Утида, Тому

Его настоящее имя Цунэдзиро Утида, он родился в 1898 году в городе Окаяма и после окончания средней школы шестнадцатилетний юноша переехал в Йокогаму, где какое-то время работал на заводе, на котором собирались пианино и фортепиано. Товарищи по службе прозвали его Тому Йокогама (Тому — японский эквивалент английского имени Том). Так, появившееся в юные годы прозвище Тому, позже станет его творческим псевдонимом. Затем служба в армии, демобилизовавшись, он в 1920 году стал актёром в кинокомпании «Тайкацу», где среди прочего снялся в фильме режиссёра Томаса Курихары^[англ.] «Любительский клуб» (1920). Вскоре он стал ассистентом Томаса Курихары (настоящее имя Кисабуро Курихара, псевдоним Томас он взял себе, когда ещё в 1910-е годы работал актёром в Голливуде). Курихара был одним из первых японских режиссёров, использовавших чисто кинематографический язык^[3], так как в те годы над японским кинематографом ещё в значительной степени довлели театральные традиции. Молодого Утиду привлекала западная культура, в особенности англосаксонская, и в своём учении у Курихары, не понаслышке знакомого с Западом, прожившего много лет в США и познавшего методы работы в Голливуде, Тому со всей страстью вникал и постигал кинематографические азы^[3].

В 1922 году Утида перешёл на студию «Микадо», основателем и руководителем которой был «отец японского кинематографа» Сёдзо Макино. Здесь он дебютировал вторым режиссёром на постановке фильма «Бравый полицейский Кониси» (1922, с режиссёром Тэйносукэ Кинугасой, впоследствии ставшем знаменитым постановщиком эпохального для японского кино фильма «Страница безумия», 1926). В том же 1922 году Утида вернулся в Йокогаму, где разыскал Дзюнъитиро Танидзаки, и обратится к нему с просьбой написать рекомендательное письмо к Сёдзиро Саваде, популярному в то время театральному актёру. Заручившись его рекомендацией, Утида отпраился в Асакуса (Токио), однако после просмотра спектакля с участием Савады и проникшись глубоким чувством презрения к его игре, он отказался от намерения идти к нему в ученики.

Великое землетрясение Канто (в Токио 1 сентября 1923 года) ускорило открытие Японии западной культуре. Ранее неохотно поддававшаяся иностранному влиянию, Япония (где сильны были традиционные модели развития национальной культуры, продолжавшиеся с начала семнадцатого века) вступила в эпоху великих реформ. Этот катаклизм также имел последствия для карьеры Утиды, который, безусловно, видел свою жизнь неразрывно связанной с историей своей страны. Утида, потерявший жильё и всё своё имущество, становится бездомным и скитается по разрушенному Токио, видя страдания тех, кто, как и он сам, потеряли всё и пытаются как-то выжить. Увиденное и пережитое им в это время будет преследовать его на протяжении всей жизни и наложит отпечаток на его будущие достижения. Он присоединился к труппе странствующих актёров и провёл год в скитаниях по стране, выступая с мини-спектаклями перед провинциальной публикой^[3]. Этот опыт также окажет значительное влияние в будущем на стилистику его киноработ. В конце 1924 года Утида вернулся в Токио и начал играть роли в фильмах, поставленных небольшими киностудиями «Огасавара пуро», «Куникацу сугамо», «Асахи кинэма»^[4]. Здесь же на этих небольших студиях он срежиссировал несколько фильмов в 1925 году, однако об них даже самые большие знатоки кинематографа сейчас ничего не знают, во-первых они не сохранились, во-вторых всё это были малозначащие (по большей части короткометражные) коммерческие пустышки. Поэтому его дебютом в кинорежиссуре принято считать 1927 год, когда он начал работать уже в крупной известной кинокомпании «Никкацу», куда он пришёл за год до этого (в 1926-м) вначале как помощник оператора и ассистент режиссёра.

Сегодня мало кто знает, что будущий великий режиссёр начинал с комедийного жанра. Полноценный режиссёрский дебют, состоявшийся в 1927 году — спортивная комедия «Трёхдневное соревнование»^[5]. Работая на студии «Дайсёгун» кинокомпании «Никкацу», расположенной в окрестностях Киото, Тома Утиду поставил в первый год своей режиссёрской деятельности семь лёгких и весёлых комедий и авантюрных фильмов. Правда ни одна из этих кинолент не сохранилась до наших дней, как и многие из его последующих работ сделанных в 1930-е годы. Однако, начав с лёгких беззаботных комедий, вскоре постановщик начал вкрапливать в них элементы сатиры, далее его фильмы стали всё боле насыщены критикой современного общества. Уже вскоре режиссёр примкнул к союзу японского пролетарского искусства («Прокино»)^[англ.], активными деятелями которого были Гэндзю Саса, Акира Ивасаки, Дайскэ Ито, Кэндзи Мидзогути, Токихико Окада и др.), став одним из активных его сподвижников и сняв идущую в русле этого движения сатирическую комедию «Живая марионетка» (1929, по повести Тэппэй Катаока, написанной им в тот период своей жизни, когда он примыкал к левым). Сценарий фильма был написан Масаси Кобаяси, ставшего другом и соавтором на многих проектах Утиды того периода. Кинолента выдвигалась на премию журнала «Кинэма Дзюмпо» в номинации «за лучший фильм года»^[6], вошла в десятку номинантов, но по результатам голосования заняла четвёртое место. Ещё до «Живой марионетки» они вместе сделали не менее интересную сатиру на современное общество «Ветер с воли» (1928), а затем своё завершение эта линия нашла в 1931 году в известной картине «Исполнитель кровной мести» (с популярными актёрами Дэндзиро Окоти и Исудзу Ямадой в главных ролях), в которой подвергались критики феодализм и обычай кровной мести. Фильм также попал в десятку номинантов на кинопремию «Кинэма Дзюмпо», заняв по результатам голосования шестое место^[6].

После этого Тому Утида больше никогда не обращался к комедийному жанру. В 1932 году Тому Утида заявил о своём намерении уйти из кинокомпании «Никкацу» и вместе с друзьями-кинематографистами Минору Муратой^[англ.], Дайскэ Ито и Такаси Тадзакой создали независимую компанию «Синэйгася» (Сообщество нового кино), которая просуществовала недолго и вскоре была расформирована^[7]. В «Синэйгася» Утиду снял лишь один фильм «Азия кричит» (1933), да и то сомнительных художественных достоинств, так как критики его назвали фильмом милитаристской направленности. В 1936 году Утида вернулся в «Никкацу», где он быстро стал одним из ведущих режиссёров компании^[2].

К числу его наиболее значительных работ начала 1930-х относится фильм «Офицер полиции» (1933). Эта лента на первый взгляд является подражанием голливудским полицейским триллерам с социальным подтекстом, но всё же это более оригинальная картина, являющаяся гангстерской драмой об отношениях любви—ненависти между полицейским и преступником, которые были друзьями с детства. А гомоэротические оттенки, присущие центральным персонажам — это своеобразная маленькая месть левых японских кинематографистов в ответ на гонения против коммунистов в Японии. Это единственный сохранившийся немой фильм режиссёра.

В этот период созданы наиболее значительные работы работы режиссёра: «Театр человеческой жизни» (1936), «Голый город» (1937), «Беспредельное продвижение» (1937) и, в особенности, «Земля» (1939)^[2]:

«Театр человеческой жизни» снят по сценарию Ясутаро Яги^[англ.] и является киноадаптацией печатавшейся в газете популярной повести о студенте токийского университета, стремившемся сделать, как этого хочет его отец, политическую карьеру. Фильм был выдвинут на премию журнала «Кинэма Дзюмпо» в номинации «лучший фильм года», попал в десятку номинантов, но по результатам голосования занял второе место, уступив картине Кэндзи Мидзогути «Гионские сёстры»^[6].

«Голый город» — трагическая история купца, который для того чтобы выплатить долги друга, полностью разоряется. Фильм поставлен по сценарию Ясутаро Яги и имел очередную номинацию на кинопремию «Кинэма Дзюмпо», в результате — пятое место в десятке^[6].

Сюжет фильма «Беспредельное продвижение» был написан коллегой Утиды, ныне всемирно известным режиссёром, Ясудзиро Одзу, и печатался как повесть с продолжением (из номера в номер) в одном из популярных еженедельников. Сценарист Ясутаро Яги адаптировал этот сюжет для кинопостановки. После нескольких номинаций на кинопремию «Кинэма Дзюмпо», Тому Утида впервые выиграл. Фильм удостоен премии «за лучший фильм года»^[6][8].

Наконец, один из самых важных фильмов в карьере Утиду — «Земля». Это эпическое повествование о крестьянской жизни в северной Японии. Снятая в строгой манере, с использованием интенсивных контрастов освещения и наездов камеры, «Земля» многим видится сделанной под влиянием немецкой и советской школы кино^[9]. Фильм признаётся не только ��дним из лучших в карьере режиссёра, но и считается одним из важнейших в истории японского кино. В «Земле» можно найти типичную для тогдашнего японского кинематографа смесь противоположных тенденций — остроту социальной критики и философское отрешение. Очередная, вторая премия журнала «Кинэма Дзюмпо» — «за лучший фильм года»^[6]. Фильм демонстрировался на Международном кинофестивале в Венеции, где получил признание международной и итальянской прессы^[10], которая не скупилась в эпитетах и отмечала его как лучший фильм фестиваля. Естественным было и отсутствие какой-либо фестивальной награды, ведь кинофестиваль проводился при фашистском муссолиниевском режиме, и в фаворе тогда были фильмы с совершенно другой идеологией. «Земля» завоевала огромную популярность не только за рубежом, но и в Японии. Фильм был снят почти нелегально, на плёнке, сэкономленной в свободные минуты от работы над другими, коммерческими проектами. В это же самое время, чтобы задобрить студийное руководство, Утида поставил коммерческие хиты вроде «Тысячи и одной ночи в Токио»^[10]. Несмотря на трудности производства и цензуры, фильм, вопреки всему, оказался успешным и остается классикой кинематографа^[2].

К сожалению, многие из работ режиссёра как немого периода, так и сделанных в 1930-е годы либо не сохранились, либо сохранились не в полном объёме. Из-за чего о том, насколько он был выдающимся режиссёром, сегодня можно судить лишь по кинопрессе, книгам по истории кинематографа, а также по воспоминаниям критиков и коллег.

Во время Второй мировой войны, увлекшись, как и многие из его коллег националистическими идеями, Утида в 1941 году расторгнул контракт с «Никкацу», и после неудачной попытки создать собственную продюсерскую компанию, в 1943 году уехал в Маньчжурию (тогда это была японская провинция), где поступил на работу в Motion Picture Association. Там он должен был снять фильм по сценарию Канэто Синдо, однако этот проект не состоялся. В марте 1945 года Утида неожиданно для всех поступил в компанию «Маньэй» (Ассоциация маньчжурского кино), находившуюся в Чанчуне (тогда Синьцзин). Он добровольно остался в маоистском Китае техническим консультантом и способствовал рождению нового революционного китайского кино после 1949 года. Утида хотел своими глазами увидеть преобразования Китая после того, как к власти пришли коммунисты, увлечённый идеологией маоизма^[3]. Однако здесь он подорвал своё здоровье. Туберкулез и язва подточили его силы, и долгое время ему пришлось провести на больничной койке. Тому Утида вернулся в Японию в 1953 году, он едва мог передвигаться при помощи палки. Его встречали жена и двое детей, которых он оставил на столь долгие годы^[11].

По его возвращении на родину, Утида был охвачен страстным желанием снимать кино, но так как он боялся, что в связи с его коммунистическими взглядами, такие крупные студии, как «Никкацу», «Тохо» или «Сётику» не примут его, режиссёр присоединился к кинокомпании «Тоэй» и стал известным специалистом в жанре дзидайгэки. Его выдающимися кинолентами, снятыми в этом жанре стали «Окровавленное копьё на горе Фудзи» (1955), «Души в лунном свете» («Перевал Дайбосацу», 1957) и «История проклятого клинка: Убийство красавицы в Ёсиваре» (1960)^[12].

В кинофильме «Окровавленное копьё на горе Фудзи» влияние коммунистических идей на Утиду, которому он подвергся во время длительного пребывания в маоистском Китае, выражается в критике отношений между социальными классами. Этот исторический боевик проникнут лиризмом и юмором. Фильм вошёл в число номинантов на премию «Кинэма Дзюмпо»^[6], заняв восьмое место по результатам голосования.

«Души в лунном свете» — экранизация монументального произведения Кайдзан Накадзато о конфликте между самураями Рюноскэ Цукуэ и Буннодзё Уцуги, закончившимся убийством последнего. Этот популярный боевик имел два продолжения, снятых в 1958 и 1959 годах.

Яркая мелодрама «История проклятого клинка: Убийство красавицы в Ёсиваре» рассказывает о состоятельном бизнесмене с обезображенным лицом, который мучается без любви пока не встречает коварную шлюху, которая разоряет его, выманивая у него деньги. В конце концов она гибнет от его меча.

Успехом в прокате пользовалась ещё одна историческая мелодрама Утиды — «История влюблённых в Нанива» (1959), экранизация пьесы Тикамацу Мондзаэмона «Гонец в преисподнюю». Социальные мотивы затронуты в фильме «На краю гибели» (1957), демонстрировавшемся в кинопрокате СССР под названием «Пятеро под землёй»^{[комм. 1]}. Последними заметными работами мастера кино стали фильмы пенталогии «Миямото Мусаси» (1961—1965) и экранизация романа Цутому Минаками «Беглец из прошлого» («Пролив голода», 1965).

Тому Утида умер в 1970 году от рака.

• Акира Ивасаки, «Современное японское кино», 1958, (русский перевод 1962, Переводчики: Владимир Гривнин, Л. Левин), — М.: Искусство, 1962.
• «Кинословарь» / Под редакцией С. И. Юткевича. — М.: Советская энциклопедия, 1986—1987. — С. 439. — 640 с.
• Jacoby Alexander A Critical Handbook of Japanese Film Directors. — Berkeley, California: Stone Bridge Press, 2008. — ISBN 978-1-933330-53-2