
↑ Е. В. Брысина. Этнокультурная идиоматика донского казачества. — Волгоград : Перемена, 2003 г. — 292 с.
↑ Ужегов Г. Н. Официальная и народная медицина: самая подробная энциклопедия. — Москва : Эксмо, 2012 г. — 973 с.
↑ Н. И. Анненковъ. Ботаническій словарь. Luzula campestris — СПб.: Имп. Академія наукъ, 1878 г. — С. 200
↑ Морвин. Магия Бразилии : рецепты, заклинания и ритуалы (перевод с англ. И. Н. Вышеславцевой). — Санкт-Петербург: Весь, 2011 г. — 207 с.
↑ Колосова В. Б. Богородичные травы в русской культуре (текст статьи). — Москва: журнал Русская речь, №4 за 2010 г.
↑ Ползиков В. В. Быт и нравы членистоногих: маленький мир рядом с нами. — Москва : Мир энциклопедий Аванта+, Астрель, 2009 г. — 252 с.
↑ Н. И. Анненковъ. Ботаническій словарь. Aecidium Asperifolii — СПб.: Имп. Академія наукъ, 1878 г. — С. 11

См. также

Эта страница — информационный список.
Если вы попали сюда по ссылке из другой статьи Викицитатника, пожалуйста, вернитесь к ней и исправьте ссылку так, чтобы она указывала прямо на нужную статью.

[1] По другой народной легенде, кукушка (птица, не имеющая своего гнезда), часто плачет по своим детям, — и там, где упадёт её слезинка, вырастает синяя орхидея: ятрышник пятнистый.

[19] «Кукушкиным платьем» иногда называют пальчатокоренник пятнистый (или, другими словами, орхидею ятрышник), более частое и привычное имя которого всё-таки «кукушкины слёзки».

[37] Нередко приводится ещё одна архаическая версия происхождения народного названия кукушкины слёзки, часто связанная именно с любкой двулистной. Она происходит от весеннего языческого южнорусского женского обряда, называемого и проводимого по-разному: это может быть крещение кукушки, похороны кукушки или проводы кукушки. Время для обряда было также разное, однако предпочительным счаится Петров день. По приметам восточных славян именно с Петрова дня кукушка перестаёт куковать («пропадает») или даже превращается в ястреба. Ритуал проводов кукушки означал окончательную смену времён года: как только кукушка перестаёт куковать, заканчивается весна и начинается лето. Более позднее кукование, затянувшееся за Петров день, считалось предвестником беды. Поэтому кукушку и хоронили (провожали, выпроваживали), чтобы она больше не кричала. Обряд начинался с изготовления чучела кукушки: ранним утром собирали траву (кукушкины слёзки), верхушку выкидывали, а корень со стеблем наряжали так, чтобы он напоминал женскую фигурку, которую предстояло похоронить (или выпроводить).

[потан-2] ¹ ² Г.Н.Потанин. «Полгода в Алтае». — СПб., «Русское слово» (издатель Г. А. Кушелёв-Безбородко), № 9 за 1859 г.

[тимир-3] ¹ ² К. А. Тимирязев. «Жизнь растения» (по изданию 1919 года). — М.: Сельхозгиз, 1936 г.

[Пржевальский-4] ¹ ² Н. М. Пржевальский. «От Кульджи за Тянь-Шань и на Лоб-Нор». — М.: ОГИЗ, Государственное издательство географической литературы, 1947 г.

[савояров-5] ¹ ² М. Н. Савояров. «Слова», стихи из сборника «Сатиры и Сатирки»: «Слезай», 1920 г.

[Солоух-6] ¹ ² Владимир Солоухин. Смех за левым плечом: Книга прозы. — М.: Современник, 1989 г. — 574 с.

[воскр-7] ¹ ² Воскресенская З. И. «Сердце матери». — Минск: «Юнацтва», 1986 г.

[ливер-8] ¹ ² А. А. Ливеровский. «Журавлиная родина». Рассказы охотника. — Л.: Лениздат, 1966 г.

[шукш-9] ¹ ² В. М. Шукшин. Собрание сочинений в 3 томах. Том 1. — М.: Вагриус, 2003 г.

[Зуров-10] ¹ ² ³ Л. Ф. Зуров. «Иван-да-марья». — М.: журнал «Звезда», № 8-9, 2005 г.

[моршен-11] ¹ ² Моршен Н.. Пуще неволи. Стихи. — М.: Советский спорт, 2000. г.

[мёджи-12] ¹ ² Логинов С. В. Мёд жизни: сборник рассказов. — Москва : ЭКСМО-Пресс, 2007 г. — 475 с.

[донец-13] ¹ ² ³ Екатерина Донецкая. Лекарственные растения в быту, медицине, косметике. Описание растений, выращивание и сбор, сроки хранения, показания. Том первый. — Б.м.: Литрес-Ridero, 2016 г.

[аксакв-14] Аксаков С. Т. «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии». — Москва, «Правда», 1987 г.

[афан-15] А. Н. Афанасьев, Поэтические воззрения славян на природу: опыт ср��внительного изучения славянских преданий и верований в связи с мифическими сказаниями других родственных народов: в 3 томах. — Москва : Современный писатель, 1995 г. — том 3.

[вознес-16] Андрей Вознесенский. «На виртуальном ветру». — М.: Вагриус, 1998 г.

[исух-17] Игорь Сухих. Душа болит (о творчестве Шукшина). — М.: «Звезда», №10, 2001 г.

[краснов-18] Краснова Е. А. Рассказы. — СПб: Типография бр. Пантелеевых, 1896 г. — стр.262

[Пришвин-20] ¹ ² М. Пришвин. «Зелёный шум». Сборник. — М.: «Правда», 1983 г.

[пауст-21] Константин Паустовский. Избранные произведения в 2 т., том 2. — М.: Художественная литература, 1977 г.

[можай-22] Борис Можаев. «Живой». — М.: Советская Россия, 1977 г.

[цары-23] Астафьев В. П. «Царь-рыба»: Повествование в рассказах. — М.: Современник, 1982 г.

[полян-24] Полянская И., «Прохождение тени». — М.: Вагриус, 1999 г.

[холодк-25] Холодковский Н.А. «Гербарий моей дочери». — Московское издательство П.П. Сойкина и И.Ф. Афанасьева, 1922 г.

[барт-26] Л. Бартольд. Ищите истину в себе. — М.: Книга, 1996 г.

[летов-27] Егор Летов «Русское поле экспериментов» (песня из одноимённого альбома).

[дт1-28] В. И. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка. — 1863-1866 гг. — том 1 (2-е изд., 1880), с. 709: из статьи Змий

[Ефрон-29] Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907. — Том XXII (1897 год): Опека — Оутсайдер, с. 226. Из статьи Орхис.

[ан1-30] Н. И. Анненковъ. Ботаническій словарь. Orchis latifolia — СПб.: Имп. Академія наукъ, 1878 г. — С. 233

[ан1a-31] Н. И. Анненковъ. Ботаническій словарь. Orchis maculata — СПб.: Имп. Академія наукъ, 1878 г. — С. 233

[ан1b-32] Н. И. Анненковъ. Ботаническій словарь. Orchis mascula — СПб.: Имп. Академія наукъ, 1878 г. — С. 233

[Пржевальс-33] Н. М. Пржевальский. Путешествия к Лобнору и на Тибет. — М.: Москва : Дрофа, 2007 г. — 1262 с.

[шанц-34] Шанцер И. А. Растения средней полосы Европейской России : полевой атлас. — Москва : Товариществово науч. изд. КМК, 2004 г. — 423 с.

[некрас-35] В. Л. Некрасова. Лекарственные растения Ленинградской губернии. В сборнике: Труды ленинградского общества изучения местного края. Том I. Под ред. председателя общества проф. Б. А. Федченко. — Ленинград: издание Ленинградского Общества Изучения Местного Края, 1927 г. — 288 с.

[дт2-36] В. И. Даль. Толковый словарь живого великорусского языка. — 1863-1866 гг. — том 4 (2-е изд., 1882), с. 321: из статьи Стагачка

[ан2-38] Н. И. Анненковъ. Ботаническій словарь. Platanthera — СПб.: Имп. Академія наукъ, 1878 г. — С. 260

[ан3-39] Н. И. Анненковъ. Ботаническій словарь. Platanthera — СПб.: Имп. Академія наукъ, 1878 г. — С. 260

[мефрон1-40] Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 томах. — СПб., 1907—1909. — Том I, вып. 1 (1907): А — Гальванотропизм, стлб. 43. Из статьи Адамова голова.

[ан3a-41] Н. И. Анненковъ. Ботаническій словарь. Gymnadenia conopsea — СПб.: Имп. Академія наукъ, 1878 г. — С. 161

[красн-42] Тайник яйцевидный: растения Красной Книги. Listera ovata (Ophrys ovata).

[словр-43] Бухарева Н. Т., Фёдоров А. И. Словарь фразеологизмов и иных устойчивых словосочетаний русских говоров Сибири. — Новосибирск : Наука. Сиб. отд-ние, 1972 г. — 207 с.

[винг-44] Виноградов Г. С.. Самоврачевание и скотолечение у русского старожилого населения Сибири : (Материалы по нар. медицине и ветеринарии) : Вост. Сибирь, Тулун. волость, Нижнеуд. уезд. Иркут. губ. — Петроград : тип. В. Д. Смирнова, 1916 г. — 106 с.

[россия-45] Россия : полное географическое описание нашего отечества : Настольная и дорожная книга для русских людей : в 11 томах, под ред. В. П. Семенова и под общ. руководством П. П. Семенова, виде-пред. Русского географического общества и профессора В. И. Ламанского, пред. Отделения этнографии Русского географического о-ва. — Санкт-Петербург : А.Ф. Девриен, 1899-1914 г.

[ан6-46] Н. И. Анненковъ. Ботаническій словарь. Muscari racemosum — СПб.: Имп. Академія наукъ, 1878 г. — С. 219-220

[ан4-47] Н. И. Анненковъ. Ботаническій словарь. Lychnis flos cuculi — СПб.: Имп. Академія наукъ, 1878 г. — С. 200-201

[мефрон-48] Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 томах. — СПб., 1907—1909. — Том II, вып. 3 (1909): Кигн — Початок. Из статьи Кукушкины слезки.

[брысина-49] Е. В. Брысина. Этнокультурная идиоматика донского казачества. — Волгоград : Перемена, 2003 г. — 292 с.

[ужег-50] Ужегов Г. Н. Официальная и народная медицина: самая подробная энциклопедия. — Москва : Эксмо, 2012 г. — 973 с.

[ан5-51] Н. И. Анненковъ. Ботаническій словарь. Luzula campestris — СПб.: Имп. Академія наукъ, 1878 г. — С. 200

[морвин-52] Морвин. Магия Бразилии : рецепты, заклинания и ритуалы (перевод с англ. И. Н. Вышеславцевой). — Санкт-Петербург: Весь, 2011 г. — 207 с.

[Колосова-53] Колосова В. Б. Богородичные травы в русской культуре (текст статьи). — Москва: журнал Русская речь, №4 за 2010 г.

[полз-54] Ползиков В. В. Быт и нравы членистоногих: маленький мир рядом с нами. — Москва : Мир энциклопедий Аванта+, Астрель, 2009 г. — 252 с.

[аннеко-55] Н. И. Анненковъ. Ботаническій словарь. Aecidium Asperifolii — СПб.: Имп. Академія наукъ, 1878 г. — С. 11

[комм. 1]